Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

их биографиях полно случаев, когда они, вопреки приказу, пробирались на взлетное поле, чтобы подняться в воздух. Те, кто с наибольшим успехом совершает какой-либо особый вид насилия, заодно всегда оказывается наиболее энергичным и преданным делу.

Третьим сходством с интеллектуальными «звездами» является характерный для элиты насилия повышенный уровень самодостаточности, умения руководить собой и готовности к длительным промежуткам изоляции. Этот момент отчетливо заметен на примере киллеров, которые часами выслеживают своих жертв, следят за их перемещениями и ждут удачного стечения обстоятельств. Военные снайперы par excellence [в особенности, фр.] являют собой образцы спокойного терпения в мире насилия. Взломщики и вооруженные грабители часто действуют в одиночку, причем самые опытные из них ходили на дело сотни раз; отсутствие напарников не доставляет им беспокойства, а определенно придает ощущение комфорта и даже служит источником силы. Это не означает, что элита насилия все время пребывает в изоляции – ее представители могут также включаться в ситуации, где разворачивается обычное насилие, и постоянно давать знать о своем присутствии равным по статусу. Но и здесь обнаруживается аналогия с интеллектуалами, которые могут проводить долгие часы в одиночестве писательских трудов, но при этом поддерживать контакты с собственной профессиональной сетью. Элита насилия, лучше всего владеющая его «холодными» приемами, обладает самой высокой самомотивацией в изоляции, тогда как для менее компетентной прослойки лиц, которые совершают активное «горячее» насилие в составе той или иной группы, в гораздо меньшей степени свойственно это умение полагаться только на себя.

Четвертым пунктом аналогии выступает сетевая модель. Выдающиеся интеллектуалы появляются из сетей, которые уже функционировали, и реорганизуют их для нового цикла действия в настоящий момент. Для интеллектуалов эта зависимость от сети имеет как вертикальное, так и горизонтальное измерение: у «звезд» из нового поколения, как правило, имеются учителя и наставники из числа творческих «звезд» предшествующего поколения, а новые «звезды» обычно зажигаются в скоплениях интеллектуалов, которые энергично принимаются за совместное движение в новом направлении[45].

Приведем лишь один пример. В уличных бандах, судя по всему, постоянно встречаются скопления молодых людей, делающих совместную карьеру на этом поприще, причем они образуют более серьезные преступные «бригады», в отличие от тех, кто присутствует в бандах лишь ради получения защиты или чувства азарта. Эти молодые люди переходят на более высокий уровень, отбывая срок в тюрьме – месте, где происходит проверка и отсев юных бунтарей на предмет того, действительно ли они умеют совершать насилие и привержены ему. Этот процесс реализуется при помощи поединков, благодаря которым в тюрьме устанавливается неформальный порядок с возникновением различных клик на вершине локальной иерархии насилия, а затем эти клики затем переходят к более серьезному – более умелому – насилию, когда их представители выходят на свободу. То, как благодаря сетевым связям в тюрьме происходит сцепление подобных коллективов, описывал Тони Грек, которого во время его первого срока заключения в возрасте двадцати лет приняли в крутую ирландскую тюремную банду, поскольку он был знаком с ирландскими гангстерами из нью-йоркского Вест-Сайда. В этом описании тюремная «классовая система» состоит из «„хороших парней“, которые не крысятничали и могли постоять за себя в драке, и „плохих парней“, которые не совершали насилия и ни с кем не водились. Хорошие парни могли безнаказанно избивать плохих и „доить“ их» [Hoffman, Headley 1992: 45]. На тот момент своей биографии Тони был наркодилером и подручным гангстеров, а вскоре после освобождения из тюрьмы он совершил свое первое наемное убийство – его жертвой стал сутенер, заказанный проституткой, которой Тони продавал героин. А поскольку она находилась под протекцией лидера одного из мафиозных кланов, о Тони стало известно в семье Дженовезе, он получил новые заказы, которые успешно выполнил, что и положило начало его карьере. Янковски приводит аналогичное описание латиноамериканских и чернокожих тюремных банд, которые поддерживают и укрепляют соответствующую идентичность людей в тюрьме [Jankowski 1991]. К этому необходимо добавить процесс отсеивания, в результате которого одни лица тяготеют к вершине сети, а другие оказываются на периферии из‑за того, что обладают меньшими умениями или менее настроены на участие в поединках.

То же самое касается и вновь возникающих сетей. Участие в коммерческих аспектах преступной деятельности дает хорошую возможность для знакомства с людьми, которые помогают тому или иному лицу выйти на более высокий уровень совершения насилия. Например, угон автомобилей представляет собой нетяжкое и, как правило, ненасильственное преступление, но когда промышляющий этим ремеслом человек занимается им регулярно и многократно, благодаря связям с «авторазборками», где продают запчасти с краденых машин, угонщик может познакомиться с вооруженными преступниками, а те, в свою очередь, могут иметь знакомства в мафиозной среде, в результате чего они сформируют «бригаду» заказных убийц [Mustain, Capeci 1993]. В подобном рассуждении появляется множество эмпирических и теоретических проблем, ведь дело здесь не только в установлении сетевых контактов, но и в их отсеивании – лишь немногие из тех, кто связан с криминальными автомастерскими, в дальнейшем присоединятся к «бригаде» киллеров. Способы теоретического осмысления этого процесса отсеивания представляют собой ключевую проблему для социологии сетей насилия.

Специалисты в какой-то одной разновидности насильственных конфронтаций не обязательно проявят себя хорошо в других. Это связано с тем, что приемы совершения насилия относятся к специализированным нишам. Невозможно перенести весь инструментарий одной ниши в другую лишь на основании того, что вы владеете соответствующей техникой, ведь это заодно означало бы перенести те же самые выстроенные отношения претензий на территорию, которые существовали в вашем прежнем поле. Например, у некоторых наемных убийц имелся опыт участия в боевых действиях, однако на фронте они предпочитали не рисковать [Fisher 2002: 12], причем мафиозные бойцы пренебрежительно отзывались о ветеранах боевых действий, явно ощущая, что все дело здесь в их ином отношении к насилию [Mustain, Capeci 1993: 22]. Тони Грек и Джоуи Галло имели печально известную репутацию крутых боевиков и киллеров, но когда в тюрьмах, где они сидели, начинались беспорядки, ни тот ни другой не были замечены в первых рядах бойцов, готовых к насилию. В разгар этих бунтов оба действовали хладнокровно: Тони вступил в переговоры с охранниками, а Джоуи спас захваченного заключенными охранника и передал его начальству, пытаясь выслужиться ради собственного освобождения [Hoffman, Headley 1992: 150–156]. Иронизировать по поводу очевидной трусости обоих киллеров в данных ситуациях означало бы навязывать им несвойственные для них ценности – и Тони, и Джоуи оставались сами по себе, извлекая собственную выгоду из накаленной обстановки, что, собственно, и позволило им сделать карьеру в их ремесле.

В интеллектуальном мире сетевые структуры склонны воспроизводить закономерность небольшого количества