Приручи ветер - Андрей Урбанович

Отряд красноармейцев двигался вдоль пшеничного поля, а это от силы версты полторы от села. Виктор понял, что просчитался. События развивались быстрее, чем предполагалось.

– Привяжите лошадей в роще. Встретим их здесь за бугром, – скомандовал он.

В темноте с опозданием заметили, как Афанасий Иванович встал в полный рост и степенно зашагал в сторону отряда. Окликать его было уже поздно.

– Сынки, – обратился он к всадникам. – Кто у вас тут старший?

– Это что за леший? – воскликнул комиссар. – Игнат, ну-ка запали факел, хочу взглянуть, кто это такой любопытный?

Вспыхнул огонь, и Афанасий Иванович продолжил:

– Что же вы это задумали, сынки? Или мы с вами не на одной земле живём?

Но выстрел комиссарского маузера оборвал его речь. Голова старика дёрнулась, а сам он срубленным деревом повалился на спину.

Виктор прицелился и выстрелил в комиссара – прямо в лицо, чтобы наверняка. Он был хорошим стрелком, всадник тут же повис на стременах. В эту же секунду началась беспорядочная пальба. Отряд растянулся шеренгой и, не жалея патронов, решетил воздух.

– Пусть пар выпускают. Помните, у нас дробь, у них пули. Стрелять наверняка – в лицо, – скомандовал Виктор.

– Откуда пальнули? – закричал кто-то из всадников.

– Не успели засечь… А комиссар того…

Кто-то другой взял на себя командование:

– Растянуться шеренгой. Прочёсываем местность. Приготовить пулемёты!

Когда несколько всадников приблизились к укрытию шагов на десять, Виктор взмахнул рукой, и дробь полетела прямо в лица седоков.

– Здесь они! – завопило враз несколько глоток, и тут же застрочили пулемёты, обрушив свинцовый град на небольшой бугорок. Всадники объезжали его с обеих сторон, наскоку стреляя из винтовок. Виктор успел сделать ещё три выстрела, два из которых достигли цели. Пора было отступать к роще.

– Отходим, – крикнул он и, оглянувшись понял, что их осталось только двое. Остальные лежали бездыханные, припав к земле.

До рощи он добрался уже в одиночку.

Влетел в седло и помчался вверх по крутому склону холма. Свинцовые осы жужжали то справа, то слева.

«Ничего, – уговаривал он себя, – я заговорённый, пулей меня не возьмёшь!»

На самой вершине холма Виктор спрыгнул с лошади и что было сил хлестанул её по крупу, отчего та встала на дыбы и стремительно помчалась вниз – в сторону села. Оставалось ещё два патрона. Он встал на одно колено, прицелился и выстрелил.

«Наверное, весь отряд за собой утянул», – весело подумал он, и выстрелил ещё раз. Теперь ружьё превратилось в лишнюю обузу. Бросив его, он рванул к самой вершине холма. Дальше бежать было некуда. Внизу, под скалистым обрывом, шумел Енисей. И услышав приближающийся конский топот, Виктор прыгнул вниз…

Он скорее не обрадовался, а удивился, что всё ещё жив, вдыхает ночной воздух, и течение стремительно несёт его вниз. Прислушался. Где-то раздавались надрывные вопли:

– Найти! Хоть живым, хоть мёртвым!

«Сейчас по берегу пойдут», – подумал он.

Конский топот был едва слышен, но ясно, что скоро они будут тут. Внезапно проявилась боль в ноге. Вот уж непонятно, пуля зацепила или об острый камень поранился, но колено болело так, что из глаз брызнули слёзы.

Выбрался у проклятого леса и на одной ноге поскакал, цепляясь за высокую траву. Внезапно перед ним возник пустырь, где не росло ни травинки, ни кустика. Там под сухим деревом полыхал костёр, у которого сидел старик. Он и раньше его встречал. Смурной, неразговорчивый дед. Его по-разному величали, кто шаманом, кто лесным человеком. Говорят, детишек лечил, скотину исцелял – одним словом, колдун.

– За тобой гонятся? – спросил он.

– За мной.

– И далеко ты ускачешь на одной ноге? – снова спросил старик.

– А ты меня спрячь, – предложил Виктор.

– Дашь что-нибудь? —спросил лесной человек.

– Что же я могу тебе дать? Сам видишь, ни денег у меня нет, ни еды. Ружьё было, да и то выбросил.

– Непонятливый ты. Дай хоть пуговицу, чтобы я знал, нужно тебя спасать или нет, – пояснил колдун.

