Клокочущая ярость. Революция и контрреволюция в искусстве - Гриша Брускин

Noriyuki Haraguchi, «Untitled (CD 40)», 1981;

Endre Tot, «Dada-Messe in Berlin», 1989;

Allan McCollum, «Plaster Surrogate», 1982–1991;

Herbert Zangs, «Schwarzarbeiten», 1958;

Gunter Umberg, «Untitled», 1991;

Bernard Aubertin, «Monochrome Noir», 2000;

Sherry Levine, «Black Mirror», 2004;

Eric Doeringer, «Black Video Monochrome», 2006;

…

Лень перечислять дальше.

Так пусть продолжит неленивый читатель![165]

СКОЛЬКО «ЧЕРНЫХ КВАДРАТОВ» НАПИСАЛ МАЛЕВИЧ?

На прижизненных монохромных фотографиях черные квадраты не отличить от красных. До нас дошло энное количество авторских рисунков «Черного квадрата». А также четыре картины с тем же названием, но различных размеров. Все они выполнены масляными красками на холсте в разное время. Соответственно: в 1915 году (Государственная Третьяковская галерея), в 1923-м (Государственный Русский музей), в 1929-м (Государственная Третьяковская галерея) и…

Версия появления четвертого авторского варианта «Черного квадрата» звучит приблизительно следующим образом: произведение долгие годы хранилось у сестер Малевича в коммуналке в мешке из-под картошки (?!). В дальнейшем попавший в долговой переплет неудачливый самарский предприниматель-строитель — очередной наследник Малевичей (имя законспирировано в целях его безопасности) — заложил картину за долги в «Инкомбанке». Впоследствии коммерсант не востребовал шедевр. В 2002 году разорившийся «Инкомбанк» продал картину российскому миллиардеру Владимиру Потанину за всего лишь 1 миллион долларов США. А тот, в свою очередь, передал «Черный квадрат» на хранение в Государственный Эрмитаж. История звучит, мягко говоря, неубедительно. Все мы слышали множество подобных, шитых белыми нитками рассказов, сопровождающих в качестве провенанса блуждающие по рынку искусства фальшаки. Но…

XVI. Приключения блондинки

Юрий Иванович Пименов

О полотнах «Новая Москва» (1937), «Фронтовая дорога» (1941), «Новая Москва» (1960) — в дальнейшем соответственно: картина № 1, картина № 2, картина № 3.

КАРТИНА № 1

СКВОЗЬ ПЕРЛЫ ДОЖДЕВЫЕ Но вот свершилась революция. Настало счастье. Каково оно?

Май выдался на редкость теплый. Гроза прошла. В воздухе разлита свежесть. Вокруг как будто слышатся дивные строки: «Гремят раскаты молодые, Вот дождик брызнул, пыль летит, Повисли перлы дождевые И солнце нити золотит…» С губ слетает слово «прелестно». Девушка за рулем. Да не за баранкой трактора или штурвалом самолета и не «до Зацепы водит мама два прицепа», а в своем частном авто! Не чудо ли? Модная прическа, нарядное летнее платье, рукава фонариком. Гадаем: молодая? хорошенькая? Да не то слово. Красавица!

Впереди взметнулось в небо новенькое здание Госплана СССР. Вторая пятилетка только что отгремела, а в Госплане уже планируют третью. Страна одержала победу! Социалистическое общество построено. И благосостояние трудящихся на подъеме. Надежды, надежды… Сегодня прекрасно. А завтра будет еще лучше! Оказывается, счастью нет предела. Девушка внимательно смотрит на мир сквозь мокрое ветровое стекло. И мы, зрители, также глядим на «новую Москву» сквозь «перлы дождевые». Вместе со ставшей нам дорогой и близкой незнакомкой.

КТО ЖЕ ЭТА ПРЕКРАСНАЯ НЕЗНАКОМКА? Произведение написано с удивительной легкостью. И все было бы чудесно, если бы не одно обстоятельство: «на дворе» не пастернаковское тысячелетие, а чисто конкретно ОДНА ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ ГОД! Уточним для молодежи — год большого террора.

