Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

эры сотен вероучений. Мы неверно поняли бы основную функцию истории — а именно прояснять настоящее светом прошедшего, — если бы решили сейчас пуститься в детальное изложение тех многообразных религиозных верований, которые пытались овладеть Церковью и потерпели крах и которые Церкви пришлось одно за другим заклеймить как вносящие раскол ереси. Гностицизм — искание богоравного знания (gnosis) мистическими средствами — был не столько ересью, сколько соперником. Он был старше христианства и развивал теории о Сотере, или Спасителе, еще до появления на свет Христа{1791}. Тот самый Симон Маг из Самарии, которого Павел упрекал в «симонии», был, вероятно, автором «Великого Изложения», в котором были собраны воедино путаные восточные представления о сложной иерархической лестнице, ведущей человеческий разум к божественному всеобщему знанию. В Александрии орфическая, неопифагорейская и неоплатоническая традиции, смешавшись с философией Логоса, развитой Фйлоном, вдохновили Басилида (117 г.), Валентина (160 г.) и других на создание эзотерических систем божественных эманаций и персонифицированных мировых «эонов». В Эдессе Бардесан (200 г.) положил начало литературному сирийскому языку, описывая эти зоны стихами и прозой. В Галлии гностик Марк обещал открыть женщинам тайны их ангелов-хранителей; его откровения были пропитаны лестью, а наградой ему были сами слушательницы{1792}.

Величайший из ранних еретиков был не совсем гностиком, но находился под значительным влиянием гностической мифологии. Около 140 г. Маркион, богатый молодой человек из Синопы, явился в Рим, дав обет в том, что он завершит начатую Павлом эмансипацию христианства от иудаизма. Христос Евангелий, говорил Маркион, описывал своего отца как Бога кротости, прощения и любви; но Яхве Ветхого Завета был жестоким богом беспощадной справедливости, тирании и войны; этот Яхве не мог быть отцом милосердного Христа. Разве добрый бог, спрашивал Маркион, обрек бы на несчастия целое человечество только за съеденное яблоко, или за стремление к знанию, или за любовь к женщине? Яхве существует и является создателем мира; но он сотворил плоть и кости человека из материи, и потому человеческая душа была заключена в худую оболочку. Чтобы освободить душу, Бог, более милосердный, чем Яхве, послал на землю своего сына; Христос явился людям уже тридцатилетним, в иллюзорном, ненастоящем теле и своей смертью завоевал для добродетельных привилегию на чисто духовное воскресение. Добродетельными Маркион называл тех, кто вслед за Павлом отреклись от Яхве и иудейского Закона, отвергли еврейские Писания, чуждаются брака и любого чувственного удовольствий, побеждая плоть строгой аскезой. Для распространения этих идей Маркион издал Новый Завет, состоявший из Евангелия от Луки и посланий Павла. Церковь извергла его из своих рядов, вернув ему значительную сумму, которую он подарил ей, появившись в Риме.

В то время как гностические секты быстро находили новых приверженцев на Востоке и Западе, в Мисии явился новый ересиарх. Около 156 г. Монтан решительно обрушился на современное ему христианство за то, что оно якобы слишком обмирщилось, а автократия епископов значительно возросла. Он требовал вернуться к простоте и суровости первоначального христианства и восстановил право прихожан на пророчество, или «боговдохновенные» речи. Две женщины — Присцилла и Максимилла — поймали его на слове и стали погружаться в религиозные трансы; их изречения стали живыми оракулами этой секты. Сам Монтан пророчествовал в своих экстазах настолько красноречиво, что его фригийские сторонники — с тем же религиозным энтузиазмом, который некогда произвел на свет Диониса, — приветствовали его как Параклита, обещанного Христом. Он объявил, что Царствие Небесное близко и что Новый Иерусалим Апокалипсиса опустится вскоре на близлежащую равнину. В назначенное место за ним последовала такая толпа, что некоторые города почти полностью обезлюдели. Как и в раннем христианстве, были забыты брак и родительские обязанности, имела место общность имущества, и сосредоточенный аскетизм подготавливал мятущуюся душу к встрече с Христом{1793}. Когда около 190 г. римский проконсул Антоний организовал гонения на христиан в Малой Азии, сотни монтанистов, стремившихся попасть в рай, толпились перед его трибуналом и искали мученической смерти. Он не мог удовлетворить желания сразу всех; некоторые были казнены, но большинство было отпущено со словами: «Жалкие создания! Если вы желаете смерти, то разве недостаточно веревок и обрывов?»{1794} Церковь боролась с монтанизмом как с ересью, и в шестом веке Юстиниан приказал покончить с этой сектой. Некоторые монтанисты собирались в своих храмах, поджигали их и сгорали заживо{1795}.

Ересям менее значительным не было ни числа, ни счета. Энкратиты воздерживались от мяса, вина и половой жизни; «постящиеся» практиковали самоумерщвление и считали брак грехом; докетисты учили, что тело Христа было оптическим обманом, а не человеческой плотью; феодотиане считали его только человеком; адопционисты и последователи Павла из Самосаты учили, что он родился человеком, но достиг божественности благодаря нравственному совершенству; модалисты, савеллиане и монархиане видели в Отце и Сыне лишь одно лицо, монофизиты — единственную природу, монофелиты — единственную волю. Церковь одолела их в силу лучшей организованности, доктринального упорства и более глубокого понимания нравов и нужд человечества.

В третьем веке новая угроза возникла на Востоке. На коронации Шапура I (242 г.) молодой персидский мистик из Ктесифона — Мани — провозгласил себя Мессией, который послан на землю истинным Богом, дабы реформировать религиозную и нравственную жизнь человечества. Заимствуя из зороастризма, митраизма, иудаизма и гностицизма, Мани делил мир на противоборствующие царства Тьмы и Света; земля принадлежала к державе Тьмы, и Сатана сотворил человека. И все же ангелы Бога Света незаметно снабдили человеческую природу некоторыми элементами света — духом, разумностью, пониманием. Даже в женщине, говорил Мани, заключены искорки света; но женщина — это шедевр Сатаны, его главный агент, склоняющий человека ко греху. Если человек откажется от половой жизни, идолопоклонства и колдовства и будет жить, как аскет, — постясь и не употребляя в пищу мяса, элементы света в нем одолеют его сатанинские порывы и, словно ласковый светоч, приведут его к спасению. После тридцати лет успешной проповеднической деятельности Мани был распят по внушению жрецов-магов, и его кожа, набитая соломой, была вывешена у одних из городских ворот в Сузах. Мученичество зажгло в манихейцах пламенную веру; учение Мани получило распространение в Западной Азии и Северной Африке, на десять лет сделало своим приверженцем Августина, пережило гонения Диоклетиана и экспансию ислама и угасало в течение тысячелетия, пока не пришел Чингисхан.

Древние религии по-прежнему претендовали на то, что в их лоне остается большинство населения Империи. Иудаизм собирал своих обедневших изгнанников в рассеянных по всей ойкумене синагогах и изливал свое благочестие в Талмуды. Сирийцы по-прежнему поклонялись своим Баалам под эллинистическими именами, а египетские жрецы преданно