Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев - Андрей Борисович Шолохов

удары множества молотков. Но этот свинцовый град не останавливал героев. Осма преградила им путь, они пошли вброд через реку. Эстляндский полк дрогнул. Скобелев прибегнул тут же к испытанному приему: он заставил полк под градом турецких пуль проделать ружейные приемы, и оробевшие было люди успокоились, пришли в себя и, ободренные генералом, двинулись вперед.

Скобелев уже опередил их. Его знамя появлялось в самых опасных местах. Перед редутом находилось турецкое кладбище с памятниками усопшим. Михаил Дмитриевич обращал внимание на них уже подбегавших солдат. Прячась за камни, они продвигались к редуту, не замечаемые его защитниками, которые все свое внимание сосредоточили на подходившие полки. Повторилось то же, что было на Рыжей горе. Калужцы, либавцы, ревельцы, сохраняя фронт, ударили на редут, и в это время в тылу турок вдруг загремело «ура». Крохотная кучка человек в пятьдесят, успела подобраться незаметно и тоже, произведя переполох своим внезапным нападением, с безумной дерзостью кинулась на редут с той стороны, откуда турки никак не могли ожидать русских. На помощь туркам кинулся было последний их резерв, стоявший у Плевненского шоссе, но он попал под сабли кавказских казаков. И в это время редут был взят.

Противник обратился в бегство. Его до темноты преследовали казаки. Весь турецкий отряд, оборонявший Ловчу, был уничтожен или рассеян.

Радость Скобелева была велика, и за нею временно забывалась кровавая действительность, а она била, в глаза. Везде на вражеских позициях виднелись следы отчаянной борьбы. По северному скату высоты лежала масса турок, обезображенных действием нашей артиллерии; в долине чернели многочисленные жертвы, павшие под шашками кавказцев. Редут представлял кровавое зрелище: трупы турок и русских лежали вперемешку. В особенности ими был набит юго-западный угол редута. По скату бруствера лежали русские храбрецы, первыми пролагавшие путь. К югу от редута стонали сотни раненых.

Турецкие шалаши горели на позиции, по запасам соломы огонь пробирался к пороховому погребу. Приказано было тушить его, и солдаты так же самоотверженно бросились тушить пламя, ожидая ежеминутно взрыва, как несколько минут ранее лезли вперед под градом турецких пуль[67].

6

После взятия Ловчи русско-румынские войска приготовились к третьему штурму Плевны. Намечалось двинуть на город Западный отряд, в котором насчитывалось около 52 тыс. русских и 32 тыс. румынских воинов, а также 424 орудия. Армия Османа-паши, оборонявшая Плевну, насчитывала около 32 тыс. человек и 70 орудий. Турки занимали хорошо оборудованные редуты и траншеи, подступы к которым находились под перекрестным ружейным и артиллерийским огнем.

Как показал опыт предыдущих атак Плевны, без предварительного подавления турецкой обороны взять город невозможно. Поэтому было решено провести усиленный обстрел неприятельских укреплений, а затем идти на приступ.

Согласно диспозиции румынские войска с частью сил 9-го корпуса (1-я бригада 5-й пехотной дивизии) должны были наносить удар с северо-востока, имея в виду захват Гривицких редутов противника. Войска 4-го корпуса получили задачу наступать на Плевну с юго-востока, направляя основные усилия на овладение редутом Омар-бей-табия. Отряду генерала М. Д. Скобелева, выделенному из состава войск, находившихся под командованием А. К. Имеретинского, было приказано атаковать неприятеля с юга[68].

В 6 часов 26 августа (7 сентября) началась артиллерийская подготовка штурма, которая продолжалась четыре дня. Но войска в это время не бездействовали. 27 августа (8 сентября) румыны захватили передовую траншею турок перед их укреплениями у Гривицы. Отряд генерала М. Д. Скобелева занял два гребня Зеленых гор на южных подступах Плевны. Вот как это было.

Возглавляемые М. Д. Скобелевым Калужский, Эстляндский полки, 9-й и 11-й стрелковые батальоны, пять батарей и три сотни казаков сначала захватили деревушку Брестовац и первый гребень Зеленых гор, не занятые турками.

Под грохот обстреливающих Плевну русских батарей и ответную пальбу противника Скобелев атаковал позиции противника на Зеленых горах 29 августа (10 сентября).

Михаил Дмитриевич вместе со своим другом по Туркестану А. Н. Куропаткиным находился около калужцев. Полк шел и теперь спокойно, отчетливо, словно на смотровом поле, а не под вражескими выстрелами. В боевой его линии было два батальона, в резерве – третий. Эстляндцы оставались в общем резерве у деревушки Брестовац. Вел калужцев их молодой пылкий командир полковник К. Ю. Эльжановский. Скобелев все время с опасением посматривал на него. Он хорошо знал, что часто личная храбрость увлекает людей дальше, чем следует, и побаивался, как бы Эльжановский не испортил всего дела.

Скобелев намеревался в этот день овладеть только вторым гребнем, уверенный в том, что его незначительному отряду не по силам атаковать другие турецкие позиции. А лицо удальца командира полка так и горело боевым воодушевлением; видно было, что он с нетерпением ждет момента, когда генерал отпустит его одного вперед.

Калужцам при наступлении требовалось пройти менее полукилометра под огнем турок, засевших в виноградниках серединного гребня. Взбираться на гребень приходилось, тоже продираясь среди кустарников и виноградных лоз. Турки так и сыпали пулями, но линии наступавших были разрежены, и потери оказались при переходе через обстреливаемое пространство незначительными.

Скобелев просил Эльжановского идти с резервом, а не при боевой линии, но удалец, охваченный боевым жаром, скоро забыл об этом и очутился впереди калужцев. Быстро взлетали смельчаки на вершину гребня и штыками сбросили с него турок. Но успех был мнимый. На калужцев посыпались пули с третьего гребня. Солдаты легли и пробовали отстреливаться, но с их стороны огонь был вялый, нерешительный, Скобелев приказал им окопаться и укрепиться, как только серединный гребень будет занят. Это не было сделано, и турецкие пули так и вырывали все новые и новые жертвы. Как на грех, среди калужцев было много новичков-солдат, еще не побывавших в боях. Нервы их не выдерживали постоянного ружейного треска, а тут с высоты третьего гребня поползли вниз турки.

– Вперед, штыками их! – раздалась совершенно неожиданно команда. Чья – это так и осталось неизвестным, но приказание произвело совсем неожиданный эффект.

Несколько солдат вскочили с земли и, громко крича «ура», со штыками наперевес кинулись на спустившиеся уже в лощину турецкие массы. Кинувшихся было всего несколько, но вслед за ними бросились, как обезумевшие, все два батальона. Напрасно офицеры приказывали остановиться – живой ураган увлек их вперед. Эльжановский был тяжело контужен и не мог распоряжаться боем. Солдаты мчались вперед вихрем. Пули, сыпавшиеся как горох на них, никого не останавливали. В кого попадали они, тот падал, если был тяжело ранен, Остававшиеся на ногах мчались вперед. Страшно ударили они по туркам. Те не ожидали этого удара и, пораженные им, бросились назад. Калужцы погнали турок и перемещались с ними, поражая огнем на бегу. Встретившиеся на вершине гребня турки были смяты, сброшены этим живым вихрем. Но и тут