Ошибки природы: Пределы и несовершенство естественного отбора - Энди Добсон

Вторая серьезная проблема с этой формой шантажа состоит в том, что угрозе не хватает правдоподобия. Что, если родители раскроют блеф птенцов? Птенцам уже не будет смысла продолжать орать, ведь они не получат ничего, а риск привлечь внимание хищников остается. Что еще важнее, птенцы понятия не имеют, далеко ли родители и слышат ли они их, поэтому шумные птенцы рискуют своей безопасностью без всякой гарантии вознаграждения. Результатом станет то, что естественный отбор будет благоприятствовать тем линиям, в которых птенцы перестают орать, если не получают немедленного вознаграждения. Излишне говорить, что родителей это устраивает.

Чтобы шантаж был убедительным, необходимо пойти на значительные реальные издержки, тем самым исключив вероятность блефа (потому что такое действие необратимо). Существует ли в реальной природе подобная стратегия, пока неясно, но некоторые математические модели показывают, что она по крайней мере возможна. Подобный тип родственного шантажа – когда тот, на кого может быть направлено альтруистическое действие, пытается принудить альтруиста помочь ему с выращиванием потомства – происходит по нескольким возможным сценариям. Примером одного из них служит поведение бумажной осы Belonogaster juncea, самки которой часто – но не всегда – объединяются в небольшие коалиции для выполнения различных обязанностей, таких как строительство гнезда, его защита и поддержание в нем порядка, причем одна самка все же стремится монополизировать репродуктивную деятельность. Иногда самки делают все это в одиночку, но успех целого гнезда коррелирует с количеством обитающих в нем взрослых особей, поэтому для основательницы (которая обычно в первую очередь получает право на размножение) вполне очевидно, что чем их больше, тем лучше. Однако не столь очевидно то, почему потенциальные помощницы вообще соглашаются присоединиться к ней, ведь любая из них в принципе может основать собственное гнездо и обзавестись собственным потомством. Именно в этот момент появляются возможности для шантажа. У осы-основательницы есть выбор: вывести небольшое число дочерей, которых она легко сможет вырастить в одиночку – пусть и с высоким риском нападения хищников, когда она улетает за пищей, – либо отложить больше яиц, тем самым безвозвратно расходуя много ресурсов, которые наверняка пропадут без посторонней помощи. Если некоторые из потенциальных помощниц – ее сестры, то она, по сути, их весьма успешно шантажирует, отложив яйца, которые погибнут, если сестры ей не помогут, ведь в этом случае они потеряют часть своей косвенной приспособленности; ее «безответственность» создает им возможность спасти свой вклад в общие гены.

Еще один вероятный сценарий связан с конфликтом между полами. Если мы возьмем как отправную точку тот факт, что любой отдельный организм, по сути, представляет собой машину, запрограммированную на оптимизацию своей приспособленности, то идеальным результатом для него будет максимально улучшить соотношение вложенных усилий и репродуктивного успеха. Согласно этому предположению, заветная цель всякого существа, сформировавшегося в ходе эволюции, – это бесконечное размножение с нулевыми затратами. Ближе всего к этой цели подошли кукушки, откладывающие яйца, которые высиживает кто-то другой, и если бы этот трюк удалось провернуть другим видам, они бы несомненно это осуществили. Но пример с кукушками всего лишь наиболее очевидное проявление желания получить что-то бесплатно – это стремление лежит в основе конфликтов чуть ли не у всех видов, размножающихся половым путем.

