Российский колокол № 1–2 (34) 2022 - Коллектив авторов

А жаль, что у Игоря не было и не могло быть никакой Сонечки. Было бы теплее умирать.

Еще Неф вспомнил, что при всей своей такой бесхребетной беспечности и казавшемся равнодушии к собственной жизни Игорь все же боялся смерти. Несколько раз они заговаривали об этом, и один раз он даже произнес явно с чужих слов: «Смерти я боюсь, смерти я не люблю и не люблю, когда при мне говорят о ней». Зачем он это сказал, было неясно. Понятно, что он где-то вычитал эту фразу и попытался вставить ее в наш разговор, явно рассчитывая на какой-то эффект. Но никакого эффекта не вышло. Стало неловко, и бедный Игорь остался наедине со своими непроясненными мыслями, которые и утащили его на самое дно жизни, то есть в саму смерть.

Когда Неф возвращался со своей короткой прогулки, он вновь остановился у двери соседа, сдержав сильное желание войти в квартиру и посмотреть, на месте ли книги. Ему почему-то казалось, что книг уже нет, что жена Игоря сразу же расправилась с ними и выбросила их после похорон мужа, не оставив ни одной в память о нем. От этого становилось жутковато, и саднящая боль от укуса неизвестного насекомого, которую он испытал рано утром, неожиданно вернулась. Он снова вспомнил, что ему вчера исполнилось сорок.

В подъезде было тихо, но слышался какой-то неясный приглушенный гул, исходивший из непонятно какого источника. Как будто в чьей-то квартире работал механизм неизвестного назначения. Так часто бывает: если прислушаться, то всегда что-то звучит, словно плачет само пространство, жалуясь на свое вынужденное состояние быть пространством, а не чем-то иным. Неф попытался вслушаться в этот звук, но, как только он замер, ему показалось, что в самом дальнем углу лестничного пролета, там, где царил мутный сумрак, поскольку свет от центральной лампы туда едва доходил, находится какой-то огромный предмет, странным образом напоминающий крышку гроба, под которым было заметно шевеление.

Неф почему-то не удивился и не испугался. Приблизившись, он увидел, что под крышкой действительно кто-то ютился, кто – трудно было разобрать, но, сделав еще один шаг, Неф отчетлив увидел, что это тот самый сын-подросток Игоря, который сейчас зачем-то забрался в это печальное и страшное место. Мальчик словно прятался от кого-то, пытаясь найти защиту таким странным образом. Неф видел его несколько раз за все время их проживания в этом доме, и сомнения быть не могло: это именно тот мальчишка, щуплый, испуганный, с большими черными глазами. Он забился в самый угол, подобрав под себя руки и ноги, и так, слегка подергиваясь и посапывая, находился здесь неизвестно сколько.

«Но откуда гроб?!» – подумал Неф. И как только он подумал, видение исчезло. «Э-ге-ге, – подумал Неф, – не совсем здесь чисто». Легкая судорога страха просквозила насквозь его тело, на миг похолодевшее и ставшее каменным. Он понял, что от квартиры его сейчас отделяет целых три этажа, преодолеть которые ему уже не удастся. Как будто тяжелый и страшный сон сковал его. Но все как-то разом прошло, и он осознал, что, скорее всего, это было самое обычное видение, вызванное напряжением трудного дня, бессонной ночью и слабым освещением, которое могло создать самую невообразимую игру света и тени, особенно в такое время и в таком месте. А в этом месте и вправду раньше всегда ставили крышки от гробов, помещенные на безопасное от прохода расстояние, но все же так, чтобы проходящим было понятно: здесь случилась смерть. Так было с самого детства, к этому никогда нельзя было привыкнуть, но так почему-то было. Как будто смерть – это общее достояние, а не личное тайное горе. И какой-то подвально-сладковатый запах стоял в такие дни…

Желая взять реванш за свое состояние, так нагло обманутое возбужденным сознанием, Неф сделал решительное движение к двери соседа и с силой толкнул ее стиснутым кулаком. К его удивлению, дверь легко поддалась, распахнувшись почти что беззвучно. На Нефа пахнуло смрадом чужого жилища, в котором всегда скапливаются самые невероятные запахи, исходящие из интимных пластов человеческого жития. Этот запах никогда не бывает одинаковым, как не бывают одинаковыми два даже самых близких человека. Такие запахи всегда очень стойки и, как правило, долго не проходят, даже если сменяются жильцы и, соответственно, обстановка.

Но этот запах был знаком Нефу, поскольку он несколько раз захаживал к соседу и успел его запомнить. Запах был неприятный, в квартире пусто и тихо. Постояв несколько секунд и пытаясь вслушаться в тишину, Неф не мог различить ни единого звука человеческого присутствия. Только далекий собачий лай за окном нарушал эту кромешную тишину. Да, это тот лай, который тоже преследовал Нефа с самого детства: где бы он ни находился, он всегда слышал ночью эти непонятные звуки лающей собаки. Преодолев некоторую оторопь, он резко включил свет. Словно из небытия, мгновенно и неожиданно возникла квартира со всем своим убранством. Все вещи и, главное, книги были на месте. По крайней мере, все осталось так, как это Неф запомнил во время своего последнего посещения. Но людей не было. Легкий беспорядок, который все же успел заметить Неф, говорил о том, что хозяева съехали.

Не хотелось возвращаться домой. Хотелось остаться, зарывшись в книгах. Нет, здесь оставаться неприятно и одиноко. Захотелось снова куда-то пойти и не вернуться. Потеряться, пропасть, исчезнуть, как в том сладострастном мечтании о собственной смерти. Уйти и не вернуться. Так ведь иногда бывает, что люди исчезают, и никто не находит их никогда. Исчезают бесследно и беспричинно, словно их поглощает огромная черная враждебная тьма, всегда подкарауливающая нас.

«А почему бы не пойти к Сонечке? – возникла такая нелепая мысль, как самая обычная и естественная. – А где она? А была ли она?»

IV

Несмотря на то что было раннее утро, Неф твердо решил пойти к Сонечке. Он постоит на улице, в подъезде, подождет, пока окончательно не наступит рассвет, и тогда позвонит в дверь и увидит ее. Он почему-то был уверен, что она обрадуется ему. С момента последней встречи в нем жила слабая уверенность, что эта разлука неокончательна, что она так и ждет его, надеясь, что в одно прекрасное зимнее утро, как сегодня, он наконец-то придет к ней. Придет окончательно, навсегда оставив свою прежнюю жизнь. Но он все не приходил и не приходил, вот так и дождался сорокалетия, когда не прийти уже