Совращенный поселянин. Жизнь отца моего - Никола Ретиф де ла Бретонн

Укладывая вещи, Биби рассказала мужу о загадочном посещении. По описанию наружности гостьи, он узнал, что то была его жена: ибо господин Бужа был женат! Он увидел Биби в Оссере, когда еще не был ей представлен, и без памяти в нее влюбился; последовав за ней в Париж, он присвоил себе имя своего родственника, давно скончавшегося в Новом Свете, женился на Биби и увез ее в Саси, полагая, что в стороне от больших дорог обретет надежный приют и все же сможет заниматься своими делами. Здесь знали его настоящее имя, неизвестное в Оссере и его окрестностях. Первая супруга господина Бужа была старше его и вдобавок не могла иметь детей, а ему страстно хотелось иметь ребенка; он давно к ней охладел, а тут в его сердце вспыхнула любовь, всепоглощающая страсть, способная погубить человека, если он недостаточно тверд на стезе добродетели.

Итак, супруги Бужа готовились к отъезду в Париж. Но когда все в доме улеглись, в ночной тишине раздался громкий стук в дверь. Слуга пошел отпирать, не дожидаясь приказания хозяина, а тот, проснувшись, соскочил с постели и вооружился двумя пистолетами. Едва отворили дверь, как вошла его первая супруга с тремя родственниками. Господин Бужа был уничтожен. Мужчины стали гневно упрекать его и угрожать наказанием. Супруга плакала. Злосчастная Биби, увидав, в какой бездне она очутилась, впала в отчаяние. Все ее надежды рухнули. Она вышла замуж из честолюбивых побуждений, нежные чувства не имели власти над ее сердцем... Судите же о ее переживаниях! Полураздетая, она бросилась к ногам плачущей дамы.

— Я не виновата ни перед кем, — воскликнула она, — даже перед богом, но чувствую свою вину перед вами. Простите мне невольное зло, какое я вам причинила, и поверьте, что я отнюдь не преступница! Я не прошу оставить мне вашего мужа, но хочу лишь спасти свою честь! Только бы меня вместе с ним не таскали по судам! Только бы там не произносили мое имя! Мой бедный отец этого не перенесет, — он умрет с горя. Сжальтесь же над его сединами и... над моей молодостью!

Дама подняла ее и поцеловала. Слезы Биби возымели такую силу — чего не сделает красота! — что умерили гнев кузенов. Утихла брань, последовали сетования, потом приступили к переговорам. Супруга господина Бужа полюбила свою соперницу и, узнав ее короче, приняла к себе и стала для нее как бы матерью. Их связывала самая искренняя дружба, и если бы только это было возможно, она признала бы брак законным. Ее расположение к Биби еще усилилось, когда она увидела младенца. Она приняла на себя заботы о нем, своим великодушием уподобляясь королеве Елизавете Португальской{154}, которая нянчила детей любовниц своего мужа-короля. Постыдный брак был сохранен в тайне. Биби, злосчастная Биби, вверила свою судьбу госпоже Бужа и жила с ней как с матерью. Все держали в тайне, и господин Ферлэ ни о чем не узнал. Читатель догадывается, что господину Бужа было запрещено показываться на глаза и своей законной супруге, и той, которую он обманул.

Мадам Бужа скончалась два года спустя. Она завещала Биби и ее сыну все свое состояние, даже недвижимость, доказав, сколь искренне была к ней привязана. Овдовев, господин Бужа сделал Биби предложение через посредство госпожи Пандеван, к которой она переехала с сыном. Та посоветовала своей воспитаннице принять предложение и не встретила возражений. Биби вторично обвенчалась с господином Бужа и счастливо прожила с ним (он ее обожал) до его смерти, приключившейся в 1732 году.

Едва он закрыл глаза, как алчные побочные наследники вознамерились открыть тайну рождения молодого Бужа. Его растерянную, перепуганную мать хотели выставить в роли незаконной сожительницы... Я описал бы все эти мерзости, будь я сыном другой женщины...

Госпожа Бужа решила поведать свое горе священнику и обратилась к отцу Антуану Фудриа; но тот был еще молод и побоялся общения с молодой привлекательной женщиной: он пожелал, чтобы Эдм Ретиф присутствовал на их собеседованиях. Молодая дама поведала свою историю, представив в доказательство своей правдивости письма первой жены господина Бужа, членов семьи ее мужа, относившихся к ней сочувственно, особенно же одной родственницы, проживавшей в Шитри. Священник и наместник сеньора (Эдм Ретиф тогда занимал эту должность) прониклись к ней глубоким сочувствием и стали всемерно ей помогать.

Однако наследники, с которыми Биби при жизни обожавшего ее супруга обходилась свысока, продолжали преследовать молодую и красивую вдову. Они противодействовали всем стараниям священника избежать огласки. Однажды, в отчаянии от их упорства, он сказал Эдму, взяв его за руку:

— Друг мой, мы относимся к ней как к сестре; эти люди способны свести ее в могилу. Вы вдовец, женитесь на ней, и к вам перейдут все ее права. Так мы остановим этих несчастных, их удержит уважение, которым вы пользуетесь. Ваша безупречная репутация заставит умолкнуть оскорбительные слухи: Вы спасете ее честь, а сами получите приятную супругу, которая составит ваше счастье. Вы слишком молоды для безбрачной жизни: сие бремя непосильно для мужчины скромного поведения, который не растратил свои силы, предаваясь всяким излишествам. Таков мой совет, более того, моя просьба... с которой обращается к вам человек, глубоко вам преданный... Я распоряжаюсь вашей судьбой, — обратился он к молодой вдове, — однако хлопочу о столь достойном человеке, что не сомневаюсь в вашем согласии.

Больше всех был смущен Эдмон. Он видел перед собой плачущую, доведенную до отчаяния, красивую молодую женщину, которую мог оградить от ужасных неприятностей. Сочувствие имеет большую власть над благородными сердцами; отец Фудриа продолжал настаивать; Эдм не отказался, но попросил дать ему время на размышление.

— Даю вам двадцать четыре часа, — сказал кюре, ибо эта отсрочка ничему не повредит. В воскресенье — первое оглашение, а от двух других я вас освобождаю{155}. Обвенчаны будете в четыре часа утра в ближайший день.

Слова кюре повергли Эдмона в глубокое раздумье. Семеро детей! Впрочем, это обстоятельство должно было отпугнуть не его, а молодую женщину. В порыве великодушия он решил от нее отказаться, а потом всеми силами ей помогать. Эдм поделился этими соображениями со своим тестем. Тома Донден взвился на дыбы, услыхав о предполагаемом браке зятя. Придя в ярость, он на следующий же день велел составить опись своего имущества в пользу внуков. Эта мера не остановила Эдма Ретифа; напротив, видя, что дети обеспечены, сообразив, что его состояние