Представим пару камышовок, которой повезло и в гнезде у них не появился паразит-самозванец, подкинутый кукушкой. К чему они стремятся? Разумеется, произвести в течение своей жизни как можно больше других камышовок (не забываем всё, что мы говорили насчет телеологических формулировок). Хотелось бы думать, что цель у них общая, но в действительности все вовсе не так гармонично: каждой особи будет лучше, если другая возьмет на себя больше забот по выращиванию птенцов, так как «вознаграждение» неизбежно делится пополам вне зависимости от вложенного труда. Сокращение трудозатрат одного из родителей означает также, что у него остается больше возможностей завести детей где-то в другом месте; даже у людей, хотя мужчинам, по-видимому, выгодно оставаться моногамными и воспитывать общих детей совместно с их матерью[116], они все-таки могут получить огромный потенциальный выигрыш в приспособленности от рождения большого количества детей от разных женщин, при условии, что этих женщин удастся убедить нести все затраты на детей в одиночку. Это тоже своего рода нахлебничество, не сильно отличающееся[117] от того, которое практикуют кукушки, и хотя обычно эта стратегия доступна лишь самцам (в силу объективных биологических различий), самки тоже иногда ее используют; вспомним, например, плавунчиков (мы говорили о них в главе 4), у которых самка делает несколько кладок яиц и оставляет их на попечение нескольких самцов. Это не пример патологического материнского бессердечия, а просто самая выгодная сделка, которую она может заключить, и если бы самки других видов могли безнаказанно это делать, они бы тоже так поступали.

Итак, мы установили, что между полами существует конфликт интересов. Совсем скоро мы поговорим о его последствиях, но вначале хочу высказать предположение, что одна из возможных тактик самки для борьбы с самцами, уклоняющимися от отцовских обязанностей, – это шантаж. Когда самка камышовки откладывает яйца, она сталкивается с вероятностью того, что оплодотворивший их самец ее бросит. Если бы не было никаких сомнений, что самка сама способна позаботиться о кладке и вырастить птенцов в одиночку, это однозначно было бы для него наилучшей стратегией; как и самке плавунчика, ему следовало бы попытаться зачать как можно больше потомков и оставить их на попечение своих многочисленных партнерш. Но это «если бы» имеет решающее значение. Что, если бы его самоустранение, напротив, означало полную гибель кладки? В этом случае его (пусть минимальный) вклад пропал бы зря, он может иметь сколько угодно партнерш и тем не менее остаться без потомства. Поэтому для самки наиболее удачная стратегия – постараться, чтобы выводок, а соответственно и ее вклад, был настолько велик, чтобы она не могла справиться с ним одна. Когда самка избирает такой способ, интересам самца больше отвечает совместная забота о потомстве. И самка в этом случае, в отличие от выпрашивающих пищу птенцов, не может понизить ставку – ведь она вложилась полностью, и это уже нельзя счесть блефом, – поэтому у него не остается места для маневров.

Как и в случае с бумажными осами, неизвестно, встречается ли эта форма шантажа на самом деле где-нибудь в природе, но теоретически она может быть распространена очень широко. Патрик Кеннеди и Энди Рэдфорд из Бристольского университета отметили следующий парадокс: даже если бы такая стратегия была успешной, мы не смогли бы найти никаких доказательств ее существования, так как из-за наличия сдерживающего фактора блеф со стороны получателя выгод так и оставался бы неразоблаченным. Например, мы не видим, чтобы самцы камышовок бросали гнездо с шестью яйцами и тем самым рисковали своей приспособленностью, потому что данную конкретную мужскую стратегию естественный отбор давным-давно устранил из генофонда. Шантаж продолжает существовать, невидимый в блеске собственной победы.

Некоторым читателям может показаться неприятной сама идея шантажа в отношениях между представителями двух полов – особенно между двумя особями, совместно выращивающими потомство. Но все может быть значительно хуже. На самом деле, при тщательном изучении литературы о конфликте полов остается впечатление, что нет более мощного двигателя эволюционной креативности, чем стремление ущемить интересы своего партнера.

Шустрые самцы-сникеры

Представьте взрослого лосося – само воплощение мощи и элегантности, существо, наделенное неутомимым духом, побуждающим его плыть сотни километров по океану, чтобы добраться до устья своей родной реки, где он прыгает вверх по водопадам, бросая вызов гравитации, теории вероятности и здравому смыслу. Столь грандиозные усилия, в свою очередь, приводят к катастрофическим последствиям для таких рыб. У шести тихоокеанских видов каждая особь совершает подобное путешествие лишь один раз и вкладывает в единственный акт размножения столько, что ее организм не может этого пережить. У лосося под конец нереста распадаются внутренние органы, кожа и даже глаза – и все это плата за то, чтобы обеспечить себе энергию, необходимую не только для путешествия, но также для производства икры (у самок) и борьбы (самцов между собой, а самок – с неподходящими самцами). Лосось приносит