Пушкин. Наше время. Встречи на корабле современности - Гаянэ Левоновна Степанян
Книгу Пушкин. Наше время. Встречи на корабле современности - Гаянэ Левоновна Степанян читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уж голос клеветы не мог меня обидеть:
Умел я презирать, умея ненавидеть (Т. 2. С. 48).
Позже эта же мысль отольется в «Памятнике»:
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
И не оспоривай глупца (Т. 3. С. 340).
Но в юности Пушкин этой мудростью еще не владеет.
Итак, в 1820 году он вынужден покинуть Петербург. Изначально его хотели отправить в Сибирь, в самую настоящую ссылку. Хлопотами Карамзина и Жуковского Сибирь заменили югом России, что звучит крайне неопределенно. Официально его отправляли по служебным делам, а вовсе не в ссылку.
МВ:
Давай объясним подробнее. Рассматривались три варианта, и ни один из них не уникален для того времени. Это был обычный способ верховной власти изолировать неугодного человека. Можно было отправить в его собственное поместье, что проделали с Иваном Сергеевичем Тургеневым. Так сказать, посиди там, успокойся, подумай о своем поведении, поохоться на зайчиков, а в столице не показывайся. Это самый мягкий вариант. Потому что в деревне барин – полновластный хозяин. Самый жесткий вариант – действительно отправить в Сибирь, чуть ли не в кандалах. И третий вариант, промежуточный – отправить не в свое поместье, где ссыльный живет барином, и не на поселение, а как бы в командировку, под благовидным предлогом, по делам службы. Ведь все чиновники – слуги государевы, вот дела службы и требуют присутствия данного чиновника в таком-то конкретном месте.
Неизвестный художник
ФЕДОР ИВАНОВИЧ ТОЛСТОЙ (1782–1846).
1803
Путешественник, военный, авантюрист, эксцентричный человек, Федор Толстой стал прообразом разных литературных персонажей; некоторые его черты Пушкин придал Зарецкому в «Евгении Онегине»
Тому, что был избран этот промежуточный вариант, конечно, много способствовали хлопоты Карамзина, Жуковского, но Пушкин, сам о том не думая, очень помог себе сам – совершенно непрактичным поступком с Милорадовичем, тогдашним петербургским военным генерал-губернатором. Помнишь эту историю? Получив приказ арестовать и допросить Пушкина, сорокавосьмилетний Милорадович – не только боевой генерал, но и сам поклонник искусств, недурной рисовальщик и пианист, ревностный «почетный гражданин кулис», – счел за лучшее пригласить того к себе на разговор. В ходе которого двадцатилетний поэт заявил, что делать обыск в его квартире нужды нет, потому что все свои бумаги он сжег накануне, после визита чиновника, пытавшегося подкупить его слугу, но ежели генерал даст ему перо и тетрадь, он все возмутительные стихи запишет по памяти. И действительно, сел и исписал толстую тетрадь, причем особо указал, какие тексты ему приписываются, а какие точно его. Авторизовал, так сказать. Милорадович пришел в восторг, заявил: «Ah! C’est chevaleresque!» – и объявил от имени государя Пушкину прощение.
Михаил Андреевич вообще обожал играть в рыцарство. Даже порой заигрывался. Во время кампании 1812 года он, прямо как средневековый феодал перед своим войском, любезно беседовал с Мюратом и даже сам предлагал ему атаковать: посмотрите, мол, mon général[42], какое удобное поле для славной кавалерийской схватки – только умоляю вас держаться подальше от левого фланга, там болото.
Возможно, Пушкин слышал об этом эпизоде, вот и выступил соответственно. Но когда Милорадович доложил об этом Александру, предъявив саму тетрадь (со словами: «Вам, государь, в нее лучше не заглядывать»), император тоже был впечатлен рыцарством своего юного тезки, но все-таки попенял генералу, что тот несколько поторопился с прощением. Но делать было нечего – слово генерал-губернатора тоже не воробей. Так ссылка стала «служебной командировкой».
ГС:
Сходным образом Пушкин повел себя на аудиенции у Николая I после ссылки в Михайловское. Николай его спросит: «Во время сенатского восстания где был бы, если бы не ссылка?» И Пушкин ему точно так же, с открытым забралом, ответит, что на Сенатской площади.
МВ:
А чего юлить. Он же сказал: «Все мои друзья были там, где же мне еще быть?!» Но я подробно пересказываю этот случай с Милорадовичем, потому что он, конечно, характеризует Пушкина, но характеризует и Милорадовича. Это же тот самый Милорадович, которого пять лет спустя убьет Каховский на Сенатской площади. И в нашей с тобой советской школе Милорадовича выставляли как такого, что называется, пса самодержавия.
ГС:
У нас только черное и белое было.
МВ:
Но он был таким вот генералом, – увлекающимся, пылким, любящим искусство, способным оценить чужое благородство и поступать благородно, даже за рамками своих полномочий. Вот так все у нас переплелось.
Творчество петербургского периода
ГС:
Если лицейские стихи еще ученические, то в эти годы поэзия Пушкина приобретает свою очень оригинальную физиономию.
МВ:
Скажем так, лицейские стихи – традиционные.
ГС:
Поэтому и ученические.
МВ:
Но это стихи первого ученика. Именно то, что и называется по-французски chef-d’œuvre, «образцовое произведение». Лицейскими стихами Пушкин показывает, что он освоил всю предшествующую ему русскую поэтическую школу и теперь может двигаться дальше.
ГС:
А в петербургские годы Пушкин начинает экспериментировать. Я даже не имею в виду «Вольность», попытку гражданской политической оды.
МВ:
Она вполне традиционная по форме.
ГС:
Да, традиционная. Тургеневы и другие декабристы полагали, что надо бы двигаться в этом направлении, потому что «Вольность» соответствовала их представлениям о задачах искусства. Пушкин же эти эксперименты с политическими одами и с политической лирикой бросит. Своеобразно стихотворение «Деревня», которое даже не поддается точной жанровой категоризации: оно начинается как пастораль, а заканчивается как политический манифест.
МВ:
Да-да: и барство дикое, и рабство тощее…
ГС:
Давай остановимся на двух произведениях: на стихотворении «К Чаадаеву» (1818. Т. 1. С. 307) и на поэме «Руслан и Людмила» (1820. Т. 4. С. 7–80). Стихотворение «К Чаадаеву» потрясло современников. Первая строфа в нем звучит как та элегическая лирика, которую осуждали декабристы: «Любви, надежды, тихой славы недолго нежил нас обман». Пушкинских друзей из тайных обществ раздражала романтическая разочарованность в жизни. А первая строфа ее словно воссоздает.
МВ:
Ключевые слова: «недолго нежил нас обман». Какая, кстати, звукопись – с опорой на словно бы саднящую «н».
ГС:
Это тезис. Пушкин выстраивает очень строгий с точки зрения логического канона сюжет. Второе четверостишие начинается с противительного союза: «Но в нас горит еще желанье». Все, кончилась унылая элегия, пробудилась жажда действия. Дальше: «Под гнетом власти роковой нетерпеливою душой отчизны внемлем призыванье». Обрати внимание, что Пушкин четко противопоставляет власть
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
ANDREY07 июль 21:04 Прекрасное произведение с первой книги!... Роботам вход воспрещен. Том 7 - Дмитрий Дорничев
-
Гость Татьяна05 июль 08:35 Спасибо. Очень интересно ... В плену Гора - Мария Зайцева
-
Фарида02 июль 14:00 Замечательная книга!!! Спасибо автору за замечательные книги, до этого читала книгу"Странная", "Сосед", просто в восторге.... Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова