Недурные слова. Книга, которую вы не прочтете вслух, но точно покажете друзьям - Сергей Антонов

Если судить по все тем же грамотам и другим письменным источникам, матерные слова использовали в качестве ругательств, они встречались в частушках с неприличным содержанием, а также в народных ритуалах. О последнем мы тоже знаем из берестяных грамот. Вот, например, описание свадебного обряда в грамоте, найденной в Новгороде:

Милушѣ къ Марьнѣ. Коси вѣликее пъехати бъ еи за Сновида.

Маренко! Пеи п**да и сѣкыле!

Что значит:

От Милуши к Марене. Большой Косе – пойти бы ей замуж за Сновида.

Маренка! Пусть же напьются п**да и клитор!

Если вы помните, славяне изначально были язычниками – Русь покрестили только в конце X века. До этого у них были свои культы. Наши предки поклонялись в том числе детородным органам как символам плодородия и продолжения рода. Подобное есть во многих древних религиях: к примеру, в индийской культуре можно и сегодня встретить изображения фаллосов.

Лексика, которую сегодня мы считаем матерной, включала обрядовые, культовые слова, заклинания, обереги. Их использовали во время свадеб (та самая история про Марену из берестяной грамоты), сельскохозяйственных работ, в битвах и на охоте. Например, фраза «ё* твою мать» была призывом к совокуплению двух начал – неба и земли. Земля – это мать, а небо – бог-громовержец. Орудие для его оплодотворения – молния, которая бьет в мать-землю, будто мужской член в женское лоно.

Кроме культа матери-земли у славян существовал и культ женщины-матери. Свадьба же, а точнее, следующая сразу за ней первая брачная ночь тоже являлась своеобразным обрядом, сопровождающимся соответствующими «заклинаниями».

С приходом христианства начинается уничтожение язычества и присущей ему культуры. Церковь активно начала противостоять мату уже в X–XI веках.

Церковные документы не только критиковали обсценные слова и предписывали бороться с ними, но и параллельно вводили свой обрядовый лексикон, где языческая терминология вытеснялась православной. «Х*й» становится «удом», «п**да» – по месту, где она находилась, – «седалищем», глагол «еб*ть» превращается в «совокупляться». А языческое славословие, направленное богам, – теперь срамословие: фраза «громовержец, ё* твою мать», символизировавшая божественное, звучит уже как «пес е*ал твою мать» – прямое оскорбление матери собеседника. И теперь это просто мать, а не мать-земля, а громовержец – оскорбительный пес. Если упростить процесс, цепочка выглядела так: замена одних ритуальных слов другими → запрет произношения старых терминов → превращение их в слова-табу.

Правда, судя по всему, эту битву клирики отчасти проиграли: заметки путешественников-иностранцев XVI–XVII веков свидетельствуют о крайне широком распространении матерной брани в обыденной речи. Свидетельством живучести русского мата служит и то, что до нашего времени большая часть нецензурных слов дошла практически в неизменном виде.

Б**дь

Удивительно, но из четырех нецензурных слов «б**дь», наверное, единственное, которое изменило свое значение. Если «х*й», «п**да», «е*ать» и тысячу лет назад имели то же значение, что и сейчас, то с «б*ядью» все совсем не так. Впрочем, обо всем по порядку.

Начнем с того, что изначально в старославянском и древнерусском языках существовало два однокоренных слова: «блѫдъ» и «блѧдь». Отличие не только в твердом и мягком знаках на конце соответственно. Обратите внимание на середину обоих слов с чередующейся гласной: в первом случае здесь стоит буква «юс большой», «ѫ», а во втором – «юс малый», «ѧ».

Это были носовые гласные, которые постепенно исчезли из нашего языка. Точнее, даже не исчезли, а трансформировались: «юс малый» постепенно превратился в звук «я», а «юс большой» – в «у». В итоге мы получили два слова: «блуд» и «б**дь». Однако назови вы в условном IX веке гулянье по женщинам с низкой социальной ответственностью «блудом», а самих этих дам – «б**дями», вас бы вряд ли кто-нибудь понял.

Изначально слово «блуд» (то, что с «большим юсом») имело основное значение «ошибка, заблуждение», а «б**дь» (то слово, что с «малым юсом») – «вздор, пустословие, обман». И, например, в словаре Фасмера можно встретить прилагательное «б**дивый» – «празднословный, приводящий в заблуждение». «Блуждать, заблудиться» – все это в итоге дальние однокоренные родственники «б**ди».

