6-я батарея. 1914-1917 гг. Повесть о времени великого служения Родине - Болеслав Вильгельмович Веверн

моментально засыпают в пыли, у колес своих орудий. В седлах, уткнувшись головами в шеи лошадей, спят ездовые. Одна-две минуты сна – и снова все вскакивают и снова продолжают этот кошмарный путь.

* * *

Вторые сутки безостановочного движения. Страшно за лошадей: не вынесут.

– Ваше высокоблагородие, стаканчик горячего чайку, – ко мне тянется рука солдата с жестяной кружкой, наполненной дымящейся темной жидкостью, напоминающей своим цветом скорее кофе, чем чай. С жадностью глотаю эту жидкость, и мне кажется, что никогда в жизни я не пил ничего лучшего.

Удивительно, как наши солдаты умеют приноравливаться к обстановке: на походе, во время движения, вскипятить чайник, самому напиться и еще других напоить!

– Сзади неприятельская кавалерия!

Все сразу потеряли голову от этих перепуганных торопливых возгласов, несущихся по колонне. Суета, крики, ругань поднялись еще больше, и если бы не то обстоятельство, что движение отступающей колонны шло сплошной массой, поднявшаяся паника наделала бы немало бед и хлопот. В обозах многие бросили свои повозки и лошадей и пустились вперед бегом, почему-то на бегу срывая с себя погоны.

Тревога, конечно, оказалась ложной, да иначе и быть не могло, так как отход колонны прикрывался нашей конницей, которую сгоряча и со страху и приняли за неприятельскую.

Дороги расходятся. Обозы направляются по одной дороге, войско по другой. Движение стало свободнее, легче, прекратились шум и суматоха.

Я вижу, как идущие впереди 4-я и 5-я батареи сворачивают с дороги вправо, на лужайку, к речке. 6-я батарея делает то же самое. Будь что будет. Надо накормить лошадей и дать им хоть час отдышаться, иначе лошади не выдержат, и мы погибнем.

* * *

Отдых… Хотя и кратковременный, но все же отдых. Ноги как будто налиты свинцом, все тело ноет. Какое редкое громадное наслаждение после такого похода растянуться на разостланной шинели! Глаза смыкаются, безумно хочется спать, и мы следим друг за другом, чтобы не заснуть.

Мимо отдыхающего дивизиона по шоссе проходят войска: пехота, артиллерия, парки40. Усталые измученные люди еле плетутся и смотрят с завистью в нашу сторону Их все меньше и меньше проходит мимо нас, между отдельными частями интервалы все увеличиваются.

Дивизион выезжает в колонну, и поход продолжается. Дорога постепенно поднимается в гору, усталые лошади ложатся в хомуты, постромки натянуты как струны.

– Артиллерия, рысью!..

Это что еще за крики, идущие сзади? Подскакивает казак:

– Ваше высокоблагородие, генерал приказал артиллерии идти рысью.

– Это по какому еще случаю? Неприятель, что ли, наседает? Что-то выстрелов сзади не слышно.

– Не могу знать.

– Ладно, можешь ехать обратно.

Дивизион продолжает движение, конечно, шагом. Пусть сам генерал приедет, тогда мы с ним поговорим, как на измученных лошадях в гору везти орудия рысью, да еще без крайней нужды. Но генерал не приехал и приказаний «рысью» больше не присылал.

* * *

Вторая ночь на походе. Вижу и чувствую, как невыносимо тяжело людям, как мучаются несчастные лошади. Выдержат ли, дотянут ли до какого-нибудь бивака или своими трупами и брошенными орудиями и зарядными ящиками покроют путь нашего отступления?

Тяжело физически, но еще тяжелее морально.

Ночь прошла. Светает. Постепенно обрисовываются силуэты бредущих повесив головы лошадей, шатающихся, уставших солдат. Солнечный свет ярко заливает дорогу, окрестные горы, свежую растительность.

Впереди длинный и крутой подъем на значительную высоту, преграждающую наш путь. С волнением смотрю на этот подъем – не он ли положит начало гибели батареи?

Идущие впереди 4-я и 5-я батареи у подножия высоты сворачивают в сторону и выстраиваются в резервную колонну. Понимаю: не решились идти прямо – боятся, что не справятся с этой задачей, решили раньше отдохнуть и подкрепить силы. Напрасно: теперь еще возможно, что лошади вытянут, ну, а после отдыха…

Ни слова никому не говоря, я направляю свою лошадь мимо 4-й и 5-й батарей прямо на подъем. Недоумевающая батарея следует за мною. Люди удивлены и разочарованы. Я не оборачиваюсь, но слышу сзади недовольные голоса. Ко мне подскакивает старший офицер:

– Господин подполковник, у лошадей не хватает сил тянуть орудия и ящики, люди переутомлены.

– Извольте, поручик, стать на свое место.

Старший офицер отъехал. Я оборачиваюсь на батарею, слышу, как храпят лошади, вижу, как ездовые усиленно работают нагайками. Лошади выбиваются из последних сил, но батарея все же двигается вперед. Упряжки боятся отстать друг от друга, инстинктом чувствуют лошади, как это опасно.

Какая разница с первым переходом батареи когда-то у Ивангорода!

Подъем взят. Батарея на гребне.

– Стройся влево!.. Слезай!..

Около трех часов отдыхает батарея на гребне высокого перевала. Горная речка, водопадом спускаясь вниз, предлагает свою прохладную влагу. Лошади распряжены и заведены в тень густых зарослей. Люди пообедали и кипятят свои чайники на потрескивающих кострах.

Прибыл разведчик от командующего бригадой: дивизиону идти в город Санок.

Опять батарея на походе, но теперь уже свободно катятся пушки все вниз и вниз. К полудню 6-я батарея расположилась по квартирам этого небольшого галицийского городка.

Долго мы ждали подхода 4-й и 5-й батарей, и только под утро следующего дня прибыли эти батареи, но в каком виде: растерзанные, измученные, они совершенно не годились в данное время к каким бы то ни было военным действиям.

* * *

– Господа командиры, начальник штаба корпуса поручил мне сообщить вам радостную весть: наше отступление закончилось. Наше командование решило удержать линию реки Сана в своих руках, и даже, если представится возможность, наши войска перейдут в наступление. Поэтому приказано занять немедленно боевые позиции, в частности, второму дивизиону назначен район к западу от города Санок. Немедленно рекогносцируйте позиции и с Богом занимайте их. Подход неприятеля ожидается в самом скором времени.

Командующий бригадой встал и поклонился. Мы вышли.

Что за странная вещь? Без отдыха, без пищи катились так, что чуть не погибли от изнеможения. Через перевалы рысью гнали и вдруг решили отступление окончить, словно эти все события зависят только от личного усмотрения нашего командования. Занимаем позиции, имея глубокую, в настоящее время непроходимую вброд речку сейчас же за своей спиной вместо того, чтобы воспользоваться ею как прикрытием фронта. Странно, очень странно.

Позиции мы заняли и, не видя нигде неприятеля, простояли на них целые сутки. Через сутки же, к вечеру, мы получили приказание выступить вперед в сторону неприятеля, к деревне Веско, в районе которой будет сосредоточен весь 21-й корпус41 для предстоящего наутро нашего наступления.

В этом приказании были так же указаны воинские части, которые будут действовать на флангах нашего корпуса. Видимо, действительно мы прекращаем отступление.

* * *

Небо все покрыто