Клокочущая ярость. Революция и контрреволюция в искусстве - Гриша Брускин

Крылатый старик Кронос с длинными снежными волосами и бородой стоит на пьедестале, покрытом бархатом. Пьедестал везет телега, запряженная парой крошечных оленей. Путь Небесного старца лежит через Тоскану со знакомыми нам холмами и башнями. Кронос держит в правой руке посох, а в левой — прозрачную сферу. В которой угадываются те же самые холмы и башни. Видимо, для художника, никогда не покидавшего родного края, весь мир и представлялся Тосканой.

АЛЛЕГОРИЯ ИЗ МУЗЕЯ АКАДЕМИИ

Изображались ли аллегории, попирающие сферу? Как в картине «Die Jagd nach dem Glück».

Да, конечно.

Например, Фортуна, написанная в виде Сфинкса с завязанными глазами, на полотне Андреа Превитали (1470–1528) «Аллегория» из Галереи Академии в Венеции.

Андреа Превитали. Аллегория, 1490

Пернатое существо с крыльями и хвостом явно принадлежит к племени Люцифера. На что недвусмысленно указывают вздыбленные, как у черта, волосы.

Лицо, руки, грудь и живот «красивой женщины» обнажены на манер интересующего нас «Счастья». И являют нам соблазнительные для человека-мужчины женские прелести. Львиные лапы аллегории попирают аж целых две сферы. Два универсума. Ну чем не прообраз для обсуждаемой картины Геннеберга?

КАНАТОХОДЕЦ

Без сомнения, автор «Погони за счастьем» был прекрасно знаком с творчеством Альбрехта Дюрера, для которого шар являлся важнейшей частью символического инструментария.

Нюрнбергский мастер создал не один десяток гравюр с изображением сферы, включая знаменитую «Немезиду» («Nemesis»)[132]. Которую Джорджо Вазари назвал «Temperanza».

Дюреровская богиня возмездия, судьбы и справедливости парит в задумчивости: в одной руке — конская сбруя (наказание), в другой — кубок удачи (награда).

Попирая шар. Как и полагается Фортуне.

Сбросив белую мантию Анджело Полициано.

На головокружительной высоте.

Балансируя на краю волшебного небесного занавеса.

Продавливая бахрому облаков.

Канатоходцем.

В тишине.

На границе сна.

И галлюцинации.

Над топографией тирольского пейзажа.

Альбрехт Дюрер. Немезида, 1501–1502

БОГИНЯ С ОБРУЧАЛЬНЫМИ КОЛЬЦАМИ

Никто и никогда до Дюрера ничего подобного не творил.

Согласно Эрвину Панофскому, художник соединил в одной фигуре черты богинь Возмездия и Судьбы (Немезиды и Фортуны), заимствовав этот образ из поэмы «Manto» (1499) знаменитого флорентийского поэта Анджело Полициано — друга и воспитателя детей Лоренцо Медичи[133].

С тех пор версия авторитетного иконолога не подвергалась сомнению.

Тем не менее вид самой Немезиды вызывает некоторое недоумение.

Зачем художник раздел Немезиду? (У Полициано богиня одета в белую мантию — manto.)

Чтобы мы увидели мерзкую плоть?

Древние греки, а вслед за ними европейцы, изображали богов совершенными созданиями — с лицами и телами идеальных пропорций[134]. А «Большая Фортуна» Дюрера — крылатая, голая, отталкивающего вида старуха с давно увядшими прелестями.

Хотя Панофский и пишет, что прежде, чем создать «Немезиду», Дюрер проштудировал труд Витрувия о совершенных пропорциях. И что увесистая фигура богини — результат «правильных» математических исчислений.

Но в результате подсчетов удивительным образом материализовалась не идеальная женщина, а конкретная матрона — с портретным сходством.

Еще большее недоумение вызывает следующая деталь: на указательном пальце правой руки Немезиды, держащей кубок, мы обнаруживаем обручальные кольца — причем целых три.

