Скотленд-Ярд. Самые громкие убийства, которые расследовала полиция Лондона - Саймон Рид

Доррелл спустился сам, оставив Мередита наверху. Он обнаружил Эдварда распростертым в луже крови, ничком, «с правой рукой, согнутой под грудью». Кровь широкими ручейками стекала по одной из стен рядом. Брызги крови запачкали белые мешки муки, наваленные в углу. На полу валялась трость, ее конец был расщеплен и казался липким от крови. Доррелл осторожно перевернул тело и обнаружил: хотя молодой человек без сознания, в нем еще теплится жизнь[358].

Двое мужчин поспешно вернулись на ферму Доррелла, чтобы принести оттуда одну из дверей, сняв ее с петель. Они использовали дверь в качестве импровизированных носилок. Втащив Эдварда в дом Мередита, уложили его на пол, озаренный теплым светом кухонной плиты. Вскоре прибыл местный хирург Джордж Ходжс, заставший Эдварда в ужасном состоянии. Пострадавший лежал на пальто, покрытом простыней, а сверху его укрыли несколькими одеялами.

— Он был почти без чувств, — рассказывал Ходжс. — На пальцах рук во многих местах виднелись порезы и шрамы[359].

Кроме того, врач заметил серьезные синяки на лбу Эдварда; правый глаз юноши был подбит, распух и не открывался. Толстая корка подсохшей крови не давала толком различить черты лица Эдварда, прилепляла волосы к его разбитому скальпу. «Череп треснул с левой стороны, — отметил Ходжс. — В черепе имеется крупное отверстие, выступает часть мозга. Я удалил один небольшой костный фрагмент. Еще одна часть черепной кости, по-видимому, загнана в мозг». Он влил в глотку Эдварда немного бренди и велел, чтобы пострадавшего отнесли наверх, в постель. Врач не первый год знал Эдварда. «Это был мальчик деликатного здоровья, — вспоминал доктор. — Он пережил перелом бедра и с тех пор хромал». Ходжс бодрствовал у ложа пострадавшего, пока мучительно-тяжелое дыхание юноши не пресеклось навсегда. Это произошло 15 января в час ночи[360].

Смерть Эдварда потрясла небольшое, но сплоченное местное сообщество. Кому могло взбрести в голову обидеть племянника церковного сторожа (Мередит исполнял и эти обязанности)? «Целью убийства, — говорилось в одном газетном сообщении, — похоже, являлся грабеж, ибо известно было, что Эдвардс, отправляясь на мельницу, всегда берет с собой небольшую сумму денег». Хотя он часто имел при себе кошелек, в карманах его брюк нашли только «два перочинных ножа, кисет с табаком, несколько пистонов и несколько спичек»[361].

Шропширская полиция, не привыкшая к таким зверствам, делала что могла. Полисмены обходили дома местных жителей и спрашивали, не видел ли кто-то чего-нибудь подозрительного. Все отвечали, что не видели. Между тем местная сельская пресса старалась оградить Мередита, человека уважаемого, от всяких подозрений. «Он [Мередит] питал чрезвычайную приязнь к покойному, — утверждала одна из здешних газет, — и заботливо воспитывал его с шестилетнего возраста как собственного сына»[362].

Подозрение ненадолго пало на сельскохозяйственного рабочего по имени Джон Чилд: в ночь нападения видели, как он кружками глушит пиво в одном из местных пабов. На одежде Чилда бармен заметил кровь (ее трудно было не заметить) и спросил, откуда она, — на это Чилд ответил, что просто подрался. Полиция арестовала Чилда, но вскоре несколько свидетелей заявили, что обвиняемый «после попойки отсыпался в сарае при пабе, в восьми с половиной милях от мельницы», как раз в то утро, когда произошло преступление[363].

19 января Эдвард Кьюртон, главный констебль Шропшира{47}, направил официальное послание сэру Ричарду Мейну, комиссару Столичной полиции, прося Скотленд-Ярд о содействии:

Сэр,

в прошедшее воскресенье, утром, было совершено убийство на Даддлуикской мельнице, близ Бриджнорта. До сего времени не удалось получить никаких улик, которые позволили бы установить личность преступника. Магистраты района, где произошло убийство, уполномочили меня обратиться к вам с просьбой одолжить нам одного из детективов столичных полицейских сил: они будут очень рады его помощи в распутывании этой тайны…[364]

Мейн поручил дело уже знакомому нам инспектору Ричарду Таннеру, который и отбыл из Лондона на поезде 21 января, в воскресенье, в десять утра. Вечером он приехал в Даддлуик. Он вел свои изыскания всего неделю, однако, прекрасно сознавая, что означает быть детективом из большого города, явившимся в маленькую деревушку, где все друг друга знают, Таннер изо всех сил старался дать понять, что лишь помогает шропширской полиции, а вовсе не возглавляет расследование.

«Приступая к разбору дела, — писал Таннер в отчете, — я решил прежде всего установить, каким мотивом мог бы руководствоваться убийца, наметивший себе именно эту жертву. И не смог отыскать такого мотива. Убит бедный юноша, сирота, с семилетнего возраста всецело зависевший от милости своего дяди Джона Мередита». Эдварда не ожидало получение наследства, он не был в плохих отношениях с кем-либо из односельчан. Более того, его здесь любили. И все-таки Таннер счел, что Эдвард погиб от рук кого-то из тех, с кем был знаком. «Даддлуик — крошечная деревушка, — писал инспектор, — и появление какого-нибудь незнакомца в то утро наверняка заметили бы, однако подобных незнакомцев никто не видел»[365].

Таннер «питал весьма сильные подозрения, что убийство молодого человека совершил именно его дядюшка»; это вызвало у местных жителей некоторую оторопь. Детектив же считал невероятным и неправдоподобным, чтобы «парня в дешевеньких плисовых штанах, работающего на мельнице, какой-то незнакомец счел достойной целью для убийства с целью ограбления». Природа ран также позволяла предположить, что беднягу не пытались ограбить: мотив был, видимо, каким-то иным. «Его ранения, — отмечал Таннер, — на мой взгляд, скорее походили на те, которые наносят, поддавшись приступу неистовой ярости». Притом казалось, что у Мередита часто возникали причины сердиться на Эдварда.

— Иногда он [Эдвард] забывал внести записи в свою бухгалтерскую книгу, куда заносил платежи, которые получал для меня на мельнице, — сообщил инспектору Мередит. — Вот и в субботу он не сделал запись[366].

Таннер предположил: Мередит, разъяренный небрежностью (быть может, мнимой) племянника, в порыве гнева бросился на него — и убил. Это была единственная версия, которую смог выдвинуть Таннер, исходя из того, «как он [Мередит] держался во время наших с ним разговоров и каким было его поведение на всем протяжении дня убийства»[367].

Мередит рассказал Таннеру, что в тот день поднялся в девять, позавтракал и «ненадолго вышел, вернувшись примерно полчаса спустя». Когда он вернулся, горничная спросила, придет ли Эдвард домой завтракать, на что Мередит ответил: «Не знаю. Я только что был на мельнице, но вообще я его что-то сегодня не видел. Дай-ка мне пальто и жилет, налей кружку эля. Скоро пойду в церковь»[368].

Этот рассказ Мередита поразил Таннера. Инспектор