Калевипоэг - Фридрих Рейнхольд Крейцвальд

семья вздыхала,

Малыши под стол забились,

Дети плакали от страха.

Калев спал в сырой могиле,

Тяжких мук жены не слышал.

Роженица слабенькая

Шла через четыре леса,

Через пять трясин болотных.

Первый лес — черемуховый,

А за ним — лесок кленовый,

Третий лес — шиповниковый

Да рябиновый подлесок,

А последний лес — вишневый.

Боль осталась средь черемух,

Беды — в рощице кленовой,

Скорбь — в шиповнике колючем,

Муки — на ветвях рябины,

В вишеннике — все напасти.

Снова тяготы вернулись,

Вновь на Линду-мать напали.

Боли Линду одолели,

Муки тело истерзали,

За печь, охая, полезла,

С громким стоном на лежанку.

Бедная взывает к Уку,

Умоляет Рыугутая:

— Смилуйся! Войди к нам в избу

Тело хворое распарить!

Облегчи мои страданья,

Беззащитной дай опору,

Погляди на мученицу,

Мать спаси ты ради сына! —

Плакала семья на лавках,

Малыши под стол забились,

Бабы выли, причитали.

Калев спал в земле холодной,

Стонов жениных не слышал.

Роженица слабенькая

Истомилась, бедненькая!

Ты одной ногой в могиле,

А другою — близ могилы,

Шаришь край другой ногою,

Хочешь пасть на дно могилы,

Где навек стихают муки.

Громче же молитесь Уку!

Призывайте Рыугутая,

Шлите вестников проворных

К самым сильным духам неба!

Час настал во вдовьем доме,

Быстролетное мгновенье

Ярким светом полыхнуло…

Баба слабая качалась,

Обессилев, чуть стонала,

Вся дрожа, она молилась,

Охая, взывала к Уку,

Заклинала Рыугутая:

— Смилуйся! Войди к нам в избу

Тело хворое распарить!

Исцели меня, больную,

Дай поддержку мне, бессильной

Успокой мои мученья,

Мать спаси во имя сына! —

Уку услыхал из бани,

Рыугутая — из овина,

Исцелители — сквозь стену,

Духи неба — через крышу.

Входит в избу сильный Уку,

В дверь вступает Рыугутая

Боги к лавке подступили,

К краю Линдиной постели.

Уку волочет солому,

Рыугутая — две подушки,

Женщину снесли на ложе,

На постель снесли бедняжку,

Мученицу — на подушки,

Обернули простынею

И пуховым одеялом.

Погляди, под одеялом —

Две головушки в подушках,

И не два бедра в постели,

А две пары бедер стало,

И две пары ног — в подножье,

И две пары рук — в средине!

Уку крикнул людям в двери,

Крикнул громко Рыугутая:

— Закрывайте крышку гроба!

Запирайте дверь гробницы!

Женщина лежит в постели

Под пуховым одеялом,

Две головушки в постели,

И две пары ног — в подножье,

И две пары рук — в средине!

Старому отцу спасибо!

Всем богам — благодаренье!

Был в избе могучий Уку,

Был в хоромах Рыугутая.

Во-время они поспели,

В пору помощь оказали!

Роженица слабенькая,

Подыми ты обе ручки,

Обе ручки, десять пальцев,

Что избавилась от ноши.

Горьких слез, печали вдовьей

Утешителем сердечным

Рос последний их сыночек —

Мужа Калева и Линды.

Золотой любви источник,

Молоко из груди Линды

Пил он досыта, помногу —

Влагу щедрости и неги,

Одаряющую силой,

Рост дающую и крепость

Нежным косточкам дитяти.

Вы смекаете ли, парни,

Понимаете ли, мужи,

Вы нам скажете ли, жены, —

Кто там дремлет в теплой люльке,

В тонких вышитых пеленках?

Кто кричит нетерпеливо?

Это — сын печали вдовьей,

Без отца сынок-былинка.

Ветры сына подпирают,

Гонит в рост весенний дождик

Тучи наполняют силой,

Ночью росы закаляют.

Матушка качала люльку,

Зыбку-лодочку качала,

Песню тихо напевая,

Дрему сладко навевая.

На день десять раз малютка

Плакал громко для забавы,

Есть хотел — ревел он ревом,

С вечера кричал до света,

День кричал, неделю, месяц, —

Так что свет и не гасили

На резном столбе у люльки,

Глаз над люлькой не смыкали

Мать за помощью послала:

Где б нашелся умный знахарь,

Заговариватель плача,

Слез и криков униматель,

Малых деток исцелитель.

А как минул месяц крика

И еще неделя плача, —

Разорвал сынок свивальник,

Разметал холсты пеленок,

Разломал обочья люльки,

Сам из люльки на пол вылез,

И ползком пополз малютка

По избе на четвереньках.

Месяц он и два проползал.

А уже на третий месяц

На ноги сынок поднялся,

Стал ходить сынок на ножках

Золотой любви источник,

Молоко из груди Линды

Пил он досыта, помногу.

Утешителем сердечным

Горьких слез, печали вдовьей

Рос он в доме материнском.

Линда вскармливала сына

На руках своих три года,

Прежде чем отнять от груди.

Вырос мальчиком он крепким,

Вырос калевитян сыном,

Ростом, силой обещал он

Предсказания отцовы

Выполнить на этом свете.

Не по дням, а по часам он

Креп, мужал и подымался.

Калевитян сын любимый,

Вдовьей скорби утешитель,

С пастушонка стал он ростом,

Мужем пашни дюжим вырос.

Поднялся могучим дубом,

Обещая предсказанья

Выполнить в делах великих.

Укреплял он силу тела,

Рук и ног неутомимость.

На лугу играл он в бабки,

Колесо метал рукою,

У двора он ставил бабки,

В двух местах он рюхи строил,

Бил тяжелою битою,

Разбивал он их с удара,

Посылал лететь далеко,

Заставлял лететь за выгон,

За околицу над полем.

Далеко летели рюхи,

Падали куда попало,

Разлетались, рассыпались

По