Ошибки природы: Пределы и несовершенство естественного отбора - Энди Добсон

такой выбор будет предпочтительнее. Более того, его обычно легче сделать. В гнезде, где побывала змея, в среднем меньше яиц, чем в нетронутом, по очевидной причине. К тому времени, когда остается только одно яйцо, принять решение будет совсем просто, и на этом этапе яйцо обычно выбрасывают.

Очевидно, вы уже задались вопросом, почему бы просто не оставить яйцо в гнезде – зачем тратить силы на его выбрасывание? Гнезда для ткачиков очень ценны, их постройка отнимает много времени, поэтому «переезд» – неподходящая альтернатива: нужно вновь использовать то гнездо, которое уже имеется в наличии. Это может показаться несколько бессмысленным, ведь резонно предположить, что следующая кладка яиц будет подвергнута такому же повышенному риску нападения хищников, как и одно яйцо, которое родители только что выбросили: в конце концов, змее известно, где это гнездо находится. Но в реальности повышенный риск исчезает, возможно, благодаря временно́му промежутку между выбрасыванием яйца и появлением в гнезде новой кладки. Память у змей, по-видимому, недолгая, и они повторно посещают гнездо, которое обнаружили, лишь через короткий промежуток времени. Если они ничего там не находят, то вряд ли вернутся к нему позже в течение сезона размножения, разве что случайно. Поэтому вторая кладка будет в большей безопасности, но только если между кладками гнездо оставалось пустым достаточно долго; таким образом, выбрасывание яйца – необходимое условие выживания.

По аналогичной причине львица может бросить детеныша, если он остался один. Основная цена заботы о детенышах – потраченное на них время; выращивание детенышей занимает примерно два года, в течение которых львица не может забеременеть и поэтому теряет потенциальные выгоды от будущего потомства. Эти затраты одинаковы независимо от того, заботится она об одном детеныше или о троих, и она потенциально может повысить свою совокупную приспособленность, пожертвовав одним детенышем, чтобы родить троих чуть раньше, чем могла бы, если бы растила одного до возраста самостоятельности. Как в большинстве случаев, описанных в этой главе (и в большинстве примеров поведения животных, приведенных в книге), львица не принимает сознательное решение; она не взвешивает все за и против сохранения единственного детеныша. Она просто является потомком той линии львов, чьи гены (случайным образом) заставляли их чаще бросать единственного детеныша, чем заботиться о нем. Такие особи были чуть успешнее, чем те, которые заботились о единственных детенышах, поэтому их потомки оказались более многочисленными.

Похожее явление наблюдается у мышей и многих других видов грызунов, хотя и по иным причинам. Самец мыши, увидев самку с мышатами, обычно при возможности убивает детенышей. Логика достаточно проста: детеныши ему не родственны, поэтому он ничего не приобретает, помогая их вырастить (т. е. позволив им выжить), и чем быстрее их устранить, тем скорее их мать будет готова к спариванию, что даст ему возможность зачать собственных детей. Многие читатели наверняка видели документальные фильмы о природе, в которых лев, только что занявший место во главе прайда, делает то же со всеми детенышами, которых обнаружит, и львицы практически ничего не могут с этим поделать. У самок мышей, однако, возник соответствующий эволюционный ответ – хотя он проявляется только тогда, когда они беременны, а не после рождения потомства.

Беременные самки обычно избегают самцов, если только не обнаружат самца, которого сочтут более привлекательным, чем предыдущий. Такой партнер означает более приспособленное потомство, которое с большей вероятностью сможет вырасти и приступить к размножению, поэтому самке выгодно найти такого самца. Но ей все-таки придется сначала родить, из-за чего возможность снова забеременеть откладывается. Это потеря времени, а еще потеря энергии, необходимой для вынашивания этих детенышей, так как новый самец все равно их убьет. При возможности, особенно если новый самец достаточно привлекательный, самке может быть выгодно перестать вкладывать ресурсы в нерожденных детенышей и вместо этого посвятить остаток своей короткой жизни выращиванию нового, более приспособленного потомства. Как бы жестоко это ни выглядело, самым экономным решением был бы выкидыш – что, собственно, и происходит.

