Российский колокол №5-6 2021 - Коллектив авторов

Деньги она спрятала в карман и всё время, пока поднималась по лестнице на второй этаж, проверяла рукой. Она отнесла их в гостевую и положила в щербатый комод, в тот ящик, который когда-то больше других был забрызган её кровью: словно кровавая печать могла уберечь деньги лучше любого замка.

Всё это вымотало и выпотрошило Киру совершенно, но, тяготимая взятым на себя обязательством, она всё же пошла к щенкам.

15. Душил чудовище до тех пор, пока не укротил его

Щенки обрушили в сарае нижнюю полку и каким-то непостижимым образом вскрыли ящик с инструментами. Когда Кира вошла, самый крупный из них самозабвенно грыз отвёртку. Двое других сидели поодаль и с интересом за ним наблюдали, как будто завидовали и не решались подойти. Кира бросилась отнимать, испугавшись, что отвёртка пропорет щенку губу или нёбо, и в тот момент, когда её рука почти коснулась его добычи, со щенком произошла разительная перемена. Милый лобастый толстяк пропал, на неё исподлобья смотрело злобное, ощерившееся существо. Его мягкие обычно губы напряглись и изогнулись, показывая маленькие, но острые, как иглы, клыки. Щенок стоял. Его голова была опущена, шерсть на холке вздыбилась. Он сделал осторожный шаг вперёд, и лопатки под шкурой двинулись, словно два широких лезвия.

Теперь это был не туман, теперь словно снежная лавина обрушилась на неё: глаза перестали видеть, грудь обожгло холодом, и от страха Кира словно потеряла сознание. Несколько секунд вылетело из её жизни, она осознала себя только тогда, когда уже стояла перед сараем, глядя на захлопнутую дверь. Руки её тряслись, и она понимала, что никогда-никогда больше не откроет сарай.

Дома Киру встретил окружённый мертвецами Харон. Она хотела подняться по лестнице, но остановилась возле картины и стала смотреть в его нарисованное лицо. Заметила в отдалении, за его плечом, три едва намеченных тёмных пятна. Они могли показаться скрытыми в тени, едва намеченными человеческими лицами, но теперь совершенно определённо виделись как вытянутые собачьи морды, растущие из одного тела. Они были здесь, среди мертвецов, они уже проявлялись на этой страшной картине. Смерть, которая ждала их в сарае, была мучительной, жестокой. Они больше заслуживали мирно пастись у помойки, чем умереть вот так, от голода и жажды.

Выходило, что первое же самостоятельно принятое Кирой решение обернулось чудовищной ошибкой. Она действительно была глупой, никчёмной, отвратительной. И всё, что делали с ней Дина и муж, было правильно. Они не мучили её, они старались исправить её, перевоспитать, чтобы она не делала таких ужасных, трагических глупостей, чтобы ни с кем не поступила так, как с этими несчастными щенками. А чем отплатила она? Убила Диму, ограбила Дину. Жизнь вдруг представилась Кире чередой всеобщих неверных решений, которые вели к мучениям и смерти, и в этой безысходной цепочке она хотела быть только жертвой, не мучителем. Она хотела вернуть всё обратно и раскаивалась в совершённом убийстве. Она оплакивала мужа – впервые со дня похорон.

И, чтобы искупить свою вину, она решила поступить правильно хотя бы с щенками. Ей нужен был кто-то, кто сказал бы, что с ними теперь делать, или сделал бы это сам, пусть бы даже убил – лишь бы ей не пришлось принимать решение.

Кира подумала было о Дине, потом о Вэле, зашла в тупик, гоняла мысли по кругу, пока не вышла из него совершенно неожиданно: представила щенков, и этот образ потянул за собой другой – медведицу с темнотой позади, соседку, хозяйку двенадцати собак.

Двор медведицы встретил её многоголосым лаем. Кира стояла перед забором, не решаясь войти, хотя на её звонок в домофон калитка ответила приглашающим щелчком. Из двора послышались грозные оклики, потом раздались тяжёлые шаги, и дверь открылась. Медведица, одетая в потрёпанный спортивный костюм, осмотрела Киру с ног до головы. Выражение её лица было презрительным, тем самым, которого Кира от неё ждала. Кира почувствовала, как погружается в редкий пока ещё туман, это было больно и приятно, как возвращение домой после долгой дороги.

– Чего стоишь? – спросила медведица, придерживая ногой тонкую вертлявую таксу, которая норовила выскочить на улицу. – Заходи. А то сейчас эти узники совести обретут долгожданную свободу.

Медведица схватила Киру за плечо и втянула внутрь. Вокруг их ног тут же закружился водоворот из такс, Кире показалось, что их невероятно много, больше десяти. Из вольера на неё, склонив набок голову, смотрели два одинаковых кавказских волкодава. Туман усилился, всё шло правильно.

– Боишься их? Ну ты даёшь! Пошли!

Медведица потащила Киру по бетонной дорожке мимо идеально ухоженных розовых кустов и низкорослых хвойников к мощному приземистому дому – за руку, как первоклашку. Таксы текли за ними коричневым ручейком, но, когда хозяйка и гостья поднялись на крыльцо, потеряли к ним интерес – все, кроме одной, самой мелкой. Медведица подхватила щенка на руки и села в кресло, пригласив Киру сесть напротив.

– Так что у тебя случилось? – спросила она.

Глядя на носки своих ботинок, Кира сбивчиво рассказала, как испугалась щенка.

– Ну а чего ты хотела? – раздражённо спросила медведица. – Они ж дети. Пробуют мир: на вкус, на реакцию. Пытаются понять, как им отжать побольше. Если испугаешься, будут и дальше пугать.

– И что делать?

– Не бояться. Быть готовой дать отпор. А вообще, пойдём-ка откроем их, пока кто-нибудь действительно отвёртку не сожрал.

Щенки были в полном порядке, мирно спали в углу, сплетясь в тёплый клубок. Недожёванная отвёртка валялась у стены. Услышав, что дверь открывается, щенки подняли головы и радостно завиляли хвостами. Медведица присела на корточки и стала, причмокивая губами, гладить лобастые головы.

– А вообще ты молодец, – сказала она, улыбаясь. Тон её сделался мягким, медовым, и бояться её стало сложнее. – Главное, с помойки их забрала. А дальше справимся. Кстати, меня Тамара Алексеевна зовут. А тебя?

– Кира.

– Очень приятно. Прежде всего нужно их в дом перевести.

– В дом? Они же там всё разнесут.

– Они же дети. За ними и присмотр нужен как за детьми. Им нужно чувствовать, что кто-то большой и сильный рядом. А дом не разнесут. Я тебе клетки для них дам, запирать, пока ты спишь или пока тебя дома нет.

– Клетки?

– Это ненадолго. Воспитаем, и можно будет так оставлять. А воспитывать надо. А то они сейчас немаленькие уже, а к лету вообще вырастут слоны огромные – видела бы ты их папашу. Не будешь воспитывать, живьём тебя сожрут. Заниматься нужно много, каждый день. Главное, не давать слабины, ничего лишнего им не позволять. Они псины умные, будут расти, постоянно будут