Издательский проект Петра Первого. Илья Копиевский и новые русские книги - Юрий Петрович Зарецкий

преследовал и когда бесхитростно рекомендовал использовать при счете пальцы на обеих руках, не забывая, как в этом случае нужно обозначить ноль: «Всякое число по единому перст знаменует, оник с первом десятой перст изобразует»266.

Малознакомые русским читателям имена, названия и термины Копиевский употребляет здесь только в редких случаях, приводя следом их славянские синонимы и истолкования. Например, для мало кому понятного словосочетания «стол Питагорев» он приводит синоним «лествица умножения перстов» (то есть таблица умножения)267. Как отмечает в этой связи современная исследовательница, использование иностранных обозначений Копиевским свидетельствует о его желании «с одной стороны, дать школьникам разные названия терминов, познакомить с западной традицией, с другой стороны, сделать текст понятнее, адаптировать его именно для русского читателя, ученика…»268.

Летоисчисление и календарь

В ходе сближения России с Европой, стремительно ускорившегося в конце XVII века, немаловажным в практическом отношении было разъяснение читателям различий между русским календарем и календарями европейцев. Это разъяснение далось Копиевскому непросто в силу как давней и запутанной истории способов и порядка исчисления времени, так и причин возникновения этих расхождений. Однако очевидная актуальность этой задачи, судя по всему, не оставляла ему выбора.

В предисловии к учебнику всемирной истории он говорит о двух системах летоисчисления: «историчного» (от рождества Христова) и «еврейского» (от сотворения мира) – и добавляет, что от рождества Христова между российским и европейским счетом времени различия отсутствуют («вся вселенная в летописию соглашается»)269. Однако дальше, не ограничиваясь этими лапидарными сведениями, Копиевский путанно и с ошибками (якобы у римлян год некогда составлял восемь месяцев) пытается пояснить, как сложилось это «согласие» календарей исторически:

Сие же описание времен историчное соглашается с российским сим образом. Егда от соединения престола и кесарства греческаго с римским изыймется на всяк год по четыри месяцы, (имеяху бо римляне долгое время точию по осми месяцы лето) сочетши же греческия олимпиады и период или отворот и круг юлианов, толико тысящеи лет соделает, колико и российский счот. И паки придавши греческому по четыре месяцы на всякое лето от соединения с римляны до Рождества Христова толико лет соделает, колико и европская история или летописие270.

С календарно-астрономическими измерениями времени связана и любопытная вставка в учебнике арифметики – таблица времени восхода и захода солнца «по старому календарю», которая «согласуется с преславным и великим градом Москвою»271. Из этой таблицы следует, что самый длинный день в Москве приходился на 11 июня (восход солнца в 3:24, заход в 8:36 пополудни), самый же короткий – на 24 декабря (восход солнца в 8:30, заход в 3:30 пополудни). Вполне можно предположить, что представление точного времени рассвета и заката в разное время года в столице и ее округе было востребовано не только юными читателями, которым «Аритметика» была адресована в первую очередь.

Меры длины

При переносе прикладных научных знаний особенно часто требовалось соотносить принятые в Европе единицы измерения длины с российскими272. Решению этой задачи должен был помочь один из разделов географического обзора, помещенного в учебник всемирной истории «О помере земном еометрычном». Содержание его Копиевский представляет как «Помер земный, с летописцов изъяснейших зело полезный и по всей вселенней употребляемый»273.

Сначала он знакомит читателей с несколькими европейскими мерами длины (двумя немецкими милями, французской, польской и итальянской), затем приводит различия между ними и наконец дает их соотношение с русскими (верстой и шагом): «1. Миллиаре, сиречь миля немецкая великая, содержит в собе пять тысящ степеней, подвигов 40. Пять верст русских, 5000 степеней» и т. д.274 В некоторых случаях к представлениям европейских мер и сравнениям их с русскими Копиевский добавляет пояснения исторического характера275. Наконец им приводятся более мелкие европейские меры длины (локоть, стопа, ладонь, перст и др.), которые снова сопоставляются с русскими.

В дополнение к представлению единиц измерения конца XVII века Копиевский делает историческое отступление, рассказывая о древнеримских миле и стадии, приводит их величины, сообщает о происхождении этих единиц. Заканчивает же он этот раздел изображением земного круга с указанием длины его окружности и диаметра в милях.

Специальные знания

Однако помимо этих элементарных сведений Копиевскому приходилось представлять своим читателям и более сложный материал, требующий от них не только усвоения специальных научно-технических терминов и понятий, но и умения практически использовать новые знания. Больше всего такого материала содержалось в пособии по мореплаванию Деграфа, по которому русским морякам следовало научиться определять местоположение корабля. Они должны были получить представление о работе со специальными навигационными приборами, овладеть методами геометрических измерений, познакомиться с основами космографии и географии, осуществлять математические вычисления с помощью логарифмических таблиц и т. д. Малознакомые или вовсе незнакомые русским людям научные термины включали также учебник астрономии и оба «номенклятора», хотя их содержание не имело сравнимого с пособием Деграфа практического значения. К тому же сугубо научные лексемы встречались в них гораздо реже276.

Пособие по мореплаванию

Сокращение и упрощение книги Деграфа Копиевским отнюдь не противоречило его задаче максимально точно и ясно переложить на русский язык ее основное содержание. Этого требовал сам характер издания, предназначенного для использования в качестве практического руководства для мореплавателей277. К тому же перевод/пересказ Копиевским этого труда рецензировал Федор Головин, по распоряжению которого и готовилась его публикация278. Больше того, мы знаем, что к этой работе Копиевскому пришлось возвращаться дважды, поскольку первый ее вариант, подготовленный в 1697 году, Головина не удовлетворил279. О том, что опубликованный перевод/пересказ был повторным и улучшенным, говорит и титульный лист книги, свидетельствующий, что он «совершенней перваго». Об этом же говорится и в посвящении Головину в ее начале: «…совершенный… и во мнозе исправней писаныя и пространней прибавивши»280.

В предисловии, представляющем читателям научное содержание книги, Копиевский объявляет, что помимо мудреных латинских терминов она включает и их истолкования. В частности, когда речь идет о небесном своде («Всякого круга [небесного] имя Латинския литеры сказывают и толкование их совершенно изъявляет»). Он также обращает внимание читателей на то, что после изложения содержания труда голландского ученого им добавлены его собственные разъяснения, относящиеся к наиболее трудным ее местам («Труднейшыя имена и речения, к лучшему познанию, на концы сея книги положих»). И, по своему обыкновению, не забывает добавить, что перевел труд голландца ясно и точно («верне, внятно и вразумително в переводе моем написах»)281.