Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев - Андрей Борисович Шолохов

Решено было использовать благоприятную обстановку и, овладев Плевной, перейти в общее стратегическое наступление. В этот раз предполагалось вначале занять Ловчу, расположенную по берегам реки Осма. В Ловче скрещивались дороги на Плевну, Сельви, Троян. Через Ловчу войска Сулеймана-паши поддерживали связь с армией Османа-паши.

Ловча лежала в долине перерезаемой с юга на север довольно широкой, но мелководной рекой Осма. Вокруг – кольца высоких гор, гребни которых всюду представляют созданные самой природой укрепления. С севера и юга глубокие ручьи являются как бы естественными рвами. Правый берег Осмы выше левого, и его высоты тянутся километров на шесть вдоль реки.

Турки укрепили их как могли. В сторону Плевны поднимается на три километра просторная возвышенность, раскинувшаяся по гребню гор. Сам городок Ловча, ничем не отличавшийся от других болгарских городов, расположился по обеим берегам Осмы, соединенным мостом. До Плевны от Ловчи было не более тридцати километров. Высоты правого берега с так называемой тогда Рыжей горой на юге, единственной, не поросшей виноградниками, турки укрепили сетью траншей, в центре которых поднимался мощный редут – ключ всей ловчинской позиции.

Ловча оборонялась турецким отрядом под командованием Рифата-паши в составе 8 батальонов, взвода конницы, 6 орудий и около 3 тыс. иррегулярных войск. Общая численность отряда доходила до 8 тыс. человек. 3,5 батальона и 1 орудие обороняли позицию на восточном берегу Осмы, а 3 батальона и 3 орудия – на западном. Остальные войска находились в самом городке на высотах западнее и юго-западнее Ловчи.

Овладеть Ловчей должен был отряд, возглавляемый начальником 2-й пехотной дивизии генерал-майором А. К. Имеретинским. Отряд насчитывал 25 батальонов пехоты, эскадрон и 14 сотен кавалерии, 2 взвода саперов и 98 орудий – общей численностью более 22 тыс. человек. Он имел задачу 20–22 августа (1–3 сентября) овладеть Ловчей; оставив в ней около бригады, двинуться к Плевне и поступить в распоряжение командира Западного отряда[66].

Имеретинский разделил свой отряд на две колонны. Одна колонна, которая должна была действовать на левом фланге, была поручена генерал-майору В. М. Добровольскому – командиру стрелковой бригады, другая, на долю которой выпадала вся тяжесть боя и взятие Рыжей горы, – Михаилу Дмитриевичу Скобелеву. На Ловчинском шоссе располагался общий резерв под начальством генерал-майора К. Л. Энгмана, а на Плевно-Ловчинском шоссе поставлено десять сотен Кавказской кавалерийской бригады, которой, в случае успеха, надлежало преследовать отступающего неприятеля.

К рассвету 22 августа (3 сентября) все было готово к штурму. В течение ночи солдаты возвели прикрытия батарей. А утром, взошедшее солнце озарило своими лучами русские пушки, смотревшие пока еще безмолвными жерлами на турецкие траншеи и редуты.

В 7 часов 30 минут противник перешел в наступление, пытаясь охватить правый фланг колонны В. М. Добровольского, но был отбит штыковым ударом русских. Чтобы не подвергать войска новым турецким атакам, Добровольский решил перейти в наступление, не ожидая приказа. Русским удалось отбросить турок на левый берег Осмы и в Ловчу, но они понесли большие потери.

Скобелев начал атаку около полудня после хорошей артиллерийской подготовки. Он успел подвести к самым скатам Рыжей горы несколько рот Казанского полка, которые затем первые ворвались в турецкие укрепления. После короткого боя и с очень небольшими потерями скобелевцы овладели Рыжей горой. Теперь предстояло развить успех и взять Ловчу.

Турки занимали надбрежные высоты да за Осмой высился их грозный редут, который поражал огнем своих орудий тщетно пытавшихся переправиться через реку бойцов Добровольского и уже начавший стрелять по подразделениям Скобелева.

В кромешный ад превратились берега тихой недавно еще речки. Грохот русских и турецких пушек слился грозным ревом ужасного чудовища. Снаряды шипели, свистели, жужжали, гудели, рвались с оглушительным треском. Смерть: трупы русских, турок, густой дым пожара над Ловчей – все это завершало картину боя.

Вдруг среди этого невообразимого хаоса раздались звуки военного оркестра. Показался полк, шедший с высот к берегу Осмы с развевающимися знаменами. Это были казанцы, Скобелев сам их вел в опаснейшее место. Спокойный, даже улыбающийся, не торопясь ехал он впереди полка. Перед ним находилась площадка, от которой вел спуск к городу. Лишь подведя к ней казанцев, генерал скомандовал им «Вперед!», а сам остался пропускать следовавшие за передовыми псковские батальоны.

Последним приходилось совсем плохо. Турки из-за Осмы заметили это движение и сосредоточили по наступающим орудийный огонь. Казанцы прошли сравнительно благополучно. Но зато турецкие снаряды рвались в самой гуще псковичей. Одна из гранат, разорвавшись, сразила сразу двадцать человек, но псковичи шли так же твердо, как и казанцы. На них смотрел, пропуская мимо себя, сам Скобелев. Солдаты видели, что и генерал подвергается такой же опасности, как и они, что он не обращает никакого внимания на рвавшиеся над головой снаряды и остается спокойным.

Вскоре на берег реки были доставлены четыре орудия. Скобелев установил их на площадке, которую занимали казанцы, и сейчас же русские пушки начали громить заречный редут. Это значительно облегчило путь наступавшим. Один из русских снарядов взорвался внутри редута. Его окутали облака черного дыма, показались было языки пламени, но турки быстро успели потушить пожар. Однако Скобелев воспользовался недолгим ослаблением неприятельского огня и занял Ловчу третьим батальоном казанцев.

В это время Калужский и Либавский полки подошли к берегу Осмы несколько западнее городка. К изнемогавшим уже на Осме стрелкам Добровольского и примкнувшей к ним сводной гвардейской полуроте подоспел на помощь Ревельский полк, и благодаря этому русским удалось удержать берег.

Бой близился к концу. Ловча была уже почти в руках русских, оставалось только взять позиции за Осмой и довершить победу. Как-то само собой вышло, что руководство боем перешло к Скобелеву, и Михаил Дмитриевич мастерски воспользовался этим. Он не стал спешить с переправой, а собрал к себе все, какие только было возможно, войска. Был уже на исходе третий час дня. Солнце жгло невыносимо. Но теперь мало кто обращал внимание на зной, на жажду, на усталость. Все – и солдаты, и офицеры горели желанием поскорее покончить с Ловчей, сломить последний оплот турок на берегу Осмы. Слышался барабанный бой, разливистые звуки труб кавалеристов. Семнадцать батальонов и одиннадцать эскадронов и сотен собралось под командой Скобелева, и, дав людям немного отдохнуть, генерал кинул их за Осму.

Невиданное зрелище представляли атакующие. Впереди шли с развернутыми знаменами и музыкантами калужцы и либавцы, справа, рота за ротой, вступали в бой ревельцы, слева – казанские роты. Турецкий редут обратился в адскую машину, посылавшую навстречу наступавшим тысячи смертей. Ружейные выстрелы трещали с такой скоростью, что звуки их были похожи на