Пушкин и другие флотские. Морские рассказы - Виктор Красильников

Вот когда бы ломанулась стройными рядами поклассно 6-я(!) школа, вздыбился бы подлинный фурор восторга от лицезрения Кирюшки. За то, что школяры сейчас на каникулах, Никифоровна неуставала благодарить летние деньки.

Крепкие нервы бывшей судовой радистки едва выдержали мытарство кошмарным сном. Всю-то ноченьку они излагали выжимки из приключений, привычек, слабостей гибралтарца, и что он предпочитает кушать.

– А коржики из нашего буфета по 7 копеек любит? – поинтересовался заранее покрасневший мальчуган.

– Конечно же! А ещё винегрет и котлетку. Всё не прочь сме-телить. Такой он у нас хорошист! – не терялась даже во сне хозяюшка.

Вопросы гораздо трудней расщёлкивал Митя с Серёгой.

Александрович брал на себя географию морских странствий Кирилла.

Баланс зашедших с вычетом выходящих угрожающе рос.

Любопытная пионерия в красных галстуках того и гляди забьёт живой пробкой квадратные метры. Несмотря на это, к подъезду тронулись косяком педагогини в своём характерном прикиде: строгом, тёмном, длинном. За ними по ходу жеманились пунцовые, уже грудастые комсомолочки в установленной форме: коричневое платье, чёрный передник. Старшеклассники, пользуясь свалившейся везухой, курили в рукава на задворках «Мира». Залихватское юное мушкетёрство не позволяло им быть как все. Во всяком случае, пока не уличат. Но и в том понты.

Где-то с конца невиданной очереди напирала въедливая завуч выяснить глубину учебного показа в натуре «из каких-сяких произошёл человек». Бодрые мысли её были сопереживательно достойны плодов текущего просвещения.

«Недорабатываешь, ыгы, мать. Мичурин давно повешен.

Не весит лишь Дарвин. В назидание всем его напротив учительской бы. Павлова – того у буфета, за опыты по выделению слюны. Ёщё нашарю, и через РОНО[38]списком воздам. По металлолому резко прибавим, по макулатуре. И наша десятилетка, да с именем распролетарского писателя Горького(!) в общем и целом, по городу в размать, загремит!»

– Чего курами топчетесь?! Продвигайтесь! Продвигайтесь!

Действительность же текла куда щадяще. Кирюшка по большей части сибаритствовал возле папиного кресла. Каждодневно варился ему компот из сухофруктов. Привереда мечтал о бананах и мандаринах, игнорируя вопрос: где их взять в Советском-то Союзе?! Последние, правда, водились на Новый год в детских подарках. При чём тут эта дата, разве такому «желателю» втолкуешь?

Серега и Димка пропадали на пляже, с коего не запрещалось броситься в воду и плыть себе хоть до бонов. Шикарным кролем, на зависть подгоревшим лежебокам, вернуться вновь на песочек. С каких кислых щей быть похожими на тех?! Бейся в волейбол, картишки или рассматривай исподволь девчонок постарше.

Субботними, воскресными вечерами по забытым ныне обычаям чета Ястребцевых любила принимать гостей. Каким побытом водилось, имяреки выпивали, плотно закусывали, острили, пели неслаженным многоголосьем. Досадной штукою для Кирилки было то, что в компотец ничего не подливали. Всё равно это была его подходящая атмосфера. Он и без градусного кайфовал. Особливо дамочкам нетерпелось погладить заморского чудушку.

– Какой красивенький, какой ты умненький!

Некоторые шли дальше сюсюканий.

– Дайте нам его на недельку домой. Пускай детки порадуются!

Необъяснимо как, манеру гоститься по-русски перенял имевший свою долю успеха в компаниях. Скучно же в долгом отпуске без всякого разного обсыхать на берегу! А Кирюшка разве вам не морячина? Чего может привидеться в эдаком плохого? Требовалось лишь папино согласие, дескать, ладно, голубчик, оттянись по полной, не возражаю. Поднаторевши в житейском политесе, убеждался в том по отцовским глазам.

