Союз Сталина - Василий Васильевич Галин

социализма недостаточно еще провозглашения лозунга. Для поворота, – приходил к выводу Сталин, – требуется, по крайней мере, ещё одно обстоятельство, а именно, чтобы сами крестьянские массы убедились в правильности провозглашенного лозунга и приняли его как свой собственный лозунг»[555]. Это «обстоятельство» прозвучало в выступлении Сталина в декабре 1929 г., в котором он объявил, что «…без проведения в жизнь политики ликвидации кулачества, как класса, невозможно добиться преобразования деревни на началах социализма»[556]. И действительно раскулачивание было активно поддержано деревней.

Вся идея крестьян, пояснял М. Вебер еще в 1905 г., сводилась к ««равной» и «справедливой» дележки» земли»[557]. «Крестьяне, хотят оставить у себя мелкое хозяйство, – подтверждал В. Ленин в 1917 г., – и уравнительно его нормировать… периодически снова уравнивать…»[558]. Крестьяне хотели делить равнять и снова делить и равнять землю, подтверждал ген. А. Деникин: «принцип равенства означал для миллионов крестьян, владевших угодьями, которые были немного больше обычных, потерю этой земли»[559]. Принцип «равнения» по трудовой или потребительской норме, своеобразный «архаичный сельский коммунизм», как называл его М. Вебер, лежал в основе русской общины.

Этот «архаичный коммунизм» крестьян наглядно проявился в отношении к столыпинским «хуторянам» после февраля 1917 гг.: как только власть правительства на деревне ослабла, отмечает исследователь этого вопроса Г. Герасименко, выступления общинников против выделенцев сразу «сливается в единый сплошной фронт крестьянской борьбы»[560]. Вообще вся «главная внутрикрестьянская борьба, о которой сообщали в 1917 г., – подтверждает Т. Шанин, – была выражением не конфронтации бедных с богатыми, а массовой атакой на «раскольников», т. е. на тех хозяев, которые бросили свои деревни, чтобы уйти на хутора в годы столыпинской реформы»[561].

После Октябрьской революции 1917 г. крестьяне, получив землю, повсеместно и по своей инициативе восстановили общину. В 1922 г. сельские общины располагали в среднем 91 % земли, а в 1927 г. – 96 %[562]. Кулаки 1920-х гг. представляли собой в основном «фермеров» – хуторян, появившихся вследствие провозглашения Лениным в 1921 г. политики НЭПа, и являлись противоположностью кулакам – мироедам царского времени, основной деятельностью которых было посредничество и ростовщичество.

Средняя площадь посевов «кулацких хозяйств», составлявших в 1927/28 гг. 4,8 % всех хозяйств, достигала, так же как и в среднем у столыпинских «хуторян», всего 8,7 га, т. е. была в 3,5 раза больше, чем у группы бедняков и в 1,8 раза, чем у середняков[563]. О «богатстве» «кулаков» говорит тот факт, что средняя стоимость конфискованного у них имущества в 1930 г. (составляла максимум 564 рубля на хозяйство (сумма, равная 15-месячному заработку рабочего). При этом затраты на депортацию кулаков достигали 1000 рублей на семью![564]

Массовая принудительная коллективизация началась с выходом Постановления ЦК ВКП(б) от 5.01.1930 «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В постановлении была поставлена задача в основном завершить коллективизацию к концу пятилетки (1932), при этом в таких важных зерноводческих районах, как Нижняя и Средняя Волга и Северный Кавказ, – уже к осени 1930 или весной 1931 гг.

Раскулачивание и принудительная коллективизация, взаимно усиливая друг друга, вызвали резкий всплеск крестьянских выступлений и террористические актов: в 1928 г. они составили соответственно – 709 и 1307 случаев, в 1929 г. – 1300 и 3200, в 1930 г. – 13754 и 4000. 2 апреля 1930 г. в закрытом письме ЦК указывалось на повстанческое движение на Украине, Северном Кавказе и в Казахстане, массовые выступления крестьян в ЦЧО, Московской области, Сибири, Закавказье и Средней Азии, «перерастающие в антисоветское движение», ставящее под угрозу «дело коллективизации и социалистического строительства в целом»[565].