Виктор с тканью сорвал с себя пуговицу и бросил старику. И тот в полутьме поймал её на лету.

– Ты хороший человек. Но смерть твоя рядом. Сможешь высидеть, что бы ни случилось, тогда она мимо пройдёт. Не сможешь – станешь её добычей. Но ты не бойся. О младшем твоём, Андрейке, я позабочусь, когда время придёт.

– Загадками говоришь…

– Загадок нет. Всё просто.

Старик приподнял слой земли, словно ковёр, и там оказалась весьма просторная землянка.

– Прячься. И сиди как мышь в норе.

Конский топот был слышен совсем рядом, и Виктор в своём укрытии различал голоса:

– Кто ты?

– Знахарь. Людей лечу, – ответил старик.

– Шаман это, – пояснил кто-то.

«Неужто в этом отряде и местные есть?!» – поразился Виктор.

– А ну-ка говори, как на духу, никого сейчас не видел?

– Видел. Месяц видел. Белка видел. Рыба булькнул – видел, – с ужасным акцентом проговорил лесной человек.

– Дай факел. Если он ушёл, то, скорее всего, здесь. Там дальше – отвесные скалы и берега крутые.

Всадник спешился и пошёл в сторону берега.

– Значит, говоришь, никого не видел? – грозно произнёс он.

– Много видел. Жизнь большая, – ответил старик.

– Сейчас мы её укоротим, если дальше врать будешь. Откуда кровь на берегу. Вон там, и на траве тоже. Никого не было, говоришь?!

– Товарищ взводный! Здесь шалаш, – крикнул другой молодой голос.

– Так осмотри его хорошенько. Ну, пережиток дремучего века, будешь говорить?

— Здесь только бубен да одёжка.

– Ясно. Значит так, дед. Сначала я прострелю тебе одну ногу. Потом, если будешь молчать, – другую.

– Зачем молчать. Давай говорить, – смешно искажая слова, произнёс шаман.

Раздался выстрел. Виктор вжался в землю, словно это в него пальнули, и представил, как ни в чём не повинный старик, катается по земле, корчась от боли. Но ни стонов, ни причитаний не последовало.

– Никак промахнулись, товарищ взводный, – посочувствовал кто-то.

– Я редко промахиваюсь. Сам посмотри.

– Так он что, боли не чувствует? – воскликнул кто-то, совсем рядом с землянкой.

– Сейчас проверим, – ответил взводный и снова грянул выстрел.

Виктору уже после первого залпа стало ясно, не сможет он сидеть здесь и спокойно слушать, как мучительно лишают жизни старика. Он сжался пружиной и выскочив из укрытия, с криком:

– Здесь я! – и кинулся к берегу.

Пуля настигла его у кромки воды. Безжизненное тело упало в воду и медленно поплыло по течению великой реки.

— Товарищ взводный, а с шаманом как?

– А вот так, – сказал взводный и выстрелил старику в голову…

Рассказ оборвался, исчезла путеводная ниточка. Я замолчал. И в тишине услышал, как отец выключил переносной магнитофон.

– Видишь, теперь никаких образов – только слова, – грустно произнёс дед.

– Виктор был твоим отцом? – спросил я.

– Да. Но я никогда не знал деталей его гибели, – ответил дед.

Не выпуская мою голову из тисков своих больших ладоней, он произнёс:

– Осталась одна не очень приятная процедура, но ты же у нас мужчина, потомок древнего воинского рода…

Его правая рука покинула мой лоб и, нырнув в котомку, извлекла оттуда сухой пушистый камыш, который он поднёс к свече. Камышовая палочка начала тлеть, раскидывая окрест себя мелкие искры. Когда её верхушка превратилась в тлеющий уголёк, дед поднёс её к моему предплечью. Я зажмурился, ощутив, как жар наполняет мою правую руку.

– Ты молодец, Серёжа. Теперь ты хозяин своего дома. Волен принимать образы или отправлять их блуждать по бескрайнему миру, – сказал дед, перевязывая обожжённую руку.

К берегу шли молча. Молча сели в лодку. Дед завёл мотор, и лодка понесла нас к острову. Глядя на покрытые зеленью берега, на скалистые утёсы, я думал, сколько боли хранит земля, сколько тайн сокрыто в ней. И как это всё не похоже на то, чему нас учили в школе, В учебниках было все ясно и просто, добро побеждало зло, а мы всегда оставались на светлой сторон.