Благонравное напутствие Александровича:

– Смотри у меня там! Веди себя деликатно, – сдаётся было притворно усвояемо им.

Пару деньков хитрюга культурненько кантовался: забавлял детишек, ел от пуза, сонно смотрел чёрно-белый телик.

Прощальным бенефисом устраивал акробатический беспредел, похожий на вынос мозгов. Понятно, дамочек, в тесной радиорубке войной не проверенных, черти даже по мелочам заводят. «Красивенького, умненького» срочно доставляли законным хозяевам. «Вы знаете, он шалил. Ну, а так ничего, за-бавненький». Дольше всех, аж две недели(!) прожил Кирюшка у школьной симпатизанки Сергея. «Ага, набирала очки в дружбе», может, кто, торопясь, сказануть. По мне же, сострадательная, понявшая Кирилкину душ, девчонка. Недаром потом женой продолжателю капитанской династии станет. Поздним часом, когда набережная пустела, странная пара пересекала её, направляясь к реке. Путь заканчивался у пляжной скамейки, как бы устроенной для одиноких зрителей открытой галереи природы, на изменчивых полотнах которой всё более проступала светлая, чуть с размытыми полутонами, северная волшебница ночь. Совсем рядом тихим плеском ворожила волнишка по линиям прошлых отливов и приливов. Там же мальки стайками, кратко понежась в прозрачной водичке, исчезали, где им родней. Множество, как поплавков, чаек угоманивались до первого луча с востока. Кегостровский берег дальней зелёной канвой то притягивал, то отпускал взгляды. Широкая-широкая, роскошная лента Северной Двины уводила за Мосеев остров большую часть своих медлительных вод. С другой стороны острова её подруга – река Кузнечиха – продолжала опекать город, скрашивая его провинциальную недостаточную приглядность. Старый кэп и маготик замирали в живописной идиллии, что выказывала им преддверие моря.

Ваша правда: начался подступ к главнейшей теме и смыслу такого сякого бытия. Ничто земное не увлекало наших героев бермудно запоминающейся, не нужной времяпролётностью. Каждый из них уже мечтал о корабле-доме. Плыть куда-то, ломать рейсы, словом, жить по-настоящему. Если с Ястребцевым происходившее в тайниках его души ясно, как Божий день, то почему тоже самое пленяло Кирюшку? Вот тайна! Вдруг возле среза Мосеева острова показывались верхушки мачт, затем лихо выдвигался скошенный форштевень, надстройка, труба… Александрович от волнения, коего нельзя стесняться, привставал. Кирилка же начинал ликующе бесноваться.

– Ы-ы-! Ы-ы! Папа! Теплоход!

Вскидывал лапку, вроде сжимая подхмелёную кружку.

– За чей-то приход?! Так и быть, чокнемся!

С августа давай всё приметней темнеть. К нолю часов вовсе делалось непроглядно. Излюбленные прогулки до пляжа, при коммунальной разбитости редких фонарей, поневоле свернулись. Кирюшка с того сильно заскучал. Не зная чем себя занять, вредничал, нарываясь на разборки, всегда заканчивающиеся оправданием от Валентины Никифоровны. Ей же, в основном, и доставалось от подзащитного. Потому как в прибранной по-штормовому квартирке ералаш не устроишь.

Кирилка сменил тактику. Терпеливо караулил, к примеру, куда хозяйка, забывшись, положила серёжки. Тут же хвать дорогие вещицы, приглашая погоняться за ним.

– Верни, разбойничек, по-хорошему. Кому я говорю!

Да по мартышкиным понятиям в том-то весь торчок.

– Ы-ы-ы! Нет, ты сначала догони!

В увлекательное состязание ввязывались сыновья – отличники по физкультуре. Кросс с препятствиями и обманными финтами заканчивался в пользу затеявшего шумную катавасию. Довольный своей ловкостью, Кирилка шёл на мировую с чисто говорящим видом.

– Извини, мама, шутки у нас, маготиков, все дурацкие. Обещаю, что-нибудь безобидней придумать. Ы-ы.

До склонённой по-человечески головушки милосердно дотрагивалась чуткая ручка,