Биология в фокусе. Естественные отделения университетов Российской империи (1830–1900) - Екатерина Юрьевна Жарова

Иногда строгость на экзаменах была невозможна, так как уровень познаний абитуриентов оставлял желать лучшего даже в середине 1830‑х гг. Так, попечитель Московского учебного округа С. Г. Строганов в марте 1836 г. писал министру народного просвещения: «Объем преподавания в наших гимназиях не тот, какой полагает начальство. Только по мере лучшего обустройства всех частей в сих заведениях можно будет требовать применения изложенных для экзаменов правил. По сей причине средний вывод отметок познаний экзаменующихся, выражаемый цифрой 3, слишком высок. Судя по опыту бывших в прошлом 1835 г. экзаменов, где из 200 кандидатов принято 134, не более 20 человек могли поступить в университет, ежели бы руководствоваться новыми правилами; да и из сего числа, я уверен, не оказалось бы и десяти кандидатов с достаточными сведениями в латинском языке. Впрочем с каждым годом можно возвышать требования»[405].

Правила для поступающих в университеты официально были опубликованы в 1837 г. В них говорилось, что все поступающие должны выдержать испытание, лишь некоторые выпускники гимназий при отличном поведении и успехах в науках могут быть освобождены от него (об этом упоминалось и в статье 91 устава 1835 г.) по представлению попечителя при одобрении министра[406]. В проекте правил, сохранившемся в делах Московского университета, освобождение от испытания было возложено только на попечителя, «смотря по степени доверенности, которую заслуживает гимназия в его мнении, порядком управления вообще и в особенности благоустройством учебной части»[407]. То есть вовлечение министра в этот процесс делало возможность освобождения от вступительных экзаменов маловероятной. Однако подтверждение существования таких случаев можно найти у мемуаристов. Так, Н. Лукьянов, поступивший в Харьковский университет в 1840 г., благодаря полученной в гимназии серебряной медали был освобожден от вступительных экзаменов. Он вспоминал, что это распространялось на всех медалистов[408]. Подобное узаконение существовало и для окончивших с отличием 1‑ю и 2‑ю Московские гимназии (от 10 апреля 1841 г.)[409], тогда как окончившие гимназии с «неудовлетворительными успехами вовсе не допускались к принятию в университеты и лицеи» циркулярным предложением министра от 19 октября 1844 г.[410]

Все меры, направленные на ужесточение экзаменов, были следствием курса министра С. С. Уварова, который вполне отвечал мнению, озвученному еще в начале царствования самим Николаем (высочайший рескрипт на имя министра народного просвещения 19 августа 1827 г., которым тогда был А. С. Шишков). С. В. Рождественский указывал, что университетская реформа 1835 г., «по словам министра, преследовала две главные цели: «во-первых, возвысить университетское учение до рациональной формы и <…> воздвигнуть благоразумные преграды преждевременному вступлению в службу молодежи еще незрелой; во-вторых, привлечь в университеты детей высшего класса в Империи и положить конец превратному домашнему воспитанию их иностранцами»[411]. Впоследствии устав 1835 г., точнее, курс, заданный этим уставом, был дополнен законодательными актами, пытавшимися решить три главных вопроса: 1) расширить круг преподаваемых предметов; 2) подготовить профессоров и 3) улучшить состав учащихся[412]. Усиление строгости экзаменов в университетах было именно следствием решения третьего вопроса, поставленного министром народного просвещения С. С. Уваровым. Позднее, в 1843 г., отчитываясь об успешности проведенной реформы, С. С. Уваров подчеркивал: «…всякий, кто беспристрастно уважит материалы, из коих подлежало почти вновь соорудить эти высшие учебные заведения, который внимательно рассмотрит нравственное их положение в сравнении с предыдущим, – увидит все, что отличает их настоящий вид от прежнего. Он увидит на скамьях университетских детей высшего сословия, отцы коих находились на службе в тех летах, когда сынам предстоит еще подвергнуться экзамену, дабы получить право сделаться питомцами университетскими»[413]. И действительно, в начале XIX в. студентами университета становились в очень юном возрасте, мемуаристы часто упоминают 13-летних абитуриентов. В 1830‑е гг. возраст абитуриентов официально должен был быть больше 16 лет. Это устанавливалось «Правилами испытания для желающих поступить в университеты» 1837 г.[414] Эти же правила подробно расписывали процедуру поступления в университеты.

При поступлении в университет абитуриенты сдавали следующие предметы: а) Закон Божий, священную и церковную историю; б) российскую грамматику, словесность и логику; в) языки – латинский, немецкий и французский; г) математику до конических сечений включительно; д) физику; е) географию и статистику; ж) историю[415]. Особо оговаривалось то, что поступающие на словесное отделение были обязаны сдавать греческий язык, им же облегчалась сдача математики, куда не включались конические сечения. Поступающие на другие факультеты также могли сдавать греческий, освобождаясь при этом от сдачи одного из новейших языков – немецкого или французского. Эти правила очень детально описывали процесс сдачи экзаменов, указывая, какие предметы следует сдавать письменно (словесность, иностранные языки и математика), какие – «изустно» по билетам, а также закрепляли новую шкалу оценок – 6-балльную, в которой использовались только целые числа, без дробей – от 0 до 5, которые означали соответственно «совершенное незнание, слабые, посредственные, достаточные, хорошие, отличные сведения»[416]. При этом скрупулезно описывалось, за какие именно знания следует ставить ту или иную отметку.

Расписание вступительных экзаменов в Московский университет в 1839 г. включало предметы: Закон Божий, словесность, логика, языки латинский и греческий, немецкий, история, география и статистика, математика, физика[417]. В расписании экзаменов, которые проходили с 27 июля по 10 августа с небольшими промежутками между испытаниями, были оставлены специальные дни для тех абитуриентов, которых не успеют спросить в другие дни. 11 августа должно было состояться «суждение о принятии в студенты». Как и было указано в правилах, студенты сдавали девять экзаменов, расписание было довольно плотным: их все умещали в две недели[418].

Подобный порядок сдачи вступительных экзаменов продержался все время царствования императора Николая I. Поступавший в 1851 г. на медицинский факультет Московского университета И. М. Сеченов так описывал свои экзамены: «По истории экзаменовал Грановский: отвечал я, должно быть, неважно; экзаменатор все время молчал и поставил мне 4. По русскому языку требовалось написать сочинение на тему „Любовь к родителям“. Я написал о значении матери для Шиллера и Гете. Экзаменатором был Буслаев. Прочитав мое сочинение, он спросил меня, читал ли я Гете и Шиллера, и, получив удовлетворительный ответ, поставил мне 5. По математике экзаменовал профессор Зернов (отец теперешнего анатома). Помню, что я вытянул билет о подобии треугольников. <…> Из латыни заставили перевести несколько строчек из Саллюстия»[419]. Наиболее полно процесс сдачи вступительных экзаменов описан у Ф. Н. Устрялова, поступавшего в Петербургский университет на год позже Сеченова, в 1852 г.[420]

Несмотря на