Развод в 50. Двойная жизнь мужа - Анастасия Дмитриевна Петрова

— Как Паша? — задаю привычно первый вопрос.

— Гордей, родной, переживает. Но он молодец, я постаралась объяснить ему, — Ольга подходит ближе и берет поручни кресла двигая ближе к тумбе.

— Не надо, — резко осекаю, задерживая колесо, чтобы сработал тормоз: — Я сам способен.

Она поджимает губы, явно недовольна, но вновь цепляет улыбку.

— Тут то, что ты любишь, — улыбается она широкой улыбкой: — Котлетки, пюре….

Опускаю взгляд, нахмурив брови, знаю ведь, что должен до конца объяснить ситуацию.

— Добрый день, — Марта входит и в пространстве глоток свежего воздуха ощущается.

Вижу, как моя жена морщится, но вида не подаёт.

— Прости, не знала, что у тебя посетитель, — смотрит на меня она: — Как самочувствие?

— Привет, уже лучше, — я даже взгляда от супруги отвести не могу.

— Вещи, которые были у Евы, — поднимает мой кейс: — Чем пахнет? — Марта тут же двигается к окну, и открывает форточку.

— Я принесла Гордею домашнюю еду, не все же больничными обьедками спасаться, — со знанием дела звучит в ответ мать Паши.

— Ольга, я прошу сейчас услышать меня, — Марта смотрит прямо на нее, невозмутимо и собранно: — Врач популярно объяснил, что нужно будет следить за холестерином, и в целом, сбалансированное питание -это именно то, что поможет.

— Я не считаю…

— Ольга, — тут моя историчка буквально брови вскидывает и, уверен, это от невежества оппонента: — Еще раз…

— Не переживай, — перебиваю и подъезжаю ближе к Марте.

Оставляю между нами буквально шаг, но я знаю, какая моя жена. Она прикрывает глаза и кивает мне, сдаваясь.

— Ладно, — слышу Ольгу: — Что же хорошо, меня вновь отчитали, а в остальном, мы продолжим молчать? — ее голос становится требовательнее и жестче.

Медленно поворачиваюсь в сторону матери Павла.

— Считаешь, что этот тон подобает для разговора? — несмотря на слабость, она видит в моих глазах реакцию.

На секунду тушуется, но потом резко вскидывает подбородок.

— Не думаешь, что пора что-то решать? — спрашивает она уже сбив спесь.

Слышу как позади усмехается Марта, и даже сам теряюсь в догадках, а какая реакция еще может быть.

— Итак, — Марта берет на себя слово: — Сейчас тебе нужно отдыхать, — указывает на кровать: — А вам, Ольга, научиться терпеть, даже если зудит. Развод состоится, об этом не переживайте, — чертыхаюсь про себя, потому что словно ножовкой по грудине: — О мальчике тоже не беспокойтесь, его отец не бессовестный мужчина.

Перевожу глаза на Марту, а она едва уловимо отвечает мне своими. Получается она знает. Внутренний ступор отдается скакнувшим давлением и я откидываюсь на подголовник кресла. Прикрываю глаза гоняя одну лишь мысль, что все должно было быть не так.

Будто издалека слышу свое имя глухим тоном жены, крики Ольги тоже.

— Все в порядке, — вяло шепчу, но чувствую, как уже в катетер поступает капельница.

Не совсем сразу осознаю, что лежу уже в койке, но отдаленно слышу.

— Если еще раз, благодаря тебе, хоть что-то произойдет, что оттянет его полное восстановление, — Марта чеканит так, как и со студентами редко позволяет себе, если только сильно зла: — Пеняй на себя, Оля. Прикрыть себя ты успеешь, не переживай, но для этого дай ему выздороветь. — слышу стук каблуков жены: — И ради Христа, избавь эту палату от своей стряпни.

— Марта Сергеевна, не стоит переживать, немного перенервничал, — а это видимо врач объясняет ей что произошло: — Сейчас немного успокоим и снова будет в сознании.

— Благодарю вас…

Слышу шаги и сначала не совсем не понимаю кто вышел, а глаз разлепить будто сил нет. Не получается и все. Впервые, черт возьми, такое абсолютное бессилие.

— Он никогда не отказывался от тебя, ты была права, — слышу голос Ольги: — Но и во мне же что-то нашел, не так ли?

Марта молчит, а я кажется даже не дышу в ожидании ее ответа. И хочу прохрипеть, что истина слишком примитивна и банальна.

Даже пытаюсь, но кроме потуг в этой полудреме не получается ничего.

— Я не отвечу за Гордея. Но знаешь, порядочность и чистоплотность в наше время роскошь, и ты, Оля, поразмысли на досуге, а должна ли была ты пройти мимо чужого мужа, даже если что-то в нем нашла?

Глава 34. Гордей

Я лежу в больничной палате, уставившись в потолок. Тихий гул аппаратов, монотонный ритм капельницы, приглушённый свет — всё это давит на меня, но больнее всего давит пустота рядом. Я хочу чувствовать её руку, слышать её голос, знать, что она здесь. Марта… Как мне не хватает её. Её взгляда, тёплого и спокойного, её уверенности, её ласки. Я закрываю глаза, представляя, как она касается моего лба, как поправляет одеяло, как просто держит меня за руку. Но её нет.

Дверь резко распахивается, вырывая меня из мыслей, и в палату входит Ольга. В глазах у неё тревога, в руках сжата сумочка, плечи напряжены. Она приближается ко мне, и я понимаю, что этот разговор неизбежен.

— Гордей… — её голос дрожит. — Я так боялась за тебя. Ты даже не представляешь, как мне было страшно!

Я смотрю на неё, глубоко вздыхаю. Мне нужно поставить точку, нужно сказать ей правду, какой бы жестокой она ни была.

— Оля, нам нужно поговорить.

Она кивает, надеясь, что я скажу ей что-то важное, нужное. Что-то, что оставит её рядом. Но я не собираюсь давать ложные надежды.

— Марта подала на развод, — произношу я, не отводя взгляда.

Она замирает, её руки сжимаются в кулаки.

— Но… — голос её срывается. — Это ведь значит, что мы можем быть вместе, правда? Что теперь ты свободен?

Я закрываю глаза на мгновение, прежде чем сказать:

— Нет, Ольга. Мы не будем вместе.

Она моргает, не веря услышанному. Потом хватает мою руку, прижимает её к груди.

— Но почему?! — в её голосе отчаяние. — Ты говорил, что я важна, что я не просто так в твоей жизни! Ты заботился о нас, о Паше! Разве это ничего не значит?

Я мягко, но уверенно вытягиваю руку из её пальцев.

— Я заботился о сыне. И