Европа Гутенберга. Книга и изобретение западного модерна (XIII–XVI вв.) - Фредерик Барбье

Так начинается хроника королей Франции […], которые Пьер Оноре из Неф Шастель в Нормандии заказал написать, по образцу хроник Сен-Дени, мастеру Тома де Мобёж, проживающему на улице Нёв-Нотр-Дам-де-Пари, в благословенный Господом нашим год MCCCXXVIII[147]

Все на той же улице Нёв-Нотр-Дам Ришар де Монбастон приносит присягу в качестве лицензированного книготорговца 5 октября 1338 года: он имеет мастерскую по копированию, торгует манускриптами и известен как лицо, ответственное за рукопись «Золотой легенды» Иакова Ворагинского, переведенной на французский Жаном дю Вине (1348)[148]. Кроме них есть еще Гийом Леконт (после 1368 года), затем Жан Боке, который станет библиотекарем Карла Орлеанского[149]. В 1398 году Тевенен Ланжвен заказывает для Людовика Орлеанского копию «Этики» Аристотеля в переводе Николая Орема в двух томах за 240 золотых франков. Манускрипт затем попадет к Жану Беррийскому[150]. Всего в 1368 году в Париже насчитывается одиннадцать «писателей» или стационаров и четырнадцать лицензированных книготорговцев, число, практически остающееся неизменным вплоть до первых десятилетий XV века. В 1488 году в «штате» Парижского университета насчитываются 24 лицензированных библиотекаря, четыре мастера по пергамену, четыре торговца и семь изготовителей и продавцов бумаги, два миниатюриста, два переплетчика и два «писателя». Некоторые из переписчиков заработали себе целое состояние, например парижанин Николя Фламель, тоже приписанный к университету, который построил в 1407 году на улице Монморанси неплохой трехэтажный дом с двумя лавками в нижнем этаже для сдачи в наем.

Аналогичная эволюция происходит и в других основных центрах производства, как во Франции, так и за границей. В Брюгге Давид Обер регулярно работает по заказу герцога. Экземпляр «Романа о Персефоресте» в двенадцати томах (1459–1460) имеет следующие эксплициты:

(том I) по заказу и приказанию моего грозного сеньора Филиппа […], герцога Бургундского, я, Давид Обер, как писатель, взял на себя обязанность положить на чистый и ясный французский язык некоторые старинные истории…

(том V) это конец V тома […], который был переложен на современный язык и форму следующим образом, чтобы потом быть украшенным…[151]

Но в регионе, в который глубже проникло движение «Новое благочестие», таком как Утрехт, у монастырей сохраняется очень важная роль благодаря «Братству новой жизни», а также регулярным каноникам блаженного Августина или картезианцам, даже различным монастырям Третьих орденов[152]. В совершенно иной обстановке Дибольд Лаубер руководит в 1427–1467 годах мастерской по копированию рукописей в Агно, городе, где его отец, по всей вероятности, был посыльным имперского окружного суда и где он сам также работает учителем. Его продукция, сохранившаяся до сегодняшнего дня, очень значительна и насчитывает более 80 манускриптов, в большинстве своем иллюминованных. Вероятно, он получает заказы, но, похоже, также копирует или отдает на переписку тексты самостоятельно, чтобы потом предлагать книги потенциальным клиентам. В одном из своих каталогов за 1450 год он предлагает на продажу 45 наименований, предназначенных для состоятельной светской публики: легенды о святых, послания и евангелия, псалмы, романы (в том числе «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха), а также «хорошие» трактаты о медицине, чаще всего на народном языке[153]. Некоторые из переписчиков и миниатюристов этой мастерской нам знакомы, например, Дибольд фон Дахштайн, Иоганн Пор де Аргентина (Аргентина – это Страсбург) или же Ханс Отт, рисовальщик, которого позже мы встречаем в Страсбурге в 1427–1449 годах. Множество мастеров немецкого происхождения в те времена обосновались в таких городах, как Барселона и Валенсия, Севилья и т. д.: создается впечатление, что некоторые переписчики даже не знают языка, на котором им приходится работать.

