Клокочущая ярость. Революция и контрреволюция в искусстве - Гриша Брускин

КОНЕЦ ИСТОРИИ

Гадюки в заколдованном лесу вызывают в памяти образ Семиглавого Зверя из Откровения Иоанна Богослова.

В своей картине Васнецов — несостоявшийся священник[149] — рисует нам апокалиптическую метафору русской революции, где Баба-яга-Свобода похитила невинное Дитя, будущее России.

Поверженный было Семиглавый Зверь в ярости высунул из-под земли свою многоликую змеиную харю в стремлении пожрать Дитя — Святую Русь. И того, кто сохраняет заповеди Божии, то есть, в данном случае, — русский народ.

«Продолжение времен» вот-вот остановится.

История закончится.

И последует предсказанный Иоанном Богословом Апокалипсис.

О ЧЕМ РАССКАЗЫВАЕТ СКАЗКА?

В произведении «Борьба за знамя» Борис Александрович Голополосов изобразил революцию как адский бессмысленный дебош, учиненный буйно помешанными алкоголиками в припадке белой горячки.

В полотне-метафоре Бориса Михайловича Кустодиева неистовствующий монстр Большевик-Кинг-Конг в ступоре мерит шагами Россию, оставляя за собой реку крови.

В картине-утопии «Новая планета» Константин Федорович Юон показывает революцию как мессианское событие. Начало федоровского воскрешения отцов. Воплощение мечты человечества — бессмертие. Новое космическое бытие.

В работе «Баба-яга» Васнецов поведал нам сказку о Русской Революции.

О чем рассказывает сказка?

СОН РАЗУМА РОЖДАЕТ ЧУДОВИЩ

В конце XVIII века Франсиско Гойя создал свой opus magnum, серию офортов, состоящую из восьмидесяти листов, под общим названием «Капричос» — энциклопедию пороков своего времени. Художник прибегает к различным приемам: метафорам, гиперболам, шаржам, карикатурам, гротеску. При этом не маскирует и не прячет смысла своих работ.

Прошли столетия — ничего не изменилось. Человеческая комедия длится.

Пороки те же, что и ныне.

Работая над «Капричос», мастер прекрасно понимал, что комментирует не только современность, но и «вспоминает» будущее.

Потому мы и не перестаем восхищаться великим творением.

Виктор Васнецов в картине «Баба-Яга» обратился к жанру волшебной сказки. И спрятал истину поглубже.

Почему? Из страха?

Художник был близок к монархистскому «Союзу русского народа».

После событий 1905 года между большевиками и «Черной сотней» шла война не на жизнь, а на смерть.

Александр Иванович Дубровин, создатель и руководитель вышеупомянутой организации, назвал святым русским делом истребление бунтовщиков и евреев[150].

Ленин, в свою очередь, призвал отряды революционной армии убивать черносотенцев и взрывать их штаб-квартиры[151].

Начиная с 1917-го большевики расстреливали монархистов и черносотенцев в массовом порядке.

В общем, было чего бояться.

Но дело, конечно же, не ограничивается страхом.

КАРТИНА-ВОЙ

Картина являет собой притчу, что делает сообщение емким. Содержание полотна — многозначно. В произведении мерцают разные смыслы. Это и старинная русская народная сказка, и скрытая парабола с актуальным политическим подтекстом.

Что общего между «Капричос» и «Бабой-ягой»?

Ощущение безнадежности. Непоправимости Зла.

Полотно Васнецова — страстное высказывание человека, который не просто критикует революцию, а ненавидит ее всеми фибрами души.

Зритель не только видит, но и «слышит» картину.

Движение в работе построено по диагонали, стремительно направленной из правого нижнего угла в верхний левый.

Заколдованный лес также дернулся резко влево под натиском ураганного полета ведьмы, наполнив пространство грохотом падающего метеорита.

«Баба-яга» — картина-крик.

Картина — вой.

Вой о преступлении преступлений.

Об убийстве народа.

И разрушении великой страны.

Революция, как и встарь, мерцает в нынешнем мире. По-прежнему взрывает бунтующую «душу» толпы.

