Записки москвича - Дмитрий Владимирович Кошлаков-Крестовский

приспособлении жилого дома, выходящего фасадом на Большую Бронную улицу, под домашнюю синагогу». По проекту архитектора Чичагова в 1883 году было построено оригинальное здание синагоги. Построена она была в мавританском стиле с акцентированным арочным порталом и обрамлением ромбами и дисками, а главный вход украшен был барабаном со шлемовидной головой, увенчанной шестиконечной звездой. Это было первое здание в Москве, построенное как синагогальное. Архитектор подумал и о безопасности молящихся – территория синагоги была обнесена высокой оградой, и был вырыт подземный ход, на случай спасения во время возможных погромов. На протяжении 14 лет, когда была закрыта Большая хоральная синагога, Синагога на Большой Бронной фактически была главной синагогой Москвы.

В конце 1930-х годов здание было переоборудовано под Дом народного творчества. Со временем, народное творчество переименовалось в самодеятельное, и дом перешёл в ведение московских профсоюзов. В 1991 году Синагога была возвращена верующим, а в 2004 открылась после реконструкции.

У Крестца

Рижский рынок, пожалуй, известен каждому москвичу. Даже если вы ни разу не покупали здесь цветы, то проезжали мимо по проспекту Мира или шли на, наверное, самый маленький нынче вокзал столицы, чтобы отправиться в Ригу, Псков или Великие Луки. И уж точно, кто хоть раз бывал здесь, обращал внимание на большие буквы, красующиеся на крупном торговом центре классической постройки «периода стагнации» – Крестовский. Это единственное упоминание, оставшееся от некогда одной из самых бойких московских застав.

Здесь был поставлен дубовый крест в память о встрече царем Алексеем Михайловичем и москвичами мощей святителя Филиппа, опального митрополита Московского. Вскоре была построена часовня, а местность стали называть «У Крестца». Крестовская застава появилась в московском топографическом обозначении в 1742 году, когда был сооружён Камер-Коллежский земляной вал. Именно отсюда начиналась дорога в Троице-Сергиеву Лавру и дальше в Переславль, Ярославль, Вологду, Архангельск. Богомольцы, направлявшиеся в паломничество в Лавру, считали своим долгом поклониться московской святыне и, переночевав, по утру отправиться в долгий путь. Жители деревень между Москвой и Лаврой по-своему разделяли богомольцев, описывая их следующим образом: «белые» – господа, «чёрные» – крестьяне, «красные» – торговый люд.

Великое множество товаров проходило сквозь заставу, получая разрешение после уплаты пошлины. Из Ростова везли славящиеся на всю Россию овощи, из Ярославля – льняные изделия, из Вологды и Костромы – сушёные грибы, из Архангельска – сёмгу, селёдку, навагу. Здесь же «растамаживались» сибирские камни, железо, медь, серебро, золото. Строгановы именно сюда привозили с берегов Камы такую дорогую в те времена соль.

Со временем заставы ушли в прошлое. На месте Крестовской заставы, при реконструкции Мытищенско-Московского водопровода, в 1892 году были возведены водонапорные башни. Башни были построены на личные средства московского головы, купца первой гильдии Н.А. Алексеева. Через четыре года в одной из башен был открыт музей московского городского хозяйства, перенесённый в 1925 году в Сухареву башню. Сооружения в стиле классической краснокирпичной эклектики были разобраны в 1939 году при реконструкции Ярославского шоссе. А в 1947 году площадь получила название Рижская и навсегда потеряла упоминание о своём историческом названии.

Рояль не в кустах

Покровский бульвар, дом 16. На углу Покровского бульвара и Подколокольного переулка находится значительный архитектурный памятник. Дом был построен в конце XVIII века в усадьбе графа Ф.А. Толстого. В 20-х годах XIX века этот дом входит в большое владение богатых купцов Корзинкиных. В это же время появляются строения, окаймляющие двор. Последней перед революцией владелицей этого дома была Елена Андреевна Телешова (урождённая Корзинкина). Елена Андреевна Телешова была незаурядной художницей, ученицей самого Поленова. Родители Елены Андреевны, Андрей Александрович и София Николаевна, считаются прообразами картины художника Василия Пукирева «Неравный брак». В сентябре 1898 года Елена Андреевна вышла замуж за Николая Дмитриевича Телешова.

Поистине значимая не только для Москвы, но и для всей России личность Николая Дмитриевича достойна отдельного упоминания. Незаурядный писатель и организатор, он у себя дома собирал весь цвет творческой интеллигенции того времени. Сам Николай Дмитриевич проживал в этом доме с 1913 по 1957 год. Именно в этом доме собирались знаменитые на всю Москву литературные вечера – «Среды» Телешова. Члены кружка, молодые и талантливые, часто подшучивали друг над другом. Шутки эти были дружеские. Так они придумывали друг другу шутливые прозвища. Но прозвища были связаны не с какими-то внешними особенностями, а были связанны с известными московскими местами. Так, к примеру, Алексея Максимовича Горького называли Хитровкой. Александр Иванович Куприн почему-то стал Конной площадью, а будущий Нобелевский лауреат Иван Алексеевич Бунин получил прозвище Живодерка. Но самое необычное прозвище было у Леонида Николаевича Андреева – Ваганьковское кладбище. На «Средах» существовала незыблемая традиция – говорить молодому сочинителю всю правду. Много было и разочарований, и восхищений.

Но, нужно признаться, что литературные вечера в этом доме устраивались и раньше. В доме имелась маленькая сцена, на которой в декабре 1884 года выступил сам Станиславский. Спектакль состоял из одноактного водевиля «Бабье лето» и «Женитьбы» Гоголя, в которой Константин Сергеевич играл роль Подколесина. Это было первое выступление Станиславского в русской классической пьесе. В день премьеры произошёл курьёз, о котором Станиславский вспоминал так: «В последнем акте пьесы, как известно, Подколесин вылезает в окно. Сцена, где происходит спектакль, была так мала, что приходилось, вылезая из окна, шагать по стоящему за кулисами роялю. Конечно, я продавил крышку и оборвал несколько струн. Беда в том, что спектакль давался лишь как скучная прелюдия к предстоящим весёлым танцам». Мастера в ночи не нашли, и Станиславский весь вечер сидел в углу и пел все танцы подряд.

Николай Дмитриевич Телешов почти полвека прожил в этом доме. Стены дома слышали прочтения почти всех рассказов Ивана Алексеевича Бунина, звуки рояля, на котором играл Сергей Васильевич Рахманинов, арии в исполнении Фёдора Ивановича Шаляпина. Здесь, за одним столом сидели Андреев, Бунин, Серафимович, Гиляровский.

Соловьиный дом

Об этом доме писали, что «с точки зрения архитектуры он невыразителен», но внешняя невыразительность, порой, скрывает невероятную внутреннюю красоту и интереснейшую историю. Полагают, что нижние два этажа этого дома, выходившие на бульвар, сохранились с XVII века, а два верхних относятся уже к XIX столетию.

Одно время здание принадлежало директору московских театров Ф.Ф. Кокошкину. У него часто собирались на лекции и любительские постановки литераторы и актёры начала XIX века. В этом же доме помещалась театральная типография, которая печатала афиши и пьесы.

В разные времена в доме жили декабрист Вишневский, герой восстания 1905 года