Как студенты и их преподаватели, мастера в случае необходимости переезжают из города в город в зависимости от того, где живут их заказчики и клиенты. Например, Гильбера де Мец, переписчика, известного в Париже в 1407–1434 годах, вскоре можно встретить в его родном городе Граммоне, где он работает на Филиппа Доброго[154]. На международном уровне мы также иногда сталкиваемся с кругом крупных предпринимательских династий, которые считают незазорным для себя вкладываться в производство предметов роскоши и тем самым завоевывать доверие могущественных правителей своего времени. Так, Рапонди – купцы из Лукки, у которых есть фактория в Брюгге и которых дела сближают с Бургундской династией. В Париже Дино Рапонди выступает как финансист и советник герцога, которому он преподносит в дар манускрипты: по случаю нового 1400 года – рукопись «Декады» Тита Ливия, за которую он получает в знак благодарности 500 франков золотом. Его брат, Джакобо, тоже живет в Париже, где специализируется на создании рукописей для Филиппа Смелого, среди которых Библия с миниатюрами (600 экю, то есть 1050 франков)[155], «Золотая легенда» (500 экю), «О знаменитых женщинах» Боккаччо на французском языке (300 экю)… Его специализация – тексты светского характера, тогда как Жан Л’Авенан и Ивон Ле Горжен (последний является «писателем») занимаются богослужебными рукописями. И именно Рапонди в 1402 году предоставит часть средств, требовавшихся для того, чтобы герцог смог нанять братьев Лимбург[156].

Во всех областях книжного дела передовые позиции занимает Италия. Болонья, благодаря своему университету и школам римского права, начиная с XII века, становится важным центром производства и распространения книг. В городе представлено производство как пергамена, так и бумаги, работают мастерские по копированию рукописей (братья Кардинале и Руджерино да Форли имеют здесь свою мастерскую около 1267 года) и созданию переплетов, к тому же здесь очень рано начинает применяться система pecia. Болонские манускрипты экспортируются в Париж, Монпелье и в немецкие университетские центры, торговля книгами между частными лицами ведется и в самом городе, а начиная с 1265 года, при превышении определенной суммы, ее должны сопровождать нотариально заверенными контрактами[157]. Но самый прославленный книготорговец XV века, это, без сомнения, Веспасиано да Бистиччи (1421–1498) из Флоренции, которого называют princips librariorum (король всех книготорговцев). Он держит мастерскую, предоставляющую любые виды услуг, относящихся к книгам, – копирование, иллюминирование, переплет и распространение[158].

Художники и специализированные мастерские

Профессия художника связана с ростом влияния в обществе очень обеспеченной клиентуры, с 1400-х годов она начинает более четко дифференцироваться относительно профессии миниатюриста, то есть художника, занимающегося только украшением манускриптов. Эта проблематика относится к социологии искусства: обосновавшиеся в «городах-резиденциях» (Residenzstadt) художники связаны с фигурами правителей-библиофилов, которые дают им заказы. Их мастерские обычно организованы вокруг какого-то признанного мастера и обеспечивают выполнение всех этапов заказа. Однако речь, как правило, не идет о художниках, которые ограничиваются одной только живописью, как подчеркивает Хейзинга:

Тем самым фактически стирается грань между свободным художественным творчеством и изготовлением произведений прикладного искусства […] Множество художников с яркой индивидуальностью, из тех, что находятся на придворной службе во Фландрии, Берри и Бургундии, сочетают писание картин не только с иллюстрированием рукописей и раскрашиванием статуй; они не жалеют усилий, расписывая гербы и знамена, создавая костюмы для участников турниров и различных церемоний…[159]

Примером может послужить Мельхиор Брудерлам, который работает и над «автоматами» замка Эсден, и над каретой герцогини Бургундской, и даже над украшениями бургундского флота в Эклюзе в 1387 году. Среди наиболее известных имен прежде всего следует назвать художника Жана Пюселя: в его «Бельвильском бревиарии» (1323–1326) показана роль начальника мастерской, распределяющего работу между другими художниками (Майе, Ансло и Шеврие) и расплачивающегося с ними:

[33] Майе. Ж. Пюсель отдал XX и III су VI денье. [62] Ансло за I п[ецию]. [268] Ж. Шеврие за I п[ецию]. [300] Ж. Шеврие за I п[ецию][160].

Вот, например, Жан из Брюгге, художник короля, в то время как Жакмар из Эсдена (ум. ок. 1409) работает на герцога Беррийского в Бурже начиная по меньшей мере с 1384 года. Сохранился его блокнот с эскизами 1400-х годов: речь идет о шести самшитовых досках с грунтовкой из белого гипса, на которых нанесены рисунки при помощи стилуса (можно отметить связь с гравюрой)[161].

Но чаще всего имена художников остаются нам неизвестны, и потому при атрибутировании манускриптов различным мастерским принято опираться на стилистические элементы: так, есть мастерская Часослова мастера маршала Бусико (ок. 1410), мастерская Часослова Рогана (ок. 1420), а также «Бревиария Бедфорда» (ок. 1430). Другие знаменитые мастерские – мастерские «Мастера Жувенеля дез Юрсен», мастерские, тяготеющие к Анжуйскому двору, и мастерская «Мастера Жана де Варэна» (по имени советника Филиппа Доброго). Рост числа мастерских и атрибуций свидетельствует об увеличении спроса со стороны двора. Хотя Париж