250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

После мартовской операции Гурко подал мысль, нельзя ли путем затопления и заболачивания отогнать немцев от Якобштадта и увеличить плацдарм. Крейслер исполнил это задание и залил водой реки, на которой устроил плотину, громадное пространство. Немцы должны были отойти. Затем зимой гидротехническая организация обледенила крутой берег Двины и сделала его совершенно неприступным для атаки. Все это здесь пока неизвестно.

► Полная неподготовленность Генерального штаба приводит Крейслера прямо в бешенство; он не может говорить о ней сколько-нибудь спокойно; Крымов, например, так просто в грош не ставит всю эту публику. Недаром здесь о нем не очень-то высокого мнения. Между тем вот уже который человек указывает мне на него как на выдающегося военного. Не очень-то благосклонен к своим коллегам и дельный генерал Миллер, начальник штаба V армии.

► Сдача 3000 англичан туркам не произвела здесь сильного впечатления; они должны были сдаться еще 1 апреля, и к этому Англия была приготовлена… Однако как неудачны все операции наших союзников в Азии. Сплошная необдуманность.

► Царь (по телеграфу) приказал Алексееву сообщить Эверту, что он требует взять назад отданные позиции II армии, надеется на войска и уверен в них, лишь бы старшие начальники были на своем месте… Этот идиот никак не может понять, что отсутствие сколько-нибудь годных старших начальников есть вряд ли не первая из 33 причин, по которым, за отсутствием… пороха, крепость не салютовала Петру Великому. Например, генерал Смирнов, старик, часами раскладывающий пасьянсы, был на месте, пока начальником штаба у него состоял Квецинский, который фактически и командовал всей II армией.

18-е, понедельник

Директор Департамента полиции Климович прислал сюда 100 экземпляров «Записки» о земском союзе; в ней масса выпадов, характеризующих курс политики Штюрмера.

► 15 апреля 5-й корпус «оставил на поле сражения» 76 офицеров, 9207 нижних чинов, 16 орудий и 32 пулемета. Сегодня Эверт отвечал на приведенную мной телеграмму Алексеева как всегда: массой слов, полным согласием и такой постановкой вопроса о том, как исполнить требование об обратном взятии территории: или потерей еще трех корпусов путем наступления, или упрочением современного положения II армии – и, как всегда же, ждет от Алексеева «категорического» решения…

► К вчерашней статье – (Носков) «Боевое прошлое» в «Вечернем времени»: Голомбиевский рассказывает, что почти все, а особенно охранявшие поезд Алексеева жандармы выбежали из поезда, потеряли голову, когда около стали падать бомбы; сам Алексеев преспокойно остался в вагоне читал бумаги, а Гулевич – газету.

► Сегодня Алексеев прямо орал на капитана Генерального штаба, приехавшего из штаба гвардейского отряда и явившегося к нему в сопровождении Кондзеровского. «А это порядок? Безобразие! А это? А это??.»

► Я уже несколько раз воспроизводил вздор, распространяемый иностранной прессой, без указания на его лживость могущий потом считаться достоверным. Вот новые образцы.

«Во время последнего пребывания в Царском Селе царь Николай произвел коренную реформу на руководящих военных постах. Полное крушение русского наступления, затишье операций на Кавказе и раскрытие крупных злоупотреблений в русской армии, чем был скомпрометирован целый ряд сановников, которым Николай II слепо доверял, вынудили царя к чрезвычайной строгости. Нынешнюю поездку на фронт царь использует для проведения коренных реформ в Ставке. Следует считаться с крупными переменами в русском командовании. Генерал Брусилов уже давно играет выдающуюся роль в Ставке. Во время последнего посещения царем штаба генерала Иванова один только Брусилов предупреждал об опасностях русского наступления. Николай II упрекает своих полководцев, что они представляют неверные рапорты, рисуя все в розовых красках. Отставки генералов Поливанова и Иванова вызваны именно этим обстоятельством» (Reichspost. 11 апреля).

«В Петрограде говорят о предстоящих крупных переменах в русском командном составе на Северо-Западном фронте. По общему мнению, предстоит уход генерала Эверта. Куропаткин попал в немилость. Говорят о возвращении генерала Рузского, который был принят царем. Рузский посетил также и Штюрмера» (Pester Lloyd. 10 апреля). У Штюрмера-то «герой» был, и не один раз…

«Причиной отставки генерала Иванова явились неудачные попытки его прорвать австро-германское расположение на галицийском фронте. Генерал Иванов, правда, сам был противником наступления на этом фронте, так как считал, что его армии недостаточно к этому подготовлены. Неудачей генерала Иванова, однако, воспользовался его заклятый враг великий князь Николай Николаевич, который со времени взятия Эрзерума снова начал играть выдающуюся роль. Бывший Верховный главнокомандующий убежден, что в свое время генерал Иванов содействовал его отставке, и поэтому решил освободиться от своего врага. Кроме того, генерал Иванов является сторонником заключения сепаратного и выгодного для России мира и считает, что продолжение войны не только не обещает России ничего хорошего, но грозит ей военным и экономическим крахом. Генерал Иванов будто в свое время представил в высшие сферы по этому поводу особую докладную записку. Таким образом, русская военная партия видела в генерале Иванове своего врага и охотно присоединилась к великому князю Николаю Николаевичу, чтобы общими усилиями свалить ненавистного им главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта» (Nowa Reforma. 14 апреля).

«Царь с генералом Брусиловым обходили длинный фронт рекрутов, когда незамеченный австрийский летчик сбросил несколько бомб, из которых одна попала в самую гущу войск. Не привыкшие к огню солдаты бежали в паническом ужасе, причем едва не пострадал царь. Щекотливость положения была еще усилена тем обстоятельством, что царь совершенно растерялся. Он излил весь свой гнев на генерала Брусилова, не принявшего достаточных мер охраны, и вызвал обратно на Юго-Западный фронт уволенного уже генерала Иванова» (Hamburger Nachrichten. 19 апреля).

«Великий князь Николай Николаевич вскоре вновь будет назначен Верховным главнокомандующим. Один из его врагов, генерал Иванов, пал после бессарабской катастрофы; положение другого, генерала Куропаткина, поколеблено поражением при Нарочи, где без всякой пользы погибла треть армии» (Vilag. Будапешт, 23 апреля).

19-е, вторник

Эверт все продолжает свою бесконечную телеграфную переписку с Алексеевым, ничего не давая по существу и защищаясь общими местами от уже заслуженных и возможных в будущем нареканий. Он категорически заявил, что не имеет оснований сменить Смирнова.

► Министр путей сообщения Трепов прислал Алексееву письмо, полное «объяснений» причин неуспешной работы железных дорог; все оно пестрит новомодными глаголами «координировать» и «корреспондировать». Алексеев положил резолюцию: «А как они будут корреспондировать, когда армия двинется вперед и оставит сзади только пустые сараи». Пустовойтенко советовал Голомбиевскому не посылать этой резолюции – значит, и всего письма – Ронжину, чтобы лишний раз не плодить врагов Алексееву, но сделать этого, конечно, нельзя. И таких резолюций у Алексеева много, и, конечно, на него злятся