Итак, дождь кончился, и девушка за рулем откинула крышу кабриолета. Сегодня Первомай. К ветровому стеклу привязана пара гвоздик. С фасада Дома Союзов на москвичей приветливо взирает Сталин. А мы гадаем: кто же эта прекрасная незнакомка — счастливая владелица роскошного авто, на чей затылок уставился зритель? Ведь в 1920–1930-е годы лишь пара сот частных автомобилей колесила по необъятным просторам СССР.

Может быть, за рулем назначенная «товарищем правительством» вдова поэта Маяковского Лиля Брик? И ведет она тот самый иностранный «автомобильчит», привезенный пролетарским поэтом для своей пассии из-за границы? Маяковский не без гордости воспел «красавца серой масти» в стихах: «Довольно я шлепал, дохл да тих, на разных кобылах-выдрах. Теперь забензинено шесть лошадих в моих четырех цилиндрах…»

Но увы! Ни сам автомобиль, ни великолепная Лиля не похожи на шедевр Пименова. В Лилином «рено» было все: и предохранители спереди и сзади, и добавочный прожектор сбоку, и электрическая прочищалка для переднего стекла, и фонари с надписью «stop», и стрелки, показывающие, куда поворачивает машина, и теплая попонка, чтобы не замерзала вода, и чемодан, и два добавочных колеса сзади, и часы с недельным заводом…

Почему же героиня «Новой Москвы» не оказалась за рулем описываемого чуда? Да очень просто. Автомобиль Лили Брик имел закрытый кузов, а наша блондинка предпочитает исключительно кабриолеты и фаэтоны. Да и сама Лиля была вовсе не блондинкой, а совсем наоборот — жгучей брюнеткой. И последнее: в 1937 году «назначенной вдове» было уже немало годков, а именно сорок четыре. И на олицетворение чего-либо нового она уже явно не тянула.

А может быть, на картине изображена популярная в то время актриса Валентина Серова — жена другого советского поэта, Константина Симонова, любившая погонять на своей машине по Москве?

Увы, кинозвезда значительно позже, в 1943 году выйдет замуж за автора посвященного ей шедевра «Жди меня, и я вернусь. Только, очень жди…». Да и по улицам столицы помчится автомобиль совсем другой марки: серебристый трофейный виллис.

Юрий Пименов. Новая Москва, 1937

ДОЕДЕТ ЛИ ОНА ДО ДОМА? Но вернемся в наш 37-й. Скорее всего, незнакомка — жена крупного советского военачальника. Судите сами: она ведет лимузин высшего класса, ЗИС-101, возможно, из гаража особого назначения (от внимательного зрителя не ускользнул характерный дизайн салона автомобиля первых лиц страны). Наша героиня только что проехала лубянскую тюрьму, где сегодня, в ночь под праздничек, на славу поработала энкавэдэшная братва.

Ей не по себе. В зеркале заднего вида темнеет автомобиль. Впереди казенные эмки. Черные маруси! Возможно, мужавое начальника, японо-немецкого шпиона, уже разоблачили. Нашу девушку пасут. И мы вместе с героиней картины волнуемся: доедет ли она до дома?

КАРТИНА № 2

ОПЯТЬ ЗА РУЛЕМ К счастью, доехала! Военачальника миновала трагическая судьба командарма 1-го ранга Ионы Якира и маршала Советского Союза Михаила Тухачевского.

И?..

Свет мой, зеркальце! скажи, Да всю правду доложи! Зеркальце в ответ пишет полотно «Фронтовая дорога». Композиция точь-в-точь как в картине № 1. Но на дворе уже октябрь 1941-го. Враг напал на любимую родину. Подошел вплотную к «Новой Москве». Немца остановили в пятнадцати километрах от Кремля и погнали прочь.

Наша героиня встала на защиту родного города. Она в военном тулупе и в ушанке слегка набекрень за рулем виллиса. Рядом, на переднем сиденье, боевой офицер в каске. Впереди тянется фронтовое подкрепление: грузовики с продовольствием, живая сила, пушки. Далее, на горизонте, виднеются руины. На обочинах подбитые фашистские танки и