Социальное евангелие в России. Православное пастырское движение в условиях голода, войны и революции - Дэниел Скарборо

пастырской работе, например выполняя функции санитарок в богадельне при храме. По традиции они обеспечивали поддержку своим пожилым родителям, выходя замуж за будущего священника, который становился преемником их отца на приходе. Синод постановил положить конец этой практике в 1867 году, но она продолжалась неофициально, как показывает вышеупомянутый случай с учителем Беляевым[460]. Когда женщина из духовного сословия становилась вдовой или сиротой, у нее было мало вариантов избежать бедности. Такую ситуацию иллюстрирует письмо 32-летней незамужней дочери пожилого священника московскому митрополиту.

Ваше Преосвященство! Милостивейший Отец и Архипастырь, отец мой, заштатный священник уже стар и по болезни находится в настоящее время в Александровском Полстовском приюте. Как Вашему Преосвященству не без известно, жить в приюте не позволяют, а образования среднего не получила и заработка себе какого-либо найти не могу, так что положение мое в настоящее время крайне безвыходное, средств никаких нету, чтобы прожить, но надеюсь на Вашу Архипастырскую Милость, осмеливаюсь просить Ваше Преосвященство определить меня на должность просфорницы[461].

Таких должностей для обедневших членов семей духовенства было немного. Как показывает это письмо, для тех женщин из духовного сословия, которым приходилось в одиночку содержать себя и, возможно, детей, образование было совершенно необходимо.

Первое учебное заведение для женщин из духовного сословия было создано в 1843 году в Царском Селе по инициативе светских дам Надежды Шульц, Елизаветы Шиповой и великой княгини Ольги Николаевны, написавших устав училища и составивших его учебную программу. Главным администратором была Надежда Шульц. Школа предназначалась для сирот и девочек духовного сословия и служила для подготовки образованных невест будущих священников. По этой причине ученицам не прививали желания посещать театры и балы или вращаться в высшем свете. В центре внимания этой скромной учебной программы были базовая грамотность, рукоделие и благочестие[462]. К 1866 году таких учреждений было 11, и все они находились под патронажем императрицы Марии Александровны. Все они получали финансирование от Синода, а директрисы утверждались императрицей. Эти школы пользовались восторженной поддержкой местного духовенства. Например, школа, основанная в Симбирске в 1847 году, была полностью укомплектована монахинями Спасского женского монастыря, которые бесплатно обучали девочек рукоделию и ведению домашнего хозяйства. Местные священнослужители вызвались обучать девочек чтению, письму и богослужебному пению. Кроме того, несколько преподавателей семинарии предложили епископу бесплатно обучать девочек. Врач и аптекарь семинарии лечили девушек и бесплатно снабжали их лекарствами[463]. Опираясь на фундамент, заложенный петербургскими аристократками, духовенство вскоре сделало проект своим.

Это случилось после 1867 года, когда Синод запретил вступать в брак с дочерями священников для получения приходской должности. Без этой традиционной практики духовное сословие столкнулось с острой необходимостью позаботиться о трудоустройстве женщин из своей среды. 10 сентября 1868 года был утвержден единый устав епархиальных женских училищ. В отличие от семинарий и 11 школ, находящихся под патронажем императрицы, эти новые духовные школы не получали государственной поддержки. По сути, это были частные учреждения, полностью финансируемые за счет епархиальных средств, собираемых на ежегодных епархиальных съездах.

Вопрос о финансировании училищ часто был основным на этих мероприятиях[464]. Благотворительные организации, действующие в интересах студенток, пополнили ряды уже весьма распространенных обществ взаимопомощи духовенства. В статье о деятельности одного такого общества, образованного ради помощи Московскому Филаретовскому женскому училищу в 1898 году, автор писал: «Кому неизвестна горькая нужда в деле воспитания и образования детей лиц нашего сельского духовенства! Кто не знает, какою огромною тяжестью ложится содержание сына или дочери в училище на благосостояние сельского псаломщика, диакона и иногда священника! Бывает часто, помощь в 15 или 25 рублей бедному псаломщику удерживает его продать корову, чтобы не лишить здоровой пищи малолетних детей»[465]. Благодаря совместным действиям приходское духовенство Москвы, Твери и большинства других епархий смогло взять на себя эти расходы, и число епархиальных женских школ стало расти. В 1886 году их было 39; в 1890 году – 46; в 1896 году – 51; в 1907 году – 53; в 1914 году – 77[466]. В речи на актовом собрании Полтавского училища в 1896 году губернский начальник заметил, что «полтавское духовенство достигло того, что всякий даже бедный член его – псаломщик или вдова – может надеяться на то, что дочь его получит полное, законченное образование и будет подготовлена к жизни. Этого нет ни в каком другом сословии»[467].

Несмотря на то что с момента учреждения епархиальные женские школы были открыты для девочек всех сословий, они, как правило, обучали детей духовенства, которые обычно находили работу в качестве служителей церкви. Это происходило в силу причин, описанных в предыдущей главе, по которым семинарии оставались строго клерикальными по своему социальному составу. Как и семинарии, епархиальные школы предлагали нуждающимся бесплатное образование и стипендии для покрытия расходов на питание и проживание. По сравнению с гимназическим образованием духовное было более ориентировано на гуманитарную составляющую, чем на математику и естественные науки[468]. В учебную программу входили: катехизис, русский и славянский языки, геометрия, физика, география, история, рукоделие и богослужебное пение. Преподавалась также педагогика, проводились практические занятия в церковно-приходской школе при учреждении. Из-за отсутствия в учебной программе танцев, рисования и современных иностранных языков после училища девушкам зачастую было непросто получить работу наставницы для детей в богатой семье – на этом рынке доминировали выпускницы институтов благородных девиц. В средних школах обычно преподавали выпускницы высших женских курсов. Как и семинаристы, епархиалки могли поступить на светские высшие учебные курсы только после сдачи вступительных экзаменов, основанных на программе гимназии. При этом очень немногие семьи священнослужителей могли позволить себе оплачивать проживание и питание дочерей в тех городах, где действовали такие курсы. Выпускницы шестилетнего курса обучения в епархиальной женской школе получали звание «учителя», дающее им право преподавать в начальных школах или приходских школах, что было одновременно и невыгодно, и непрестижно[469]. Иносословным родителям такая перспектива жизненного пути дочерей не казалась привлекательной. В 1903 году из 819 учениц двух московских епархиальных женских училищ лишь 78 не были выходцами из духовного сословия; из 433 учащихся одной тверской епархиальной школы 26 не относились к этому сословию. В 1903 году из 20 178 учениц епархиальных школ по всей империи – только 1812 были неклерикальными[470]. То, что женщины из духовного сословия стали работать в начальных школах, значительно поддержало систему приходских школ церкви.

Епархиальные женские училища начали обучать дочерей священнослужителей педагогике примерно в то же время, когда в 1871 году Министерство просвещения разрешило незамужним женщинам преподавать в начальных и