История живописи в полотнах великих художников - Коллектив авторов

дождя к ней в темницу (Неаполь, музей Каподимонте). За этим полотном последовали вторая «Венера» – для императора Карла V – и еще одна «Даная» – для Филиппа II (Мадрид, Прадо). Почему живописец в поздний период творчества взялся за выполнение заказов с подчернуто эротическим посылом? В «Венере Урбинской» плотская любовь, конечно, присутствует – об этом свидетельствует хотя бы жест левой руки героини. Но все происходит в домашней обстановке и в каком-то смысле легитимизируется присутствием двух служанок, которых, похоже, нисколько не задевает абсолютная нагота госпожи: может быть, в картине следует видеть аллегорию супружеской любви, а в прекрасной молодой женщине – супругу или невесту, для которой служанки увлеченно выбирают брачный наряд?

Невероятное влияние

И все же именно мощный эротизм, откровенная чувственность «Венеры Урбинской», а не ее вероятный аллегорический смысл, поразил видевших картину художников. Композиция этой работы и тема лежащей или занимающейся своим туалетом женщины вдохновляли французских маньеристов. Жан Кузен пишет «Еву, первую Пандору» (Париж, Лувр), в которой морализирующий подтекст (грешница – библейский персонаж или героиня античной мифологии) лишь предлог для изображения обнаженного женского тела в декорациях нимфея. Его современник Франсуа Клуэ показывает любовницу Генриха IV Диану де Пуатье во время купания («Дама в ванне», Вашингтон, Национальная галерея искусства), держа в голове картину Тициана. В XIX в. другой художник вдохновился «Венерой Урбинской», чтобы написать, несомненно, самую знаменитую куртизанку в современной живописи. Речь идет, конечно, об «Олимпии» Эдуарда Мане (Париж, музей Орсе): голая женщина лежит на диване, опираясь спиной на подушки, а чернокожая служанка приносит ей роскошный букет от обожателя. Прекрасная и загадочная героиня, написанная Тицианом, возродилась через три столетия в облике миниатюрной французской кокотки, портрет которой неизбежно должен был спровоцировать громкий скандал.

«Любовь небесная и Любовь земная»

В одном из первых своих шедевров, картине «Любовь небесная и Любовь земная» (холст, масло, 118 ×278 см; Рим, галерея Боргезе), написанной ок. 1515 г., молодой Тициан демонстрирует совершенно иное, более поэтичное, возвышенное отношение к любви.

Художник показывает двух одинаково прекрасных светловолосых женщин, сидящих на саркофаге. Одна из них почти полностью обнажена, но ее нагота лишена порочности: это Ева до первородного греха, выражение небесной, божественной любви. Другая целомудренно одета, но при этом кокетлива: в правой руке у нее букетик – как у «Венеры Урбинской», – а левое запястье украшено браслетом. Она воплощает земную, чувственную любовь, земные узы. Тициан поместил ее голову чуть ниже, чем голову фигуры, символизирующей небесную любовь, что точно обозначает их статус: обе почитаемы, но вторая все же выше. Наконец, мифологические сцены на саркофаге изображают похищение женщины мужчиной, жеребца без узды и бичуемого человека: все это аллюзии на всевозможные эксцессы, к которым приводит плотская страсть.

Джорджоне. «Спящая Венера»

Эта картина (холст, масло, 108,5 × 175 см; Дрезден, Галерея старых мастеров), созданная Джорджоне незадолго до смерти (он умер в 1510 от чумы), очевидно, была закончена его учеником Тицианом. Потомство ее впечатляет – от «Венеры Урбинской» самого Тициана до «Олимпии» Мане, не считая других бесчисленных вариаций образа лежащей красавицы. Возможно, самое поразительное в картине – ее атмосфера смутной эротической мечтательности, возникающая благодаря абсолютной наготе молодой женщины, складкам смятой ткани, на которой она лежит, плавным линиям и мягким формам ее сияющего тела, а еще особенностям фонового пейзажа: проходящей по ложбине дороге, воплощающей головокружительное желание, желтоватому небу, погруженным в безмятежное, сонное молчание дальним строениям. Венера Джорджоне на удивление человечна, лишена каких-либо признаков мифологичности или божественности, и все же ни одно другое изображение не могло бы лучше проиллюстрировать глубокое смятение любви, сопутствующее человеку с начала времен.

