Любовник Павлова - Ника Маслова

Я мог утверждать лишь одно: Вадим вынуждал меня действовать непривычно. Не словами, не манипуляциями, а одним лишь собой — тем, что находился рядом, а ещё своей красотой, доступностью, сексуальностью.

Он бросил на меня взгляд из-под ресниц, чуть приподнял левую бровь.

— Застегнуться не хотите? — Он посмотрел на мою расстёгнутую ширинку с намёком. Ещё и ухмыльнулся, борзый пацан.

— Наглеешь, — заметил я, спокойно заправляя опавший член в брюки.

Оргазм вытянул из меня всю дурь, перевозбуждение схлынуло, унеся с собой всё, что беспокоило до того, как я поддался порыву. Я ни секунды о случившемся здесь не жалел, пусть и не до конца понимал, что меня на это толкнуло. Место для сексуальных игрищ я выбрал, мягко говоря, нездоровое. И любой другой человек задал бы закономерный вопрос: «Что это было?» — но не Вадим. Он наслаждался тем, что имел, и ни о чём не жалел. Расплылся в широкой улыбке, подмигнул мне.

— А вам это нравится, — сказал он, встряхнув мокрыми волосами.

— Что? — Я уже и забыл, о чём мы говорили. И говорили ли вообще, или я стоял столбом, разглядывая, как белая ткань его рубашки намокает, становится полупрозрачной и прилипает к рельефному телу. Вадим и до «душа» выглядел горячо, а сейчас — так вообще.

— Вам нравится, что я наглый и что вас не боюсь. Не ползаю перед вами на брюхе и не лижу руку.

Странная логика с учётом того, чем мы с ним только что занимались.

— Ты только что стоял передо мной на коленях и лизал даже не руку.

Вадим взъерошил волосы растопыренной пятернёй и сверкнул белозубой улыбкой. Здесь не было зеркала, но он, не видя себя, сделал красиво — уложил волосы ненавязчиво, свободно, игриво. Профессиональный стилист не смог бы повторить этот эффект. Я вдруг понял, что хочу запомнить Вадима таким — горячим, ярким, с дерзкой ухмылкой. Достал телефон и сделал пару-тройку фотографий на встроенную камеру.

— Зачем? — удивился он.

— Собираю на тебя компромат.

Вадим запрокинул голову и рассмеялся — весело так, будто ему всё нипочём. Он смеялся, а я смотрел, как двигается его горло, и дышал через раз. Мне настолько нравилось смотреть на такого Вадима, что я нажал на видеозапись.

Объективно он очень красивый. Молодой, сильный, широкоплечий мужчина. Очевидно затраханный, растрёпанный, в промокшей рубашке, так что под полупрозрачной белой тканью видны тёмные ореолы сосков. Смеющийся, улыбающийся, абсолютно свободный.

Вадим подошёл ко мне и схватил за руку, отводя в сторону телефон. Уставился мне в глаза с непонятным, ищущим выражением на лице.

— Только не бейте меня, хорошо?

— Это за что?

— А вот за это.

Он прижался к моему рту горячими губами. Я видел, как трепещут его ресницы, как пламенеют щёки, чувствовал пряный запах его пота и собственный, не вызывающий отторжения. Приоткрыл рот и позволил ему пробраться внутрь языком.

Вадим обнял меня за шею, впился пальцами в волосы на затылке. Проворчал что-то невнятное, недовольное — «короткие», что ли? — и всё это время напористо, настойчиво меня целовал. Играл с моим языком, и я позволял ему это. Наглый парень, странный, бесстрашный, он пёр вперёд, а я его не отталкивал. Вадим во мне будто что-то сломал. Не до конца, а так, самую малость. Но и этой малости хватало, чтобы наслаждаться тем, что он творил.

Я вжал его спиной в свободную стену, а он, бессмертный герой, поменял наши позиции, прижал к стене уже меня. Держал за голову и целовал — упоительно страстно, с откровенным желанием, будто не кончил совсем недавно, будто я его не принуждал. Жарко дышал мне в рот и ласкался. Дразнил и напирал. Я гладил его упругий зад, а Вадим не стеснялся мне показать, как ему нравится то, чем мы занимаемся.

— Закрой глаза, отпусти себя, — прошептал он у моего уха и прижался к шее губами. Совсем берега потерял.

А потом сделал то, чего я и вовсе не ожидал. Поставил мне метку, впился, как клещ, и мучил кожу, пока своего не добился. Сумасшедший на всю голову — и я вместе с ним, раз позволил ему так дурить, пусть вот так, но доминировать.

В прихожей я долго разглядывал покрасневшую кожу. Яркий свет голой электрической лампочки и пыльное зеркало не оставляли шансов: любой, кто это увидит — увидит засос.

Вадим вышел из комнаты с большой спортивной сумкой на плече и чехлами с одеждой в руках. Я заметил его взгляд в зеркале — всё ещё довольный, торжествующий, будто метка на моей шее значила для него что-то особенное.

На его теле этой ночью я тоже оставил следы, но не в таких местах, чтобы их нельзя было скрыть одеждой.

— Зачем ты это сделал? — спросил я. Без гнева или напряжения. Вся злоба осталась там, на кухне, схлынула, когда я кончил, и окончательно исчезла, когда Вадим сплюнул в раковину и пустил воду, уничтожая следы.

— Не знаю. Я не думал об этом, просто делал. — Он пожал плечами и легко улыбнулся. — Порыв.

Он зашуршал вещами, а затем протянул мне что-то светлое.

— Вот, если хотите, засос можно спрятать.

Я внимательно рассмотрел шёлковый шарф — дорогая вещица, живущему, как Вадим, не по деньгам — и сунул его в карман. Если бы я хотел надёжно спрятать парня и наши с ним отношения, то снял бы ему квартиру, и никто бы даже не понимал, зачем я езжу туда. Решение — более чем разумное, и, возможно, когда-нибудь я так поступлю. Но ещё не сегодня.

Сейчас я хочу, чтобы он неотлучно находился рядом со мной.

Я всей грудью вдохнул. Воздух в квартире отнюдь лучше не стал, но за вонью разнообразного происхождения я почувствовал свежесть. Наверное, это к дождю.

Глава 17-1. Вадим. А поговорить?

Глава 17-1. Вадим. А поговорить?

Я дёрнул тигра за усы, хвост, облапал прочие части тела и даже укусил в шею. В итоге выжил, вот уж сюрприз. И поимел крутой секс, крутейший, прямо как из порно-фантазий. Начало, правда, мне не особо понравилось. Жестковато, напористо, почти больно, но и так страстно, голодно, жадно, что я втянулся в процессе и от себя добавил огня в тот вулкан, который распалил Павлов.

Он так отжигал, такими глазами