Портреты заговорили… - Юрий Кириллович Толстой

Пожалуй, наибольшие трудности до приведения гражданского и иных отраслей законодательства в соответствие с Законом о собственности вызовет применение п. 3 ст. 31 Закона, которым предусмотрено, что государство обеспечивает в законодательстве гражданам, организациям и другим собственникам равные условия защиты права собственности. По-видимому, речь идет о равных условиях защиты независимо от формы собственности. В противном случае сама ссылка на равные условия теряет смысл. Известно, однако, что в действующем гражданском законодательстве существует целый ряд различий в условиях защиты имущества социалистических организаций и граждан. Например, в отношении имущества социалистических организаций применяется принцип неограниченной виндикации; напротив, имущество граждан у третьего приобретателя в ряде случаев истребовать нельзя (ср. ст. 152 и 153 ГК РСФСР).

Различия существуют и в сроках исковой давности, а на виндикационные иски государственных организаций к гражданам, а также к кооперативным и другим общественным организациям исковая давность вообще не распространяется (см. ст. 78 и 90 ГК РСФСР). Этот перечень можно было бы продолжить. Как быть с этими различиями, вступившими, по-видимому, в противоречие с провозглашенным в законе принципом равных условий защиты права собственности? Представляется, что по этим и другим вопросам соответствующие нормы закона о собственности подлежат незамедлительному истолкованию Верховным Советом СССР. В противном случае закон нельзя будет применять.

Без каких бы то ни было изъятий сформулировано правило о том, что защита права собственности осуществляется судом, государственным арбитражем или третейским судом (ср. п. 3 ст. 32). Ну а как быть с известными действующему законодательству случаями, когда такая защита осуществляется в административном порядке, например при выселении граждан из самоуправно занятых жилых помещений (см. ч. 3 ст. 6 ГК и ст. 99 ЖК РСФСР)?

Существенно усилена защита интересов собственника при прекращении его прав по основаниям, предусмотренным законом. Прежде всего, это касается случаев изъятия земельного участка, на котором находятся принадлежащие собственнику дом, иные строения, сооружения или насаждения, или иного решения, которое хотя непосредственно и не направлено на изъятие имущества у собственника, но влечет за собой прекращение права собственности. Вынесение таких решений допускается лишь в случаях и порядке, установленных законодательными актами Союза ССР, союзных и автономных республик, с возмещением собственнику в полном объеме причиненных убытков. При несогласии собственника решение, влекущее прекращение права собственности, не может быть осуществлено до разрешения спора судом, Госарбитражем или третейским судом. При рассмотрении спора решаются также все вопросы возмещения собственнику причиненных убытков. Таким образом, с введением в действие Закона о собственности не должно вызывать никаких сомнений, что все вопросы, связанные с оценкой принадлежащего гражданину имущества, право собственности на которое прекращается, могут рассматриваться судом. В сочетании со ст. 19 Основ законодательства о земле п. 1 ст. 33 Закона о собственности обеспечивает куда более эффективную и полную защиту прав и интересов собственника в случае прекращения его прав по сравнению с ранее действовавшим законодательством (ср. ст. 45 Основ жилищного законодательства)[59].

При общей высокой оценке ст. 33 Закона о собственности нельзя не обратить внимание на то, что в действующем законодательстве предусмотрен ряд мер, влекущих прекращение права собственности, которые если и вписываются в рамки указанной статьи закона, то лишь с известными натяжками. Так, если изъятие бесхозяйственно содержимого жилого дома еще можно отнести к мерам конфискационного характера (дом изымается безвозмездно), то можно ли отнести к таковым изъятие бесхозяйственно содержимых культурных ценностей, поскольку оно производится за плату? Отнесение же указанной меры к реквизиции с точки зрения Закона о собственности также сомнительно, поскольку последняя допускается лишь при обстоятельствах, носящих чрезвычайный характер. В рамки ст. 33 Закона о собственности не очень вписывается и мера, предусмотренная ст. 15 Основ законодательства об административных правонарушениях. К конфискации она указанными Основами не отнесена, остается признать ее реквизицией, что не согласуется с условиями применения реквизиции, предусмотренными Законом о собственности. Словом, здесь есть над чем поразмышлять.

Наконец, заключительная ст. 34 Закона о собственности предусматривает недействительность актов, нарушающих права собственников. По-видимому, речь идет о не соответствующих закону как подзаконных нормативных актах, так и индивидуальных актах органов государственного управления или местных органов государственной власти. Такие акты признаются недействительными по иску собственника или иного лица, права которого нарушены. Убытки, причиненные изданием таких актов, подлежат возмещению в полном объеме за счет средств, находящихся в распоряжении соответствующих органов власти или управления.

Завершая характеристику Закона о собственности, призванного сыграть важную роль в преодолении кризисных явлений в нашей жизни, еще раз обратим внимание на неотложную необходимость как можно скорее привести в соответствие с ним гражданское и иные отрасли законодательства. Без этого и сам Закон о собственности не сможет действовать достаточно эффективно.

ЕЩЕ РАЗ О ФОРМАХ СОБСТВЕННОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ[60]

Вопрос о том, на каких формах собственности покоится наше общество, дебатировался в научной литературе задолго до перестройки. Правда, в то время никто (по крайней мере из тех, кто выступал в открытой печати) не ставил под сомнение, что наше общество является социалистическим и в нем утвердился и безраздельно господствует социалистический тип собственности. Споры велись лишь вокруг того, до каких пределов простирается этот тип собственности, в частности, охватывается ли им собственность граждан или нет[61].

Переоценка этих взглядов началась в преддверии подготовки, тогда еще на общесоюзном уровне, Закона о собственности. После ряда колебаний законодатели встали, хотя и не вполне последовательно, на путь деидеологизации отношений собственности. Достаточно напомнить, что ни одна из форм собственности, закрепленных в этом Законе, не именуется социалистической. Правда, для того чтобы успокоить депутатов, верных социалистическому выбору, по предложению тогдашнего заместителя главы Правительства академика Л. И. Абалкина в Законе было записано, что использование любой формы собственности должно исключать отчуждение работника от средств производства и эксплуатацию человека человеком.

В общесоюзном Законе о собственности были закреплены собственность граждан, коллективная собственность и государственная собственность. В свою очередь, государственная собственность подразделялась на общесоюзную, собственность союзных республик, автономных республик, автономных областей и автономных округов и собственность административно-территориальных образований (коммунальную собственность). Выделена также собственность совместных предприятий, иностранных граждан, организаций и государств, рассчитанная на отношения с иностранным элементом.

Союзному законодателю в подходе к классификации форм собственности нельзя отказать в известной последовательности. Следует при этом подчеркнуть, что в союзном Законе о собственности впервые был четко закреплен многоуровневый характер государственной собственности[62], а коллективная собственность выделена как собственность, принадлежащая юридическим лицам, причем не как общая, а именно как односубъектная собственность.

Республиканское законодательство от этой классификации во многом отступило. В Законе Российской Федерации о собственности различается частная, государственная, муниципальная собственность, а также