Издательский проект Петра Первого. Илья Копиевский и новые русские книги - Юрий Петрович Зарецкий

Ларионовым (тем самым, сын которого Петр был его учеником). Возвращая от Федора Головина рукопись заказанного царем перевода «Краткого собрания Льва Миротворца», Ларионов специально привел Копиевского «в поварню», отчитал его там при всех присутствовавших и заявил: «У нас-де промышленных людей на Москве стегают!»362 Рассказав об этом Петру, Копиевский с нескрываемой обидой и горечью добавляет:

Мошно дело, аще тех, котории хотят точно жалованье взять твоего пресветлейшаго царскаго величества денежное. Не таково было и есть мое намерение, а умножения и расширения ради великия славы твоего пресветлейшаго царскаго величества потрудился, и до ныне еще труждаюся. Не имел вины подьячий поругатися мне363.

В типографии Тессинга

Почему не Копиевский?

Скорее всего, задумывая создание русской типографии в Амстердаме, Петр сначала рассчитывал именно на Копиевского как исполнителя своей воли364. Однако у того, едва сводившего концы с концами, не было средств на заведение собственной «друкарни». В результате, вопреки ожиданиям Копиевского (о них будет сказано дальше), привилегию на печатание составленных и переведенных русских книг получил Ян Тессинг, не имевший никакого отношения ни к наукам, ни к издательскому делу. Почему Петр сделал такой выбор? Скорее всего, в первую очередь по экономическим соображениям: тратить государственные деньги на создание русской типографии за границей он не хотел (вероятно, из‑за рискованности этого предприятия), а у Тессинга, в отличие от неимущего Копиевского, денег для такого дела было предостаточно.

О том же, что первоначально Петр намеревался предоставить право издания и продажи книг в России Копиевскому, можно сделать вывод из опубликованной П. П. Пекарским челобитной Петру 4 августа 1700 года. Она была написана рукою Копиевского от имени амстердамского купца Яна де Ионга, с которым он в это время поддерживал деловые отношения (о них также пойдет речь дальше). В этом документе совершенно недвусмысленно утверждается, что сначала Петр хотел поручить печатание русских книг именно ему: «…прежде Тесинга ему был дан указ твоего пресветлейшаго царскаго величества печатать книги, яко шыперскую книгу морского плавания на русском языке и прочия». За этим утверждением, как будто в укор решению Петра, следует добавление: «И много книг он написал, точию не смеет печатать, зане Тессингу указаная… дана грамота»365.

Копиевский и Тессинг

Хотя привилегия – и, соответственно, слава издателя первых русских учебных книг – досталась Тессингу, главным исполнителем замысла Петра, вне всяких сомнений, стал Копиевский, вынужденный сотрудничать с купцом в качестве наемного работника366. За короткий срок им было издано в типографии Тессинга семь книг, в большинстве своем скромных по объему (компиляций, переводов и оригинальных текстов – провести различие здесь часто невозможно)367.

Очевидно, что статус наемного работника с самого начала не давал покоя немалым амбициям Копиевского, вследствие чего их отношения с Тессингом постоянно рождали конфликты. Во всяком случае, все известные высказывания Копиевского о купце содержат те или иные упреки в его адрес. Так, 18 декабря 1699 года он жалуется Петру, что плата, которую получает за свои труды у Тессинга, несоразмерна его стараниям. И к этому добавляет, что несмотря на такую явную несправедливость, он принял решение отказаться от поездки в Берлин к прусскому курфюрсту и остаться в Амстердаме ради служения русскому государю368.

И позже при любой возможности Копиевский во всеуслышание говорит о недооценке Тессингом его роли в создании и деятельности типографии, нерадении купца в исполнении петровского наказа по изданию русских книг и всякого рода интригах. Так, в предисловии к вышедшей уже после разрыва их отношений «Книге учащей морского плавания» он заявляет, что опубликовать ее у Тессинга он не мог из‑за козней последнего (не называя, впрочем, купца по имени): «К тому здешный житель Амстеродамский препятие великое соделал: и сам книг не печатал, и хотящым запрещал даже и сам издаше»369.

Любопытно, что Копиевский предпринял попытку публично объявить о своей главной роли в создании новой «друкарни» уже в самом начале сотрудничества с купцом. В библиотеке Амстердамского университета хранится экземпляр «Введения краткого во всякую историю», первой книги, вышедшей в типографии Тессинга. Титульный лист этого экземпляра отличается от остальных мне известных последней строкой. После названия типографии («в друкарни Ивана Андреева Тесинга») здесь следует приписка: «Юже созда Elias Федоров Копиевский». Как это понимать? Судя по всему, Копиевский первоначально напечатал какое-то количество экземпляров книги именно с таким титульным листом, чем вызвал протест Тессинга. После этого между обоими возникли препирательства, в результате которых Копиевскому пришлось уступить купцу. Он распорядился затереть на медной пластине (титульный лист книги был выгравирован) свою приписку и напечатать основную часть тиража с исправленным титульным листом. Вполне вероятно, что похожий конфликт Копиевского с Тессингом произошел и при издании обоих «номенкляторов»370. В этом случае титульные листы исправлены не были, и обе книги пришлось продавать в России без них. Любопытно также, что оба «номенклятора» лишены предисловий, неизменно присутствующих в других изданиях Копиевского. Может быть, их содержание тоже не устроило Тессинга?

Издатель, автор, переводчик, первопроходец

Хотя большинство книг Копиевского, вышедших в типографии Тессинга, содержало всего по нескольку десятков страниц, огромный объем проделанной им за считанные месяцы работы не может не удивить. За это время он составил, перевел и опубликовал целую серию учебных пособий: по истории, арифметике, астрономии, военному делу, два трехъязычных словаря и в добавление к этому еще басни Эзопа с параллельным латинским текстом.

Очевидно, что эта работа далась ему нелегко, причем по самым разным причинам. Можно предположить, что главными среди них были не пробелы в образовании или недостаток литературных способностей, а условия работы, особенно отсутствие квалифицированных помощников и постоянные конфликты с Тессингом. Нужно также не забывать, что, выступая посредником между двумя лингвокультурными традициями, Копиевскому приходилось предпринимать немалые интеллектуальные усилия, о которых подробно говорилось в предыдущей главе. В отсутствие в Амстердаме русских рукописных книг, из которых он мог бы почерпнуть научную терминологию соответствующей тематики, он оказался в положении первопроходца, вынужденного рассчитывать почти исключительно на собственные силы371.

Впрочем, сам Копиевский все свои трудности по изданию русских книг относил исключительно на чужой счет. Как правило, он связывал их с препятствиями, чинимыми Тессингом и организацией работы в его типографии. Причем в последнем случае особенно часто жаловался на несовершенные шрифты и отсутствие умелых наборщиков со знанием языка: «…литеры еще не исправные суть, и печатники в деле, яко не умеющии языка славянороссийскаго»372.