Причина этих выступлений, по мнению центра, крылась в активности «местных работников», которые допускали «перегибы» в своей работе, ставшие общим явлением с первых дней проведения массовой коллективизации. Уже 30.01.1930, узнав о «перегибах» Средне-Волжского крайкома, Сталин отправляет ему телеграмму: «Ваша торопливость в вопросе о кулаке ничего общего с политикой партии не имеет. У вас получается голое раскулачивание в его худшем виде…». На что руководитель крайкома ответил: «Телеграмма принята к строгому руководству». Но: «Арест кулацко-белогвардейского актива приостановить не можем, ибо он почти закончен»… «На местах широко развязалась анти кулацкая стихия, которую трудно «загнать в берега…»[566].

2.03.1930 вышла знаменитая статья Сталина «Головокружение от успехов», в которой он осудил многочисленные перекосы и волюнтаризм при «приеме крестьян в колхозы» и подчеркивал принцип добровольности колхозного строительства[567]. 15.03 было опубликовано постановление «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении», которое требовало: «немедленно прекратить какой бы то ни было форме насильственную коллективизацию. Решительно бороться с применением каких бы то ни было репрессий по отношению к крестьянам…»[568].

17.03.1930 Политбюро направило в основные зерновые регионы Кагановича, Калинина, Молотова, Орджоникидзе и др., для исправления перегибов в деле коллективизации. И уже 22.03. С. Орджоникидзе сообщал о руководителях Криворожского округа Украины: «Перекручено здесь зверски. Охоты исправлять мало… Все хотят объяснить кулаком, не сознают, что перекрутили, переколлективизировали. Большое желание еще большим нажимом выправить положение, выражают желание расстрелять в округе человек 25 – 30…»[569]. 3.04.1930 Сталин публикует статью «Ответ товарищам колхозникам», в которой вновь возвращается к перегибам в коллективизации. Реакция на статью последовала незамедлительно: только в течение марта более 5 млн. крестьян покинули колхозы.

* * *

Однако спустя всего 2 месяца на XVI съезде партии настроения партийного руководства изменились на диаметрально противоположные. Причина этого «перелома», указывал Сталин на съезде, заключалась в обострении мирового экономического кризиса, что неизбежно и ускоренно толкало мир к новой мировой войне. В ответ Сталин призвал к организации «наступления социализма по всему фронту», и подтвердил правильность решения ЦК от 5 января 1930 г. «О темпе коллективизации…», т. е. о ликвидации кулачества, как класса, и темпах сплошной коллективизации[570].

«Кулаки» были разделены на три категории: для изоляции первой, оказывавшей активное сопротивление, с 27 июня 1929 г. началось создание системы лагерей – будущего ГУЛАГа. В 1930 г. Н. Бухарин призывал «разговаривать (с кулаком) языком свинца»[571]. И количество расстрелов в этом году, по отношению к среднему за предшествующее пятилетие, скачкообразно выросло в 10 с лишним раз и достигло 20 тыс. человек, в 1931 г. – 10 тыс. человек, что превышало показатели времен гражданской войны: в 1921 г. было официально приговорено к смертной казни 9,7 тыс. человек[572].

Вторая категория – потенциально опасных, подлежала выселению в отдаленные районы: Кулацкая ссылка осуществлялась на основании постановления СНК РСФСР от 18 августа 1930 г. «О мероприятиях по проведению спецколонизации в Северном и Сибирских краях и Уральской области»[573]. С февраля 1930 по декабрь 1931 г. было депортировано более 1 800 000 человек – всего 381 000 семей[574], т. е. примерно