250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

нарушила бы принцип национальности в трех местах, а именно: в Буковине, в Банате и в Угорской Руси. Братиано ответил, что он готов пойти на уступки относительно Угорской Руси, но что румынское правительство придает первостепенное значение границе Прута и Тисы в Банате и что, в случае нашего отказа от предоставления Румынии линии этих рек, он лично не возьмет ответственности за участие Румынии в войне и предпочтет сохранить нейтралитет до ее окончания. Относительно момента выступления Румынии Братиано высказал свое личное мнение, что таковое должно быть определено военной конвенцией и что, в случае быстрого окончания предстоящих переговоров, оно могло бы приблизительно совпасть со сроком, обусловленным Италией. В продолжительном разговоре я, конечно, не преминул высказать Братиано свое личное мнение о чрезмерности румынских требований и о необходимости точного определения срока активного выступления Румынии».

10. Сазонов – послам в Париже и Лондоне и Поклевскому 20 апреля (3 мая) 1915 г.: «Сегодня я впервые виделся с Диаманди, который наметил следующие земельные приращения, которые Румыния желала бы получить за выступление вместе с нами против Австро-Венгрии: Буковину до Прута, Трансильванию, Банат до Тиссы и часть Венгрии по линии от Сегедина до слияния Самоша с Тисой и далее по Карпатам до Буковины. Я ответил, что подобные притязания неприемлемы, так как мы не можем согласиться ни на отдачу под власть Румынии русского населения Буковины и Угорщины, ни на допущение румын к самому Белграду, для которого они могут стать не меньшей угрозой, нежели до сих пор были австрийцы. На этом пока кончился наш первый разговор, носивший, впрочем, вполне дружелюбный оттенок».

11. Поклевский – Сазонову 5 (18) июня 1915 г.: «Несмотря на продолжительное и довольно бурное объяснение, мне не удалось добиться от Братиано большего в смысле сокращения срока для выступления Румынии, и он лишь, в конце концов, отказался от некоторых двусмысленных фраз, которые еще более затемняли смысл его предложения, исходящего вообще из предположения, что все румынские предложения могут быть нами приняты. Братиано ставит строжайшую тайну непременным условием дальнейших переговоров и просит, чтобы, в случае принятия Румынией срока для ее выступления и начала переговоров с нами по военной конвенции, об этих обстоятельствах был осведомлен в Бухаресте, кроме него, лишь я. Не зная, как отнесется императорское правительство к ответу Братиано, я не считал себя вправе давать ему какие-либо указания на возможность дальнейших с нашей стороны уступок, но я вновь настаивал, хотя и безуспешно, на неприемлемости его требований в Буковине, Угорщине и Торонтале.

Если удовлетворение всех румынских требований невозможно, то мы могли бы сделать Румынии предложение, которое заключало бы: 1) максимум допускаемых нами уступок, дальше которых мы ни в каком случае не пойдем, 2) срок для выступления Румынии, 3) обещание по мере возможности снабдить Румынию военными припасами и другими предметами, в коих она может нуждаться».

Резолюция царя: «Весьма неудовлетворительно. Царское Село, 6 июня».

12. Поклевский – Сазонову 10 (23) июня 1915 г.: «В ответ на сделанное мною, в соответствии с полученными указаниями, предложение, Братиано выразил глубокую радость по поводу предоставления Румынии Буковины по Прут с городом Черновцами. На проведение будущей границы в Мармарошском комитате по течению реки Тисы он согласен. Что касается Баната, то Братиано, несмотря на все мои убеждения, по-прежнему находит совершенно необходимым для будущего спокойного существования Румынии отмежевание ее границами рек Дуная и Тисы. Он готов ввести в лежащую против Белграда часть Торонтальского дистрикта специальный нейтральный режим, может даже выкупить принадлежащие сербам на этой территории земли, но он убежден, что выступление Румынии при нынешних тяжелых и увеличивающих риск условиях заслуживает особого вознаграждения. Братиано при этом отметил, что многие другие румынские политические деятели являлись горячими сторонниками более раннего выступления Румынии, но что теперь многие из них угнетены событиями в Галиции, между тем как на него отступление наших войск не производит особого впечатления и он лишь заботится о надлежащем обеспечении будущего существования румын. Братиано заверил меня также, что он готов обязаться выступить через 5 недель со дня заключения между нами политического соглашения, но мне не удалось убедить его считать этот срок с 10 июня. В конце разговора Братиано просил у меня 24 часа, то есть до пятницы утром, на размышление для окончательного ответа относительно Баната. Из всего разговора я должен, однако, вывести заключение, что в этом вопросе он едва ли уступит».

13. Поклевский – Сазонову 25 июня (8 июля) 1915 г.: «Дабы получить средства для уплаты за заказанные за границей военные припасы и за купленные при посредстве Франции 100 000 ружей, румынское правительство будет на днях просить Лондон о новом займе в 5 000 000 фр., причем тамошний румынский посланник получает предписание дать категорические заверения относительно того, что Румыния несомненно выступит на стороне Четверного согласия. Сообщая мне о вышеизложенном, Костинеско горячо просил меня оказать содействие к тому, чтобы императорское правительство высказалось в Лондоне в пользу удовлетворения указанного ходатайства румынского правительства. Министр указал мне при этом, что с начала войны Румыния затратила уже 400 000 000 фр. на вооружение и частичную мобилизацию, что она и впредь намерена не жалеть денег на усиление ее боевой готовности, что подобные денежные затраты не делаются страной, которая желает остаться нейтральной, и что выступить Румыния может лишь на нашей стороне».

14. Извольский – Сазонову 25 июня (8 июля) 1915 г.: «Делькассе сказал мне, что им получено вчера согласие лондонского кабинета на предоставление Румынии всего Баната, причем оба полагают, взамен этой уступки, обещать Сербии Землин с необходимою для стратегического обеспечения Белграда полосой. Таким образом, Братиано получает удовлетворение всех выставленных им требований и должен будет окончательно раскрыть свои карты. Пуанкаре считает, что сейчас все усилия должны быть направлены к скорейшему подписанию соглашения с Румынией, выступление которой может вовлечь и Болгарию».

15. Извольский – Сазонову 28 июня (11 июля) 1915 г.: «Сообщил содержание вашей телеграммы Делькассе, который высказал мне опасение, что поставленное вами условие относительно обязательства Румынии не руманизировать сербов в Банате может вызвать со стороны Братиано новые возражения и проволочки. По мнению Делькассе, раз во всем остальном между союзниками и Румынией достигнуто полное соглашение, необходимо как можно скорее добиваться от Братиано подписания соглашения. Что касается Сербии, то, по сведениям из Рима, Соннино, соглашаясь на присоединение к ней Сирмии с Землином и части земель между Савой и Дунаем, возражает против обещания касательно Хорватии».

16. Итальянский посол в Бухаресте Фасчиотти барону Соннино в Рим 13 (26) февраля 1916 г.: «Братиано, которого я видел сегодня утром, очень жалуется на агитацию, развиваемую здесь