Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

использует одиночный киллер, сводят его к минимуму в мизерном временном промежутке. Вполне вероятно, что пытки практически всегда осуществляются группами, а в центре этого процесса находится групповая эмоциональная динамика[20].

Приемы, позволяющие киллерам добиваться успеха, имеют психологический и интеракционный характер. Поэтому профессиональные киллеры часто имеют средний рост, а то и меньше, и не обязательно обладают значительной физической силой[21]. Это не просто связано с тем, что киллеры всегда используют огнестрельное оружие, а не кулаки, ведь в начале своей карьеры все они были доминантными бойцами, которые в юности участвовали в схватках между своими сверстниками при необходимости защиты своей территории в криминальных предприятиях или в тюрьме. Все киллеры, упоминаемые в перечисленных выше источниках, гордились своей репутацией людей, которые никогда не отступали перед схваткой и делали все необходимое для победы. Некоторые из них начинали с того, что формировали репертуар грязных приемов ведения драки или использовали психологические уловки наподобие улыбки и обманчиво пассивного поведения, предшествующих внезапному нападению [Mujstain, Capeci 1993]. Уже упоминавшийся Джоуи начинал свою карьеру в преступном мире в пятнадцатилетнем возрасте в качестве подпольного букмекера на одном перекрестке в Нью-Йорке. Однажды трое более крупных юношей потребовали от него делиться своими доходами, после чего Джоуи зашел в близлежащий магазин, взял там бейсбольную биту и без единого слова внезапно напал на своих противников, переломав им множество костей [Fisher 2002: 11]. Салливан – Бешеный пес довел до совершенства такой прием: он вонзал большой палец в угол глазницы противника и выдавливал ему глаз [Hoffman, Headley 1992: 276]. В привычных для круга крутых парней ситуациях рукопашных поединков эти люди выработали психологические приемы и тактики взаимодействия, которые заставляли всех остальных защищаться. Они стали специализироваться на захвате инициативы в насильственных действиях, причем с такой внезапностью, решительностью и безжалостностью, что остальные им уступали.

Киллеры вырабатывают в себе мастерство в управлении эмоциями – как своими, так и чужими. В данном случае присутствуют два аспекта: краткосрочный и среднесрочный. В микроситуационной конфронтации киллер совершает свои действия хладнокровно. Он остро чувствует эмоции жертвы, и если ему приходится сталкиваться с ней лицом к лицу, он замечает признаки страха: выражение глаз, проблески пота, дрожащие руки. Концентрируясь на этих технических деталях, киллер избегает вовлеченности в ситуацию – обычного барьера, создаваемого конфронтационной напряженностью. Тони Грек, со знанием дела наблюдавший за драками тюремных банд в пылу борьбы, отмечал характерный запах напряжения и страха, исходивший от сбившихся в кучу тел (см.: [Hoffman, Headley 1992: 125, 133], и это наблюдение удивительно напоминает высказывание американского спецназовца, приведенное в главе 10, с. 712)[22].

Киллеры преимущественно стараются внезапно наброситься на свою жертву, полностью избегая конфронтации, однако это не всегда возможно, а порой им приходится брать заказы на убийство очень сложных противников, включая даже других опытных киллеров. Джоуи дает такую оценку относительной «крутизны» своих противников. По его мнению, тот, кто просто запугивает других, грубо разговаривает и устраивает шоу либо пускает в ход кулаки против более слабых жертв, не является серьезным оппонентом, даже если он всегда настороже и имеет «пушку»: «Я не слишком волновался. Пока я действовал быстро, он все равно не смог бы ей воспользоваться. Люди, не умеющие нормально обращаться с оружием, вообще неохотно стреляют. А если вы никогда не убивали человека, вам реально придется какое-то время подумать, прежде чем нажать на курок. Я знал, что, как бы ни был напуган Сквилланте, он будет какое-то мгновение колебаться, когда увидит, что это я подхожу к его машине… А пока он будет думать об этом, я его и убью». Когда они действительно встречаются, жертва действует так, будто пребывает в трансе, даже несмотря на то что направляет пистолет на киллера. Джоуи успокаивает противника ровным поведением и уговаривает его поехать в другое место, а когда он наконец достает свой пистолет, жертва оказывается в полном оцепенении [Fisher 2003: 169–170, 193, 199].

Киллер не лишен эмоций, но он ими управляет. Ожидая в засаде, пока не наступит момент для совершения убийства, Джоуи ощущает возбуждение и нарастающую силу: «Адреналин просто разливался по всему моему телу, приводя меня в состояние гиперчувствительности. Я был настроен на все вокруг – я мог слышать звуки, которые неспособен услышать обычный человек и которые обычно не могу услышать я сам. В какой-то точке прекращаешь думать – начинается движение и реакция. К этой точке я и стремился» [Fisher 2003: 179]. А после того как выстрел не удается сделать из‑за какой-то непредвиденной заминки, Джоуи отмечает: «Я потерял эмоцию, нужную для убийства, и расслабился. Но потом, когда мы подошли к ресторану, я позволил этому ощущению нарастать внутри». Он пристально смотрит на точку на голове жертвы, куда собирается выстрелить, проверяет глушитель и ищет темное место, чтобы припарковать машину. Перед тем, как выстрелить, он произносит: «„Пока, Джо“, и эти слова звучат невероятно громко» ([Fisher 2003: 199]). Итак, у киллера возникает тот же самый феномен обостренного слухового «туннеля», что и у тех полицейских, стреляющих в подозреваемых (см. главу 10), которые наглядно подмечают микроскопические детали в момент конфронтации.

Некоторые киллеры испытывают страх, в особенности когда им предстоит столкновение с опасной мишенью в лице другого профессионала. Главным образом это страх неудачи и сложного противостояния. Как пояснял Тони Грек, «я достиг вершины своей профессии наемного убийцы… пользовался уважением со стороны преступных семейств и до мозга костей боялся все это потерять – а такой исход был бы гарантирован, чуть только я замешкаюсь, занервничаю или просто облажаюсь. Каждый раз, когда я отправлялся на дело, мне приходилось настраиваться, подхлестывать свой разум и нутро, чтобы прийти в состояние неистовства». Тони знает, как выглядит эмоциональная последовательность, и использует ее, чтобы превратить страх перед противником в направленный на него гнев, придавая себе импульс для движения вперед. Непосредственно перед нападением он прибегает к внутреннему диалогу, обращаясь к самому себе: «Преимущество на твоей стороне, это ты нападаешь, Грек. Сделай его. Спокойно и быстро» [Hoffman, Headley 1992: 9–10].

Еще один прием заключается в том, чтобы впустить в сознание немного страха, вызываемого непосредственной ситуацией, а затем использовать его для того, чтобы спровоцировать гнев в отношении источника страха. Согласно воспоминаниям Джоуи, в начале своей карьеры он проходил стадию внутреннего диалога, где представлял человека, которого ему было заказано убить, столь же способным убить его самого, если они поменяются местами [Fisher 2002]. Такая же модель поведения чрезвычайно распространена среди полицейских, участвующих в перестрелках. В большинстве случаев, описанных в работах