Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

он покупал в местной аптеке обезболивающее. Я посоветовал принять три таблетки Панадеина, препарата, в котором содержатся и парацетамол, и кодеин, – но Эйд отказался, пообещав вместо этого выпить таблетки на ночь, чтобы как следует выспаться.

Во второй половине дня я захотел взобраться к гомпе, которая виднелась на том берегу реки. Идти до неё нужно было по новенькому подвесному мосту, а потом недолго карабкаться по узкой горной тропе. Прямо за мостом находилась большая огороженная территория с колючей проволокой на стене, на каждом углу бронебашня – местная тюрьма.

25 сентября 2000 г. сразу после полуночи Дунаи атаковала группа партизан-маоистов, нападавших было около тысячи человек. Они разрушили несколько правительственных зданий, в том числе администрацию главы региона, полицейский участок и отделение земельного налога. Также боевики захватили офис банка и украли 60 млн рупий (ок. 5,5 млн долларов). Тюрьму они атаковали гранатами и самодельными трубчатыми бомбами, и им удалось освободить семнадцать заключённых. Бои в Дунаи продолжались всю ночь; к половине седьмого утра были убиты четырнадцать полицейских, сорок – ранены.

Поднявшись по тропе, я очутился у группы строений: это были школа и монастырский комплекс. Гомпа не работала, однако в полукилометре от неё, выше по склону, я увидел ещё одну ступу, а рядом какие-то другие здания. Оказалось, это была школа бон. Здесь меня нагнал Гарри, который тоже решил прогуляться, и вместе мы пошли дальше вверх.

Ступа находилась за школой, и к ней вела лестница. Стены школы были расписаны символами, в том числе традиционной для бон перевёрнутой свастикой. Мы обошли здание в правильном направлении, против часовой стрелки, как принято в бон.

С высоты маленький и компактный, стоящий на том берегу Бхери Дунаи был виден целиком. Выше города зигзагом уходила тропа, ведущая в горы. Это единственная дорога, связывающая Дунаи с небольшим поселением, расположенным на семьсот метров выше. Школьникам каждый день приходится спускаться по крутому склону, чтобы попасть на уроки, а потом карабкаться обратно, чтобы вернуться домой. А для многих стариков и немощных такой путь и вовсе непреодолим. Так, к сожалению, обстоят дела не в одной гималайской деревне и поселении.

Мы с Гарри вернулись вниз, к реке, миновав несколько строений. Одно из них охранял симпатичный пёс, который спал на плоской крыше, а рядом с ним высились две деревянных статуи «док-па», у каждой по два лица: дом под двойной защитой. Дальше нам повстречались дети, которые перебирались через реку по старому лебёдочному мосту. Недолго думая, мы присоединились к ним – и с их помощью переправились на другой берег, качаясь над мутным потоком, бегущим всего в метре под нами. Гарри расплатился с ребятишками несколькими рупиями.

В лагерь мы с Гарри вернулись как раз к чаю, и оставалась ещё уйма времени устроиться в нашей общей палатке. Поскольку и я, и он уже бывали на треккинге, устраиваться на ночь и собираться по утрам для нас обоих было пустяковым делом.

Той ночью я не смог читать «Восхождение на Ром-Дудль»[23] – мешали мухи, прилетавшие на свет фонаря. Надо было выспаться.

На следующий день мы прошли всего двенадцать километров, большую часть – под гору. Утром уже пойдём в гору!

10. К Голубому озеру

13 мая. От Дунаи (2160 метров) до Чхепки (2672 метра) 14,6 километра

Разбудили нас в шесть утра «чаем в постель». Меня, впрочем, будили не в первый раз: ночью не давали спать деревенские собаки. В Гималаях, похоже, собаки предпочитают днём мирно спать, пока солнце нестерпимо печёт, а после заката, длинной тёмной ночью, они занимаются своими делами – воют и визжат на воображаемых врагов или друг на друга. У местных, наверное, развился иммунитет к этим жутким звукам, и утром они ходят свежими и отдохнувшими, чего нельзя сказать об иностранцах. Я стараюсь спать в берушах, но они не всегда спасают.

Мы быстро и без труда освободили палатку от инвентаря. Гарри уже показал себя образцовым соседом по палатке. За завтраком нам впервые подали обещанный фильтр-кофе, и он оказался первоклассным. Путешествие складывалось превосходно.

Около пятнадцати минут восьмого мы выступили в путь по главной улице Дунаи, где даже в ранний час было шумно и людно. И встретили Тинле Лондупа, того самого старичка, который играл вождя в фильме «Гималаи». Видимо, он прибыл сюда по торговым делам: он сказал, что через пару недель возвращается в родной Салданг и там с нами увидится. Выглядел он точно так же, как на экране!

После Дунаи нам не суждено было идти по дороге в привычном понимании до самого Джомсома, который находился в 250 км от нас. Перейдя реку по подвесному мосту, мы повернули налево и зашагали по узкой тропе на запад, где через два километра Бхери сольётся с Сулигадом. Сулигад – главная река, вытекающая из озера Пхоксундо; впадая в Бхери, она единым с ней потоком вливается в реку Карнали, которая, в свою очередь, впадает в Ганг. Сулигад предстал перед нами потоком чистой ледниковой воды, совсем не похожий на мутно-коричневую Бхери.

Взяв к северу, мы прошли через ворота, надпись на которых гласила: «Национальный парк и буферная зона Ше-Пхоксундо. Добро пожаловать!» Мы остановились в администрации парка в Сулигхате, чтобы зарегистрировать разрешения на треккинг.

Парк дикой природы был основан в 1984 г. благодаря усилиям многих людей, в том числе Джорджа Шаллера. Это самый крупный национальный парк Непала, его территория 3555 кв. км. Мы попали в Долпо – на заповедную территорию. На разрешениях есть номера, и наши заканчивались на цифре «90». Выходит, на территорию зашли всего девяносто треккеров: а ведь всего через несколько недель – сезон муссонов! Впрочем, такое низкое число посетителей наверняка объясняется тем, что каждое разрешение стоит больше 700 долларов.

Мы пошли дальше по берегу реки, постепенно поднимаясь в гору. Идти было легко и приятно. За воротами парка мы попали в рощицу альбиций, усыпанных хрупкими розовыми цветочками. Ближе к полудню начался дождь. Когда мы добрались до Каннина, где должны были обедать, я промок до костей.

Обед нам подали на веранде старого традиционного здания: там было холодно, и мне пришлось закутаться в плед. В деревне на домах и мостах то и дело попадались шаманские «док-па».

Мы несколько раз пересекли реку по мостам, и подъём становился всё круче, идти становилось трудновато. Через час после обеда мы вошли в поселение, состоящее из пятнадцати домов, все – открытые и совершенно пустые. Это Рактанг: сюда, по-видимому, приходят зимовать пастухи-кочевники, лето проводящие на выпасе. Такое сезонное