Такое поведение было впервые описано британским биологом Хильдой Брюс, которая заметила, что у беременных лабораторных мышей самопроизвольно происходят выкидыши, когда они чуют запах незнакомого самца. Так называемый эффект Брюс, который с тех пор наблюдали у множества других видов млекопитающих, включая некоторых приматов, может иметь место даже тогда, когда самка не видит и не слышит самца – достаточно его запаха. Что представляет собой этот самец, тоже не имеет значения; даже запах не самого привлекательного самца может вызвать данный эффект, поэтому в дикой природе самки, уже спарившиеся с привлекательным самцом, будут избегать вообще всех других самцов, чтобы не произошел незапланированный выкидыш.

Условная любовь

Выбрасывание яиц, выкидыши и многочисленные другие проявления детоубийства в мире природы можно представить как компромисс между текущим и будущим вложением ресурсов. Как при любом компромиссе, оптимальный баланс часто определяется внешними обстоятельствами, и условный характер решения матерей перестать заботиться о потомстве наглядно виден на примере уховерток – насекомых, у которых материнская забота является обычной, но не обязательной, в зависимости от условий. Хотя молодые уховертки способны к самостоятельной жизни еще до достижения зрелости, они продолжают пользоваться материнской заботой, которая включает чистку, защиту от хищников и кормление отрыгнутой пищей. Все произведенные на свет детеныши обеспечивают матери прямую приспособленность, у каждого из них есть ненулевой шанс выживания даже без родительской помощи, а заботясь о потомстве, уховертка приобретает дополнительную, косвенную приспособленность. Тем не менее цена этой заботы бывает разной. В ходе эксперимента, проведенного Джосом Крамером[112] и его коллегами из Университета им. Иоганна Гутенберга (Германия), было установлено, что при нехватке пищи уховертки-матери набирают вес за счет потомства, что негативно отражается на выживании последнего по сравнению с контрольными группами, когда потомство росло без матери. Самки также с большей вероятностью стремились набрать как можно больше веса, если на момент откладывания яиц вес у них был ниже нормы. Уховертки явно применяли условную стратегию, зависевшую от цены родительской заботы; при ограниченности доступных ресурсов было выгодно вкладываться в себя (и свои будущие попытки произвести на свет потомство), даже ценой снижения выживаемости уже существующих детенышей.

Наверное, не нужно пояснять, что подобные материнские решения зачастую противоречат интересам потомства. Когда речь идет о тех видах, для которых характерна родительская забота, обычно считается, что детенышей выкармливают, пока те не станут самостоятельными, однако такое описание происходящего – по сути, определение, замкнутое само на себя: в конце концов, самостоятельность начинается тогда, когда ваши родители перестают вас кормить, так что это самоочевидное утверждение. Причем родители и дети часто по-разному определяют момент, когда наступает самостоятельность. Например, для лисенка оптимальный период материнской заботы может составлять около двух лет – это достаточно для того, чтобы вырасти здоровым и научиться выживать в разные сезоны на протяжении года, но не настолько долго для того, чтобы его мать стала помехой в поиске пары и обзаведения собственной семьей. И хотя мать тоже заинтересована (в генетическом смысле) в выживании своего детеныша, с ее точки зрения оптимальный период заботы должен быть намного меньше – несколько месяцев. Если она будет заботиться о нем дольше года, то упустит репродуктивный выигрыш в виде нового помета, а эта цена слишком высока. Конфликт интересов налицо. В случае с лисицами исход тоже вполне очевиден – мать поступает по-своему, – но не все так просто.

Птички в гнездышках

Любой, кто был не единственным ребенком в семье, хорошо знает, что братья и сестры часто конкурируют друг с другом за родительское внимание. То же самое происходит и у животных, и это объясняет, например, почему птенцы громко кричат, требуя пищи, когда кто-то из родителей подлетает к гнезду. На первый взгляд такое выпрашивание кажется излишним: что, в конце концов, родителю еще делать с принесенным червяком, как не сунуть в рот одному из отпрысков? Ничего, да и сам крик – поведение рискованное, ведь он может привлечь внимание хищников. Однако для птенцов крик может быть оправдан;