Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев - Андрей Борисович Шолохов

не видно, его только слышно. Пригнувшись к земле, бегут воины. Ничто теперь не сможет остановить их. С земли поднимаются раненые и, сжимая ружья в руках, тоже стремятся вперед. Те из них, кто не в силах идти, ползут, но ползут все-таки туда, к редуту.

– За мной, не отставать! – слышен уже далеко впереди голос генерала.

Все до неузнаваемости изменилось на поле битвы, лишь только появился Скобелев. Он словно новые силы вдохнул в изможденных храбрецов. Все, что толпилось на дне оврага, что лепилось по скатам холма, словно ожило. Образовалась грозная масса, и она, надрывисто крича, мчалась на редут, где даже смолкли изумленные турки, понявшие, что вместо радостной, желанной победы их теперь ждет поражение.

Траншеи и ложементы были взяты одним натиском.

– Сюда, молодцы! – слышен голос Скобелева. – Здесь они, враги, здесь! За мной, одним ударом возьмем!

Вот генерал уже у редута. Из-за камней видны смуглые, словно выкрашенные, лица арабов, горбоносые, с хищным взглядом турки. Огонь с редута ослабел. Теперь уже не до стрельбы. Воины Османа штыком готовы встретить удар русских.

Какой-то мулла в зеленой чалме выскочил на бруствер и бешено шлет проклятия.

– Алла, алла! – разливается повсюду с валов.

Скобелев уже на краю рва и все еще на своей белой лошади.

– Еще усилие, за мной ребята! – кричит он.

Миг, и генерала уже не видно. Он вместе с конем скатился в ров. Вслед за ним влились живою волной его богатыри. Скобелев высвободился из-под убитой лошади и впереди кучки храбрецов кинулся на насыпь. Теперь его узнать нельзя. Он весь покрыт грязью, облепившей его, вместо лица что-то черное, бешеное. Скобелев хрипло кричит. Вот он уже на насыпи. Там взгромыхнуло орудие и напоследок выбросило картечь почти в упор в живую массу. Это был последний выстрел. В редуте закипел штыковой бой. Скобелев впереди. Какой-то турок размахнулся было штыком, чтобы поразить генерала. Скобелев и не видел, какая опасность грозит ему. Соседний солдат страшным ударом отбил штык. Михаил Дмитриевич даже и не заметил, кто спас его. Было не до того. Он все еще впереди. Редут почти пройден, победители штыками вышвыривали его последних защитников.

В рукопашном бою у солдат внезапно появилось сознание безмерной ценности своего командира, которого нужно охранять как символ, как знамя, и – редкий случай – во время жаркой рукопашной схватки солдаты и офицеры окружили Скобелева, умоляя его уйти из опасного места. Тяжелораненый майор Либавского полка тащил Скобелева за ногу, его посадили на лошадь насильно и вывели из редута.

Громкое, победное «ура» потрясло воздух. В 16 часов 30 минут Каванлык, самый сильный из двух редутов, перешел в руки русских. Часть турок убрались к своему лагерю под Плевну, остальные запрятались в крытую траншею.

Скобелев и сам сознавал, что здесь, на поле битвы, он более не нужен – есть дело поважнее. Необходимо во что бы то ни стало подкрепить истомленных воинов, но резервов уже не существовало, оставалось только одно – собрать разбросанные по лощинам остатки батальонов и выслать их на занятый редут.

После М. Д. Скобелева принял командование в редуте генерал В. М. Добровольский – герой Ловчи. Через полчаса турки попробовали было отбить редут, но победители огнем заставили их оставить попытки. При этом Добровольский был смертельно ранен и начальство перешло к В. А. Тебякину.

В 18 часов, после того как Скобелев прислал собранные со всех частей чуть ли не по одному солдату подкрепления, суздальцы и либавцы под начальством подполковника Мосцевого через крытую траншею ворвались в редут Иса-Ага и овладели им.

Путь к Плевне был открыт. Высшее командование могло произвести перегруппировку сил и овладеть городом. Но оно этого не сделало, полагая, что штурм окончился неудачей.

8

31 августа (12 сентября) на правом фланге и в центре активных действий не велось. Правда, турки предприняли одну атаку на Гривицкий редут № 1, но она была отбита.

Осман-паша, учитывая опасность, которую создало для Плевны наступление Скобелева, решил направить против его отряда крупные силы. Выполнению замысла противника способствовала бездеятельность союзного командования. С утра на Скобелевских редутах начались ожесточенные бои.

Для защиты редутов Скобелев мог прислать только две с половиной сводные роты Владимирского полка под командой майора Горталова и взвод артиллерии, который привел в редуты раненный в щеку капитан Васильев.

Вскоре редут Каванлык, где находился майор Горталов, посетил Скобелев.

Молча въехал он в редут, сошел с коня, вышел на бруствер и пытливо оглядел окрестности.

Спасибо, ребята, за службу! – тихо благодарил он потом солдат, – потрудились вы честно. Орлами налетели, видел я, как дрались вы. Львы! Я счастлив, что командую такими молодцами… Устали?

– Устали, ваше превосходительство!

– Отдыхайте. Полдела сделали. Теперь удержаться нужно.

– Удержимся… резервов бы маленько!

– Вы останетесь комендантом редута! – распорядился М. Д. Скобелев, обращаясь к майору Ф. М. Горталову, – могу я рассчитывать на вас? Тут нужно удержаться, во что бы то ни стало. Подкреплений, может быть, и не будет. Дайте мне слово, что вы не оставите редута. Это сердце неприятельской позиции.

Горталов поднял руку, как бы присягая:

– Порукою моя честь! Живой не уйду отсюда!

Генерал обнял и поцеловал героя.

– Спаси вас, Бог! Помните, ребята, подкреплений не будет! Еще раз говорю, рассчитывайте только на самих себя! Прощайте, господа!

Отъехав с километр, генерал обернулся на редут. Весь он казался на высоте. Два знамени его в солнечных лучах гордо реяли над серыми камнями. Клубившийся внизу туман не успел еще окутать их своею непроницаемой дымкою.

– На смерть обреченные! – печально прошептал генерал, прощаясь с лучшими из своих сподвижников.

Ночь прошла для горталовского редута спокойно, но зато, едва забрезжил рассвет, начались бешеные атаки турок. Впереди редутов со стороны Плевны словно живое кровавое море плескалось: Осман-паша выбрасывал на редуты табор за табором. Но атаки отбивались каждый раз. Казалось, на редуте находились не воины, а какие-то сверхъестественные существа. Для них не существовало ни усталости, ни смерти. Их громили с трех сторон; они то отбивались ружейным огнем, то кидались в неистовые атаки. Но держаться было невозможно. Каждая отбитая атака только отсрочивала роковой момент.

Горталов уже приготовился к нему. Вдруг невдалеке послышалось неровное, слабое «ура»… Сперва в редуте подумали, что это ошибка, галлюцинация, но нет! «Ура» звучит все ближе и ближе, слышна музыка.

– Братцы, родимые! – закричал Горталов. – Держись, ради Бога, подмога идет, наши близко.

А турки уже были у самого бруствера, и прямо в лицо им так и брякнуло «ура». Ободрившиеся горталовцы встретили неприятеля штыками. Еще раз была отбита атака.

Откуда же пришли эти подкрепления? Ведь Осман-паша всеми силами стремился удержать Радишевский