Брак в Кане Галилейской

Наряду с Тицианом и Тинторетто Паоло Кальяри, известный как Веронезе, составляет славу венецианской живописи XVI в. Наследник классической традиции Беллини и Мантеньи, в своей живописной манере он склоняется к зрелищности, которая сближает его с маньеризмом – течением, предшествовавшим итальянскому барокко.

1562–1563

Община венецианского бенедиктинского монастыря Сан-Джорджо-Маджоре 6 июня 1562 г. заказала Веронезе картину «Брак в Кане Галилейской», которая должна была закрыть целую стену трапезной, чем и объясняются внушительные размеры холста. Вознаграждение составляло 300 дукатов. По контракту мастер должен был завершить работу к 6 октября следующего года.

Шедевр монументальной живописи

Трудно сказать, что больше восхищает в этом грандиозном полотне – невероятное количество деталей (одних персонажей тут ни много ни мало 132!), виртуозность исполнения или роскошь палитры. Центр композиции занимает фигура Иисуса Христа с нимбом; рядом с ним Дева Мария, в то время как новобрачные – главные герои церемонии – помещены в левый край вытянутой по горизонтали картины. И все же для художника сам праздник важен не менее, чем библейский смысл этого события. Серебряная посуда на столе, атрибуты празднества, роскошные наряды – все здесь принадлежит эпохе Веронезе, включая здания на заднем плане, вдохновленные творчеством великого архитектора Андреа Палладио! И не сам ли Палладио возглавлял перестройку монастыря Сан-Джорджо-Маджоре?

Веронезе

Паоло Кальяри, художник, сын каменщика, прозванный Веронезе по месту рождения, появился на свет в 1528 г. Получив образование в родной Вероне, в 1553 г. он был приглашен в Венецию для участия в росписи плафонов во Дворце дожей. Там он увлекся цветом, ставшим его основным выразительным средством, и проявил вкус к монументально-декоративной живописи, богатой фигурами, аксессуарами и архитектурой.

В 1550-е гг. помимо живописи для Дворца дожей Веронезе писал фрески в церкви Сан-Себастьяно и создавал крупные полотна – «Христос в Эммаусе» (Париж, Лувр), «Введение во Храм» (Дрезденская картинная галерея), «Христос у Симона Фарисея» (Турин, Савойская галерея). В начале 1560-х гг. он работал над декоративным циклом на вилле Барбаро в Мазере, Тревизо. В то же время появлялись его холсты на религиозные и исторические сюжеты: «Брак в Кане Галилейской» (Париж, Лувр), «Семья Дария перед Александром» (Лондон, Национальная галерея) и «Тайная вечеря», ставшая «Пиром в доме Левия» (Венеция, Галерея Академии). В поздних работах художника заметно участие его мастерской. Веронезе умер в Венеции в 1588 г.

Брак в Кане Галилейской

1562–1563 гг. Холст, масло, 677× 994 см Париж, Лувр

Название картины отсылает к первому чуду Христа, о котором рассказывает Евангелие от Иоанна (2: 1–11). Приглашенный на свадьбу в Кане, городе в Галилее, Иисус узнает от Своей Матери, что вино закончилось, и превращает в вино воду, налитую в «шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского, вмещавших по две или три меры»: «Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его».

Воссоздавая этот момент христианской истории, Веронезе, очевидно, делает выбор в пользу фантазии, противоположной всякому фетишизму; он пишет близкий ему мир, полный приспособлений