Постепенно оба эти слова приобрели непотребный оттенок, который мы подразумеваем сегодня, но не считались нецензурными и встречались даже в церковных текстах.

Например, в «Полном церковнославянском словаре», который в конце XIX века составил священник Григорий Дьяченко, можно встретить слова: «блѧдение» – «вздор, пустословие»; «блѧдивый» – «болтливый, лживый»; «блѧдь» – «обман, заблуждение, разврат, прелюбодеяние», а также «блудити» – «иметь внебрачные отношения с женщинами» и «блудилище» – «публичный дом». У последнего есть еще одно значение – «языческое капище»: помним, что словарь-то церковный.

Интересно, что в словаре Григория Дьяченко собраны слова, которые использовались в церковной и светской литературе в X–XVIII веках. А уже начиная примерно с середины XVIII века лингвисты фиксируют единственное значение слова «б**дь» – «гулящая женщина». Более того, оно однозначно считается непристойным, и употреблять его в приличном обществе, а равно и в литературе, – табу.

Еб*ть

Это слово, как и нецензурные слова, о которых будет рассказано ниже, пришло к нам из праиндоевропейского языка, прапрадедушки всех славянских языков. Именно поэтому следы основы *jebati, причем именно в бранном значении, можно встретить и сегодня в речи представителей многих восточноевропейских стран.

Так, польское jebać интернет-словари переводят как наречие «нах*й», однако используют его и в привычном значении: «трахаться, заниматься сексом». Аналогичное русскому «еб*ть» – jebati – есть в хорватском языке. В чешском jebat – это буквально «трах». Ну, вы поняли: если будете за границей, то как минимум поругаться с местными сможете без проблем.

Однако праиндоевропейский язык – это предок не только славянских языков, но и, например, санскрита, где было свое «еб*ть»:

А что же русский, точнее древнерусский? Да что уж там, как мы выяснили, и про праславянский можем тоже поговорить, если речь о глаголе «еб*ть». До нас это слово дошло практически в неизменном виде. Помните просьбу из берестяной грамоты «…ѧкове брате е*и лежѧ…» и обрядовые заклинания?

Единственная эволюция, если можно так выразиться, которая произошла со словом «еб*ть» за эти сотни лет, заключается в том, что от первоначального корня образовалось бесчисленное количество новых форм и выражений: «еб*ч», пара «еб*аный» и «ёб*нный», «е*уки», «е*лысь», «е*ическая сила» – полное перечисление затянулось бы на несколько страниц.

Кроме того, говоря о слове «еб*ть», нельзя не вспомнить и разговорное «етить», или, как говорят в некоторых диалектах, «итить». В обыденной речи можно встретить такие выражения, как «ети его мать», «итить тебя налево» и тому подобные. Все это опять же про корень «еб*ть», точнее про форму «е*ти», которая отвечает на вопрос «что делать?».

Все дело в том, что наши предки-славяне, говоря бегло, упрощали сочетания звуков «пт» и «бт» до простого «т». Скажем, инструмент, который долбит, – «долбто» постепенно стал «долтом», а потом уже и нынешним «долотом».

Примечательно, что слово «ети», в отличие от «е*ти», не считалось совсем уж нецензурным – скорее, просто разговорным. Например, несмотря на жесткую советскую цензуру, глагол «ети» можно встретить даже в литературе. Читаем у Пришвина в «Дневниках»: «По дороге снег начинается, дальше и больше навалило… етит-т-твою мать!» – это 1928 год. Или у Бориса Поплавского: «“Стерва, стерва, ети твою мать”, – продолжал бормотать он почти вслух» – уже 1935 год.

И это притом что все слова, образованные от уже упомянутых четырех матерных корней, нещадно вымарывались даже из научной лингвистической литературы. Например, из словаря Макса Фасмера, который впервые издали в России 1959–1961 годах, были изъяты статьи со словами «еб*ть», «п**да» и «х*й». Появились же эти нецензурные герои на публике только в 1981 году, в «Этимологическом словаре славянских языков» под редакцией Олега Трубачева.

П**да

Как я уже упоминал выше, это слово встречалось еще в берестяных грамотах XII века. Помните письмо от Милуши к Марене? Там слово «п**да» упоминается в качестве пожелания того, чтобы свадьба случилась: да-да, фраза, которую можно перевести как «пусть влагалище и клитор пьют», – это пожелание.

Впрочем, влагалище у наших