Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

Неподалеку от того полюса континуума, где конфронтация минимальна, располагаются и многие точечные убийства, мишенью которых является конкретный человек, а не случайный набор гражданских лиц из целевой группы. При таких убийствах часто используется тактика скрытного приближения к объекту и внезапного нападения, минимизирующего конфронтацию – эти приемы практически идентичны тактике киллеров[32].

В фокусе большинства исследований, посвященных террористам, находятся их идеологии и мотивы, а в последнее время – их сети взаимосвязей и организационные структуры вербовки, обучения и поддержки [Сейджман 2008; Gambetta 2005; Pape 2005; Davis 2003; Stern 2003; Гейфман 1997]. Однако о динамике микровзаимодействий террористов с их жертвами известно относительно немного. Но вне зависимости от того, насколько крепки идеологические убеждения потенциальных террористов и насколько сильны их сети поддержки, они не смогут добиться успеха, не преодолев конфронтационную напряженность/страх.

Давайте задумаемся над таким вопросом: что происходит в голове у законспирированных террористов в моменты, предшествующие нападению? Какова вероятность того, что они ведут с собой внутренний диалог такого типа: «Аллах-у-акбар! Смерть неверным! Отомстим евреям, которые разрушили мой лагерь беженцев/убили моего брата и т. д.»? Если положить в основу дальнейшего рассуждения именно микровзаимодействия, то можно допустить, что подобный внутренний диалог лишь затруднит сохранение притворной нормальности, благодаря которой скрытное приближение к жертве и становится успешным. Внутренний диалог такого рода будет лишь провоцировать появление эмоций, которые проступят наружу в выражении лица, позах и жестах, и это не только усложнит задачу избежать обнаружения, но и создаст сложности с подготовкой к выполнению предстоящей задачи. Поэтому в качестве подсказки можно использовать то, что мы уже знаем о ментальных процессах киллеров, и предположить, что мысли террориста сосредоточены на чем-то противоположном – а именно на поддержании внутреннего спокойствия и ощущения нормальности.

Некоторые относящиеся к этому моменту микросвидетельства предоставляют фотоснимки террористов-смертников, а также рассказы очевидцев и фрагменты диалогов. Для начала обратимся к двум фотографиям женщин-смертниц, которые совершали теракты во время палестинской интифады. Одна из них, опубликована Reuters 22 апреля 2002 года, взята из идеологического видеоролика, созданного незадолго до теракта. У женщины, изображенной на этом снимке, абсолютно ровное лицо, лишенное какой-либо экспрессии, на нем нет ни вертикальных морщин между бровями, ни напряженных век и тяжелого пристального взгляда, выражающего гнев; отсутствуют морщины в центре лба, поднятые брови и разинутый от страха рот (ср.: [Экман, Фризен 2022: 57, 85–87]). В отличие от рассмотренных выше снимков массовых беспорядков (например, демонстрации в Анкаре), рот этой женщины не застыл в выражении решимости и усилий. Единственными выражениями ее конфронтационной позиции выступают одежда (головной платок и клетчатая накидка) и Коран, который она держит в руке, – именно таким было облачение этой женщины в момент теракта. На еще одном снимке, опубликованном 30 марта 2002 года Associated Press, перед нами восемнадцатилетняя девушка, одетая по западным стандартам – это портрет, который она сделала для своей семьи незадолго до гибели; ее лицо тоже абсолютно безучастно – она не улыбается, но и не проявляет никаких признаков гнева, страха или решимости; как и у женщины с предыдущего снимка, выражение ее лица невозмутимо.

Свои последние часы эти женщины проводят в особой секретности, скрывая свои намерения не только от враждебных им властей, но и от собственных семей и знакомых. Восемнадцатилетняя девушка вечером накануне теракта разговаривает со своим благоверным о том, что скоро она окончит школу, а будущим летом они поженятся. На следующее утро, направляясь на встречу с человеком, который отвезет ее в израильский супермаркет, где она взорвет бомбу, она проходит мимо одноклассницы, здоровается с ней и направляется дальше. По утверждению водителя, она болтала с ним в машине и выглядела спокойной, хотя бомба находилась у нее в ногах в сумке на ремне. За пять минут до того, как она вышла из машины, водитель спросил, не хочет ли она все отменить, но услышал отрицательный ответ: девушка сказала, что не боится, хочет убить людей и готова умереть. Спустя пять минут от взрыва ее бомбы погибли она сама, молодая израильтянка и охранник (см.: Los Angeles Times, 12 июня 2002 года).

Третья женщина-смертница перед тем, как совершить теракт, дала интервью журналисту, сообщив, что ей «не приходится думать ни о поясе со взрывчаткой, ни о том, что твое тело будет разорвано на куски» (см.: USA Today, 22 апреля 2002 года, A1). По утверждению журналиста, она как будто нервничала по поводу этого интервью, но при входе в комнату с хихиканьем обменивается любезностями с двумя палестинскими женщинами – напротив, у сопровождающего ее мужчины-телохранителя на лице угрюмое выражение. Женщины-смертницы выглядят более спокойно, более нормально, нежели идеологи, которым не предстоит самим совершать нападение без конфронтации. Террористические организации отбирают своих исполнителей из числа спокойных и зрелых личностей, отбраковывая многих желающих – так происходило и во время палестинской интифады, и в организациях наподобие тренировочных лагерей «Аль-Каиды» [Сейджман 2008].

Не все террористы, совершающие замаскированные нападения, добираются до конца своего пути – часть из них (какая именно, неизвестно) сходит с дистанции в последний момент. Уже упоминавшийся водитель-палестинец рассказывал еще одну историю: однажды он оставил двадцатилетнюю смертницу неподалеку от забитой людьми пешеходной торговой улицы, но уже через пятнадцать минут та набрала его по рации и сказала, чтобы он ее забрал, упрашивающим и умоляющим голосом: «Я хочу вернуться домой. Заберите меня» (см.: Los Angeles Times, 12 июня 2002 года). Какой сдвиг в эмоциях и внутреннем диалоге этой женщины мог привести к такому? Быть может, ее мысли устремились к дому вместо того, чтобы оставаться в привычном рутинном режиме, в котором она притворялась покупательницей?[33]

Источником еще одной подборки фото законспирированных террористов, отправившихся на дело, являются камеры наблюдения, которые зафиксировали моменты взрывов в вагонах лондонского метро и автобусах в июле 2005 года. На одном из этих снимков изображены все четыре человека, совершивших теракты 7 июля, в тот момент, когда они входят на железнодорожную станцию по пути в Лондон, неся бомбы в рюкзаках (фото опубликовано 17 июля 2005 года Скотланд-Ярдом). Четверо мужчин находятся в нескольких футах друг от друга, но не подают никаких «гоффмановских» признаков того, что они составляют одну компанию: они не устанавливают зрительных контактов между собой, их взгляды не сфокусированы на чем-то одном – глаза направлены вниз или по сторонам, как бы погружаясь в себя. Если бы они смотрели друг на друга, то это напомнило бы им об их задаче, добавив слой коммуникативного действия, который идет вразрез с