Приручи ветер - Андрей Урбанович

– Почему к Робинзону? – удивился папа.

– У нас его, бывает, и Пятницей кличут. Ну, вроде книга такая есть, где человек на необитаемом острове живёт, – рассмеялся мужик, прикуривая папиросу. – Там он. Я его вчера видел.

– Слушайте, а вы не могли бы нас туда отвезти? – спросил отец.

– Отчего ж не отвезти? Отвезу. Только вот сети сложу. Мне аккурат по пути будет.

Пока шёл этот разговор, мой взгляд ухватил странные фигуры, мелькающие за руинами домов. За их плечами торчали ружейные стволы. Они перебегали с места на место, прячась за стенами, кустарником и высокой травой. Наконец, добравшись до пригорка, все, как по команде, направили ружья в сторону реки. Я перевёл взгляд и увидел, что на другом берегу, на холме заработал пулемёт. Именно – увидел, а только потом явно послышался его стрёкот. Пули дождём посыпались на наш берег. Не раздумывая ни секунды, я бросился на отца. Не знаю, откуда в теле двенадцатилетнего мальчишки возникла такая сила, но мне удалось сбить его с ног.

– Прячься, папочка! Прячься! – кричал я.

Три пули, подняв облачко пыли, ровными точками вошли в песок в нескольких сантиметрах от наших тел.

– Тихо! Сергей! Успокойся. Я здесь. Я с тобой, – отец пытался говорить спокойно, но у него это плохо получалось.

– Надо отползти, – шептал я. – Чтобы они не попали…

– Посмотри по сторонам, – сказал папа.

Я поднял голову. Ни пулемёта на том берегу, ни людей за пригорком не было. В шагах десяти от нас стоял перепуганный рыбак, и его изумленный взгляд ввергнул меня в ярость.

– Что вы на меня смотрите, как на сумасшедшего?! Я видел!.. Только что, вон с того холма палили из пулемёта! Вы не верите мне?! – завопил я. – Не верите?! Смотрите!

И я стал рыть землю прямо перед собой – в том самом месте, куда вошли пули. Твёрдая почва не поддавалась, ноготь на указательном пальце треснул и сломался пополам, но боли не было. Через мгновение в моей ладони лежала, изъеденная временем, пуля.

– Вот она! Что и сейчас не верите?

Отец крепко взял меня за руки и, глядя в глаза, сказал:

– Сейчас же успокойся.

– Пойду, соберу сети, – пробормотал рыбак.

Деревянная лодка медленно отчалила от берега, и наш капитан, уверенно взмахивая вёслами, произнёс:

– Здесь вообще-то недалече. Был бы мотор – вмиг бы добрались. Это хорошо, что вы к Робинзону отправились. Он не таких излечивал. И мальчонке вашему – поможет. Старик он необычный – со странностями.

– Да мы не за этим, – сказал папа. – Это для вас он Робинзон, а мне – отец.

– Вот как! – удивился рыбак, и ещё активнее заработал вёслами. – Я и не знал, что у него семья. Надо потом у вас адресок взять. А то ведь уже в годах человек. Живёт один. Случись чего и написать не кому… Меня, кстати, Иваном зовут. Иван Дулин, тут меня всякая собака знает.

– А меня Виктор. Виктор Плетнёв. Сын Сергей… – отчитался отец.

Мимо нас проплывали зелёные шапки островков, наверное, это было очень красиво и при иных обстоятельствах вызвало бы во мне бурю восторга, но только не в тот день. Ощущение, что теперь этот незнакомец уже навечно будет думать, что встретился с буйнопомешанным подростком, не давало мне покоя.

– Ну вот, следующий островок – и есть Морковный, – сказал рыбак, слегка разворачивая лодку. – Кстати, вот что я вспомнил… Старики говорили, во время гражданской войны у нашего села шёл бой. И на холме, как раз через Енисей белые из пулемёта били по красным… Сказывали, кто-то из наших там скелет находил… Ну, вот… Причаливаем.

Лодка пришвартовалась к крутому берегу.

– Если его не будет, не пугайтесь. Ночевать он всегда возвращается домой. Дом открыт. Смело входите. Он не обидится. У нас все так делают.

Отец написал на блокнотном листе наш домашний адрес и отдал его рыбаку, после чего мы сошли на берег, а лодка двинулась дальше.