Кто-нибудь когда-нибудь видел изображение греческих богинь с обручальными кольцами?

Не видели, но читали: однажды незадачливый герой новеллы французского писателя Просперо Мериме «Венера Ильская» неосторожно надел на палец статуи Венеры свое обручальное кольцо.

Чем дело кончилось, читатель помнит.

ЗНАК ВЕРНОСТИ

Древние египтянки носили обручальные кольца на безымянном пальце.

Согласно Плутарху, это объясняется тем, что тогдашние «анатомы» или специалисты по бальзамированию трупов обнаружили, что от вышеупомянутого пальца тянется тончайший нерв прямехонько к сердцу — главному органу человеческого тела.

Античные греки и римляне усвоили старинную традицию и надевали свадебные кольца на «палец рядом с мизинцем».

Христианки всех конфессий также носят знак верности на безымянном пальце.

Теперь заметим, что обручальные кольца надевали и надевают на указательный палец правой руки, как в те далекие времена, так и ныне, лишь еврейские женщины.

Да и черты лица Фортуны-Немезиды, в отличие от прочих женских образов Дюрера, прямо скажем, не арийские.

Может быть, мастер прорисовал столь подробно уродливое тело «богини» с такой, я бы сказал, ненавистью, потому что изобразил представительницу в то время нелюбимого в Европе племени?

Впрочем, и богини не изображались со вздыбленными волосами.

Сия прическа в Средневековье и Ренессансе была в моде у чертей.

Так что, господа искусствоведы, есть над чем поразмыслить.

Ну а геннеберговский рыцарь? Погнался бы за дюреровской музой?

Всаднику, преследующему смазливое белокурое уютное счастье, ласки старухи с гигантскими орлиными крыльями, да вдобавок с кольцами на пальце, могли бы привидеться лишь в аду Иеронима Босха.

Так что вкусы и задачи у наших художников не совпадают.

КРАСНОЕ ЗНАМЯ

Итак, согласно сексуальному хищнику Фридриху Геннебергу, счастье — это удовлетворение полового инстинкта (голое женское тело).

И — власть над миром (корона, сфера-универсум).

Достигнуть идеала невозможно.

Смерть-скелет мчится на апокалиптическом (!) вороном коне, дыша герою произведения в затылок. Как только искатель опасного приключения коснется цели, Скелет прикончит смельчака[135].

Счастье — это сон. На что указывает усыпленная Морфеем Мечта. Расположившаяся на переднем плане картины.

Абсолютным нонсенсом в и без того переусложненной, претенциозной, вычурной композиции выглядит красное знамя. В XIX веке безусловно означавшее Свободу. Баррикады. Революцию[136].

В «Die Jagd nach dem Glück» прослеживаются основные элементы картины «Свобода, ведущая народ» Эжена Делакруа — полуобнаженная тетенька-манок, бегущий за ней вооруженный персонаж, знамя, поверженное тело на переднем плане.

На родине художника, в Германии, только что, в 1848 году, отбушевала очередная революция. Призрак коммунизма, как нам поведал Карл Маркс, бродил вовсю в то время по Европе.

Геннеберг хотел быть современным. Актуальным.

И представил свою плывущую ленивую вялую голую тетку, вдобавок ко всему вышеописанному — Свободой и Революцией.

Ну что скажешь, читатель?

…молчит.

XIV. Контрреволюционер

Виктор Михайлович Васнецов

Я как был, так и доселе остаюсь убежденным монархистом на исконных русских началах, т. е. стою за православную веру, за самодержавного неограниченного царя и за великий русский народ и его господство в Русском государстве.

— В.М. Васнецов — И.Л. Щеглову-Леонтьеву, 2 апреля 1907 года

ДЕМОКРАТ И МОНАРХИСТ

Александр Николаевич Бенуа в своих воспоминаниях возмущался: «Никак я не мог одобрить и то, что в первом же номере [журнала «Аполлон»]… половина иллюстраций была посвящена тому художнику, к которому у меня выработалось определенно отрицательное отношение, а именно к