И, как и раньше, ведет человечество к гибели и великим свершениям.

XV. Современность и прошлое[152]

Еще раз о Роберте Фладде, Лоренсе Стерне, Гюставе Доре, Альфонсе Алле, Казимире Севериновиче Малевиче и… не только

Из ничего не выйдет ничего.

— Шекспир. Король Лир

РЕВОЛЮЦИЯ ИСКУССТВА

Казимир Малевич писал в 1919 году: «Футуристы плюнули на алтарь молитвенника.

Сорвали завесу святая святых Культуры и изрезали ее на портянки, разбили чашу тайн и причастие растоптали ногами; футуристами были сорваны венцы сияний авторитетов Искусств и брошены в ящик лома.

Была призвана на помощь война пушек, чтобы взрывами снарядов сокрушить алтари, и взорваны были гробницы музеев греков и Римлян святых, где покоились Искусства останки.

Со священнейших трибун, откуда в утонченных ритмах возвещали сладкие слова поэты о любви Венеры, неслись громы кощунственные — победные слова футуристов обрушились на головы интеллигентских сборищ»[153].

Годом ранее Малевич провозглашал свершение революции в искусстве: «Объявляем, что жизнь и смерть принадлежат нам.

Приветствуем Идею Социализма и Революцию, снесшую уже не один трон Монархов-Самодержцев, уничтожавших законом сапога лучшие силы народных творцов.

Но это Социализм Жизни. В Искусстве есть другой Монарх, Академия Искусств, застенок обезглавливания творческой силы…

Мы… первыми подняли знамена Революции Искусства, беспощадного уничтожения законов академизма, подставляя голову свою под удары брани, свиста и насмешек печати и толпы. Но гордо было наше чело и крепки наши мышцы; принявши бой с огромной организацией Академизма, шаг за шагом сваливая позорные страницы брани авторитетов академизма, водрузим новое знамя Искусства Супрематизма. К нему шла революция Кубизма и футуризма, окончательно уничтоживших понятие о вещи как о целом…

Вот почему в Академическом Искусстве вздымается мощь уродства и на лакированном пути слащавости ремесленного Академизма пузырится лакированный их путь…

Революция Кубизма и футуризма основала свое Искусство на обломках вещи, создавая новый порядок их композиции.

Мы же пошли дальше и отвергли все, изгнали всякое соприкосновение с вещью и сутолокой жизни.

Намеченный нами путь Искусства равнодушен к горю и радости жизни, как равнодушно к ним синее пространство неба»[154].

Но «новое» всегда припоминало «старое». Греки вспоминали египтян, римляне — греков, люди эпохи Ренессанса — вышеперечисленных. Авангард не был исключением. Истоками самых дерзких модернистских порывов являлись традиции и образы древних культур. Будь то африканские культы, египетская мудрость, византийская иконописная традиция. Или же изобразительная культура XVII века. Сговору современности с прошедшим временем посвящен следующий текст.

МРАК В КВАДРАТЕ

Роберт Фладд (1574–1637) — английский герметический философ, астролог, алхимик, маг-мнемоник. И не только. Изобретатель «театра памяти», спроецированного не на воображаемый, а на реальный шекспировский «Глобус».

Фолиант Фладда «Utriusque cosmi maioris scilicet et minoris metaphysica, physica atque technica historia», датированный 1617 годом, полон поражающими воображение читателя картинками.

На странице 26 изображен черный четырехугольник под названием «Великая тьма». С каждой стороны квадрата на белых полях убористыми буквами написано: «Et sic in infinitum» («И так до бесконечности»).

Что за мрак в квадрате изобразил философ-художник?

Автор приподнял покров над тенью Эреба. Над предвечной глубочайшей тьмой. Без Света и Эфира.

Наш герой — рыцарь отвергнутого знания. Отвергнутого позитивизмом. Человек Нового времени похоронил Бога. Покорил силы природы. Поставил себя в центр Вселенной. Но вожделенное местечко оказалось неуютным, незавидным, сиротским.

А пожаловаться некому.