Внутри меня всё болело, кипело, взрывалось после этой идиотской выходки, мне хотелось столько сказать… Объяснить, что всё выглядело, как наяву: пулемётные очереди, ружейные выстрелы, свист пуль… Но когда мы оказались наедине, я лишь промолвил:

– Папа, прости… Я не хотел…

Отец ничего не ответил, только крепко обнял меня за плечи.

В глубине острова, в зарослях деревьев и кустарников навстречу нам вырос двухметровым частокол. Обойдя его, мы увидели калитку и вошли во двор. Небольшой рубленный дом и навес с поленницей – вот и все постройки. Повсюду висели сети, корзины, на верёвках сушилась одежда, а под крышей – охапки травы.

– Эй, хозяин лесной, отзовись, – позвал отец. – Андрей Викторович, гости к вам из большого мира. Тишина. В полутёмном доме тоже никого. Расположиться там мы не решились, а сели во дворе на чурки. Перед крыльцом над сложенным из больших камней очагом висел котёл. Я не удержался, приподнял крышку и заглянул внутрь. Варёная картошка с грибами, ещё тёплая вызвала во мне приступ голода.

– Ну уж нет, сын. Это мы будем есть только по приходу хозяина. А пока обойдемся консервами и хлебом. Перекусываем – и на экскурсию по острову.

Остров оказался небольшим, с одной стороны – возделанный участок, где росли овощи и какие-то, по-видимому, лечебные травы. С другой – заброшенное поле.

Ближе к сумеркам отец развёл костёр у самого берега. Именно такие моменты наполняют сердце крупицами счастья. Течение могучей реки, перекатывающее по дну мелкие камушки, заходящее за каменную гору солнце, отблеск костра на воде и мы – два путешественника у огня. Взлетают и гаснут беспорядочные искры костра. Кажется, можно бесконечно долго смотреть на пламя, всё просто и понятно – есть жизнь, движется река, солнце, кровь по телу… И мысли приходят и уходят, не порождая ни каких эмоций. Внезапно где-то совсем рядом раздался низкий голос:

– И не надоело вам там сидеть? Я картошку разогрел. Витя, Сергей! А ну домой. Темнеет уже.

Из-за деревьев вышел худощавый остроносый мужчина. Его одежда – строгий серый костюм с галстуком и белая рубашка, светящаяся в наступающих сумерках, казалась, вклеенной в дикий пейзаж острова.

– Вот проказники! Костёр жечь придумали. Быстро потушить и ужинать, – сказал он.

– Здравствуй, а мы тебя уже заждались, – произнёс отец.

Дед говорил без умолку. Говорил, пока мы тушили костёр, добирались к дому, во время ужина и после него.

– Простите, что задержался. День рождения был у моего хорошего приятеля, – извинялся он, словно условился с нами о встрече и опоздал. – По этому поводу и вырядился. Ты, Серёжа, не подумай, что я здесь в костюме хожу. Это исключительно по праздникам. Кстати, переодеться не помешает, – сказал он и буквально через минуту вернулся облачённым в спортивный костюм.

– Как вы заметили, я вас ждал. В моём тереме уже и постель приготовлена. Даже батарейки приобрёл для вашего магнитофона, да и для приёмника тоже. Ведь вы люди городские, без новостей зачахнете, а мне хочется, чтобы вы себя чувствовали как дома. Помните, дождь был? Ливень с грозой? Ну, когда ваш самолёт не по адресу приземлился? Вот с того часа я вас и жду. Когда первый гром грянул, я сразу все понял – это мой дождь! – объяснял он.

Мы устроились вокруг тлеющего костра во дворе, дед выделил каждому по огромной тарелке с картошкой и грибами, и говорил, говорил – без остановки. Слушая этот бесконечный поток фраз, я изредка бросал вопрошающие взгляды на отца. Почему он решил, что мы приедем? Откуда знает про наш магнитофон? Может, пока мы сидели на берегу, он рылся в наших вещах? Вроде непохоже, всё стояло так, как оставили. И что за дождь такой особенный? Но отец внимал всему с непроницаемым лицом, и понять, как он к этому относится, было невозможно.

Между тем дед продолжал:

– Тебя, Серёжа, я ждал особенно. Дело даже не в твоих способностях, дело в тех, кто решил изменить твою природу… Ну, да об этом потом. Кстати, твой папа не даст солгать, ещё за месяц до начала твоих приключений, я отослал ему