Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр

для вступления в брак с королем Альфонсо VIII. В 1179 году Генрих потребовал, чтобы королева официально передала права на Пуату Ричарду, который взял управление в свои руки. Отец принял его в Англии с большим почетом165. Нет никаких записей о том, что Ричард виделся с матерью.

В августе 1179 года Людовик перенес тяжелый инсульт, который фактически положил конец его правлению. В сентябре 1180 года французский король скончался. К тому времени его четырнадцатилетний сын Филипп уже был коронован. Самым страстным желанием Филиппа было разрушить Анжуйскую империю и включить континентальные владения Генриха в состав королевства Франция. Этот императив определял всю его политику и делал его очень опасным противником. Филипп обладал способностями истинного вождя, был жестким, умным, расчетливым и куда более проницательным, чем отец. Триумфальные победы принесли ему славу одного из величайших королей Франции.

В начале 1180 года Генрих сменил Роберта Модита, ответственного за охрану Алиеноры, на Ранульфа Гленвиля, который захватил в плен Вильгельма Льва и заместил Ричарда де Люси на посту юстициария. Гленвиль, видимо, перепоручил значительную долю своих обязанностей Ральфу Фиц-Стефану, а Алиенора с тех пор, вероятно, проживала в основном в Винчестере. Записи в казначейских свитках показывают, что она также посещала Сомерсет, Дорсет и Беркшир и могла выбирать место своего пребывания. Когда она находилась в Винчестере, там иногда появлялся Генрих.

В 1181 году Джеффри наконец сочетался браком с Констанцией Бретонской. После свадьбы Генрих вернулся в Англию и назначил своего незаконнорожденного сына Джеффри канцлером. В конце того же года Матильда и ее муж Генрих Лев, герцог Саксонский, искали убежища при дворе Генриха в Руане, после того как герцог рассорился с императором Фридрихом Барбароссой и был сослан. Король встретил супружескую чету с «роскошным гостеприимством»166 и по дипломатическим каналам приступил к переговорам с императором о мирном возвращении дочери с мужем в Германию. Он также проявлял особый интерес к внукам и относился к ним как к анжуйским принцам, особенно выделяя Оттона, которому предстояло провести бо́льшую часть юности при английском дворе.

Рождество 1182 года Генрих встретил в Кане. «Стремясь заключить мир между сыновьями», которые боролись за господство в Аквитании, он пытался достичь соглашения, но Ричард удалился, «не высказав ничего, кроме угроз и неповиновения»167. После этого война между «орлятами» возобновилась, и Генрих двинулся на юг, чтобы их усмирить. Когда он объявился перед Лиможем, солдаты Молодого Короля дважды в него стреляли и чуть не убили. Сын извинился, но было очевидно, что он втайне желал смерти отца168. Генрих прекратил выплачивать ему содержание, Молодой Король тогда начал грабить монастыри и церкви, наводя ужас на сельские общины. Присвоив святые реликвии Рокамадура, он тяжело заболел дизентерией в Мартеле в Керси. Поскольку состояние наследника ухудшилось, послали за королем, но советники монарха заподозрили ловушку. Вместо того чтобы поспешить к сыну, Генрих II направил к нему врача и прислал в знак прощения кольцо с сапфиром, принадлежавшее Генриху I. Он также передал наследнику сообщение, в котором выразил надежду на примирение, когда сын оправится от болезни.

В субботу, 11 июня, Молодой Король понял, что умирает. Он попросил, чтобы на него надели власяницу с плащом крестоносца и уложили на ложе из пепла на полу – с петлей на шее и голыми камнями у головы и ног, как подобает кающемуся грешнику. Когда ему принесли кольцо Генриха, он пожелал, чтобы отец проявил милосердие к королеве, его матери, и просил, чтобы все его приближенные умоляли Генриха отпустить ее на свободу. Молодой Король умер поздно вечером того же дня в возрасте двадцати восьми лет. Когда Генрих об этом узнал, то «бросился наземь и горько оплакивал сына»169. Он так обезумел, что даже Пьер де Блуа был тронут и упрекнул короля за «чрезмерную скорбь».

Король послал в Сарум Томаса Агнелла, архидиакона Уэлса, чтобы сообщить скорбную новость Алиеноре. При встрече с Агнеллом королева вела себя спокойно и не удивилась. Ей приснился пророческий сон, который предсказал грядущую потерю. Она увидела сына, лежавшего в постели со сложенными, словно в молитве, руками, и ей на ум пришло сходство с надгробным изображением. На пальце Молодого Короля сверкало кольцо с огромным сапфиром – то самое, которое прислал отец, о чем Алиенора не знала, а над его бледным лицом парили в воздухе две короны: та, которую он носил на коронации, а также венец из чистого света, сиявший с ослепительной яркостью святого Грааля.

«Какой смысл, если не вечное блаженство, можно приписать короне без начала и конца? – спросила королева у Агнелла. – И что означают яркость, чистота и великолепие, если не чудо вечной радости? Второй венец был прекраснее всего, что может предстать пред очами здесь, на земле. Ибо сказано в Евангелии: „…не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его“»[15].

Агнелл похвалил Алиенору за самообладание, а также за то, что она «постигла тайну сна и, как следствие, перенесла известие о смерти сына с неимоверной проницательностью, силой и невозмутимостью»170. И все же горе Алиеноры было очень глубоким. Десять лет спустя она рассказала папе Целестину III, что ее мучили воспоминания о Молодом Короле. Смерть принца устранила одну из самых опасных угроз для Генриха II и сделала Ричарда бесспорным наследником Англии, Нормандии, Анжу, Пуату и Аквитании.

Надгробие Генриха Молодого Короля в Руанском соборе

Джон Уильям Уотерхаус. Прекрасная Розамунда. 1916

Миниатюра Псалтири Алиеноры Аквитанской

Остатки замка Старый Сарум

Макет поселения и замка Старый Сарум в соборе Солсбери

14. Вновь на воле

В 1183 году Генриху II исполнилось пятьдесят. Седовласый, тучный, кривоногий от долгого пребывания в седле на протяжении многих лет и – после удара лошади – хромой на одну ногу, он отличался слабым здоровьем, которое постепенно ухудшалось. Монарха беспокоили хронические болезни. Смерть Молодого Короля и его предсмертная просьба, а также мольбы Матильды, возможно, повлияли на отношение Генриха к Алиеноре. Тем не менее он освободил жену и вызвал ее в Нормандию скорее по политическим соображениям.

Король Филипп настаивал на том, что часть герцогства принадлежит молодой королеве по праву вдовы, но Генрих решительно возражал, заявляя, что все земли находятся в собственности Алиеноры, которая передала их сыну на время