Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

и даже лучшие из них редко попадали по целям, находившимся дальше 600 ярдов, хотя иногда случались попадания в пределах тысячи ярдов [Pegler 2001: 22–31]. В конце ХX века благодаря высокотехнологичному оборудованию снайперы иногда способны делать рекордные попадания на расстоянии 1500 метров и даже дальше, как это было во время войны в Персидском заливе в 1991 году и войны в Афганистане в 2002 году. Однако стандарт «один выстрел – один убитый» представляет собой идеал для очень узкой элитной группы снайперов, которые ведут огонь в пределах считающейся адекватной дистанции до 600 метров с прицелами, обеспечивающими большое увеличение.

При этом существует множество ограничений и препятствий, которые не идут вразрез с указанным эталоном. Оружие иногда дает сбои или портится от эксплуатации, грязи и влаги. Прицелы запотевают. Ветер отклоняет пули с нужной траектории. Из-за миражей, создаваемых тепловыми волнами, в особенности в пустынях, снайпер может неверно оценить расстояние до цели, а сильный холод меняет баллистические характеристики выстрела. При ведении боевых действий в джунглях или сильно поросшей лесом местности пределы видимости снижаются. Иными словами, как высокая точность стрельбы, так и большое количество убитых зависят от наличия относительно оптимальных условий – в первую очередь от открытой местности, сельскохозяйственных полей или поврежденных зданий, которые обеспечивают снайперам укрытия, а также позволяют им подобраться на удовлетворительное расстояние к позициям неприятеля. Таким образом, наиболее благоприятные возможности для снайперов открывались в окопной войне и в ходе относительно статичных городских сражений наподобие боев на Восточном фронте Второй мировой войны.

Успех действий снайпера в большей степени зависит не от точности стрельбы, а от используемых им приемов. Снайперы часто занимают позиции в «серой зоне» между противниками либо вблизи линий расположения неприятеля; для этого требуется обнаружить или создать подходящие укрытия и тщательно замаскироваться, чтобы присутствие снайпера не было замечено по мельчайшим выдающим его местонахождение признакам – движениям, дыханию, дыму или отблескам света от его оружия и снаряжения. Как и в случае с большинством успешных насильственных действий, основная часть жертв снайперов приходится на человеческие цели, которые временно оказались беззащитными или утратившими осторожность: в основном снайперы стреляют в командиров, артиллеристов и пулеметчиков. Из-за внезапности и скрытности своих действий снайперы оказываются самыми страшными и ненавистными врагами. Если снайперы попадают в плен, то их почти без исключения ждет казнь на месте, – это нарушает правила войны, однако действия снайпера сами по себе обычно тоже воспринимаются как их нарушение, по меньшей мере по своему духу [Pegler 2004: 17–20, 239][20]. Для сравнения, артиллеристы, которые как раз наносят наибольшие потери, не вызывают у противника особой враждебности.

Как правило, к снайперам испытывают неприязнь даже их сослуживцы – или по меньшей мере относятся к ним с беспокойством. Один британский офицер-снайпер времен Первой мировой войны отмечал, что пехотинцы не любили находиться в обществе его коллеги, «поскольку было в них что-то такое, что отличало их от обычных людей и заставляло солдат чувствовать себя некомфортно» (цит. по: [Pegler 2004: 20–21]). Во время Второй мировой войны солдаты порой и насмехались над снайперами, а во Вьетнаме при встрече со снайперами американские бойцы отпускали такой комментарий: «А вот и корпорация „Убийство“ (Murder Incorporated)». Подобное отношение сохранялось даже после того, как в конце XX века снайперы стали демонстрировать достижения высоких технологий: в конце 1980‑х годов снайперское отделение одного британского батальона сослуживцы называли «колонией прокаженных» [Pegler 2004: 21–23]. Отчасти это отсутствие солидарности объясняется особыми характеристиками и привилегиями снайперов: как правило, их не обременяли обычными обязанностями и тяготами солдатской жизни, они пользовались непривычной для солдат свободой передвижения и могли выбирать время и место для своих действий, обычно носили своеобразную униформу, которая становилась еще более причудливой из‑за пристрастия снайперов к совершенно необычным формам камуфляжа. Но самое главное заключалось в том, что они чурались эмоциональных проявлений, в целом были менее общительны и более замкнуты, чем другие солдаты, а безучастная поглощенность снайперов своим ремеслом создавала им репутацию хладнокровных убийц.

Прохладное или враждебное отношение к снайперам было характерно не только для обычных солдат. В начальный период мировых войн ХX века привыкшие действовать по старинке командиры сперва не были убеждены в необходимости снайперов, поэтому их подразделения создавались лишь через силу. Кроме того, командиры считали, что снайперы действуют за рамками привычной тактики и правил честного поведения в бою, когда армии сходятся лицом к лицу и каждый солдат в той или иной степени рискует своей жизнью, пытаясь взамен лишить жизни противника. Впрочем, оказалось, что и снайперы несут большие потери, но сам характерный для них способ участия в сражении – стрельба из максимально возможных укрытий, избегая момента столкновения с не менее опасным противником, – по-прежнему воспринимался как нарушение воинской чести. Поэтому нет ничего удивительного в том, что подготовку и вооружение снайперов, которые появлялись в результате спешных импровизаций в случае начала очередной войны, быстро сворачивали по ее окончании.

Работа снайпера и правда является хладнокровным и расчетливым делом. Успешные снайперы действуют терпеливо и неторопливо, перемещаясь то туда, то сюда, чтобы выбрать подходящую точку для обзора и место для укрытия, и обычно делают очень мало выстрелов в отдельно взятый день. Отчасти это мера предосторожности, чтобы не выдать расположение их укрытия, но одновременно такие меры конспирации представляют собой наступательное действие, когда снайперу нужно дождаться появления доступной цели и сделать по ней наилучший из возможных выстрелов. Именно поэтому снайпер редко совершает много убийств за один день – большинство из них поджидают свою жертву месяц, а то и больше. Впрочем, некоторые снайперы все же гораздо результативнее других, даже если они действуют на одном и том же участке фронта, – такие ультраэлитные убийцы действуют не только скрытно, но и агрессивно в поисках целей. Напротив, у рядового снайпера имеется масса возможностей повременить с выстрелами, сославшись на технические причины.

В снайперы берут не только метких стрелков, хотя именно по этому критерию бойцы, как правило, попадают на начальный этап снайперской подготовки – однако затем, согласно одной из оценок, 25% отсеиваются как непригодные. Кроме того, те, кто демонстрирует лучшие результаты на стрельбищах, не всегда успешно справляются со снайперской стрельбой по живым мишеням в боевой обстановке, где необходимо самостоятельно найти цель и приблизиться к ней на подходящее для выстрела расстояние. В этом отношении снайперы напоминают асов-истребителей, которые видят потенциальные цели там, где их неспособны разглядеть другие. Разницу между просто хорошими стрелками и снайперами часто усматривают в темпераменте: горячие головы, конфликтные и боевитые личности не становятся хорошим снайперами [Pegler