О милосердии - Луций Анней Сенека

что некоторые решения, как известно, навязал именно он. Куда только не устремлялось его раннее честолюбие! Должно быть, ты знаешь, что преждевременная смелость этого человека обернулась чудовищным бедствием как для самого честолюбца, так и для государства. Он, сызмальства ставший виновником скандалов и бременем для форума, стало быть, поздно жаловался, что ему не выпало на долю ни одного свободного дня. Остается спорным, сам ли он наложил на себя руки. Ибо он упал неожиданно, с раной в паху. Если кто-то и сомневается в том, что его смерть была добровольной, никто — в том, что она была своевременной. Излишне упоминать еще и о тех, кто, хотя и казался современникам сверх меры счастливым, сам честно свидетельствует против себя, ненавидя все, что он сделал в жизни. Но этими жалобами они не переделали ни других, ни самих себя, потому что, высказав все, что наболело, они возвращаются к своим прежним привычкам.

Клянусь Геркулесом, ваша жизнь, хотя бы она длилась более тысячи лет, может сократиться до самого ничтожного срока: ваши пороки поглотят любой человеческий век. Необходимо, однако, чтобы время жизни, которое вопреки закону природы разум пытается увеличить, стремительно от вас ускользало, ибо самое скоротечное на свете вы не цените, не бережете и не удерживаете, но позволяете ему проходить как чему-то ненужному и повторяющемуся.

7

К этим людям я причисляю прежде всего тех кто посвящает себя исключительно пьянству и похоти, ведь никто не занимался более гнусным делом. Остальные если даже они находятся во власти иллюзорной мечты о славе, все-таки ошибаются, привлеченные ее блеском; ты можешь мне назвать алчных, вспыльчивых и разжигающих несправедливую ненависть и даже войны — все они грешат, но грешат, как мужчины; разложение же предающихся чревоугодию и похоти отвратительно. Присмотрись к жизни всех этих людей, погляди, как много времени они занимаются подсчетами, как много времени проводят в интригах, как долго находятся в страхе, как долго угождают другим и позволяют угождать себе, как много времени отнимают у них явки в суд по своим и чужим разбирательствам, как много времени требуют пирушки, которые стали для них как бы служебными обязанностями. Ты увидишь, что им не дают перевести дух ни собственные недостатки, ни собственные преимущества.

Наконец, все единодушны в том, что занятой человек не может успешно заниматься ни одним делом, будь то красноречие или другие свободные искусства, потому что разбрасывающийся человек ничего не воспринимает достаточно глубоко, но все отвергает, как нечто навязанное. Для занятого человека нет ничего более незначительного, чем жить, нет ничего тягостнее, чем познавать. Учителя по другим искусствам имеются повсюду и в большом числе, некоторые из этих искусств, как можно видеть, ученики изучили в совершенстве, настолько, что даже могут учить сами: всю жизнь нужно учиться жить и — что тебя, возможно, удивит еще больше — всю жизнь нужно учиться умирать. Очень многие выдающиеся мужи, после того как все препятствия остались позади, отказавшись от богатства, должностей и удовольствий, до самой глубокой старости занимались единственно тем, чтобы узнать, как жить. Однако большинство из них ушли из жизни, не скрывая — тем более что это было известно и другим, — что они по-прежнему не знают, как жить.

Поверь мне, человек благородный и стоящий выше человеческих предрассудков не позволяет другим пользоваться его временем, и по этой причине его жизнь в высшей степени продолжительна, потому что все время, что было в его распоряжении, полностью принадлежало ему. У него ничего не пропало даром, все свое время он использовал целиком, причем распорядился им сам, так как, являясь ревностным стражем своего времени, он не нашел ничего достойного, ради чего можно было бы пожертвовать им. Вот почему времени ему хватило. Однако его неизбежно мало у тех, из чьей жизни много времени похитили люди.

У тебя нет основания полагать, что они ни разу не задумались о своей потере: ты наверняка мог слышать, как очень многие из тех, кого тяготит большой успех, в толпе клиентов, или во время судебных процессов, или при исполнении почетных, но обременительных дел иногда восклицают: «У меня нет никакой жизни!» А как может быть иначе? Все, кто требует себе помощи в суде, отнимают тебя у тебя. А тот обвиняемый, сколько он украл у тебя дней? А сколько тот соискатель на должность? А сколько та старуха, утомленная похоронами наследников? А сколько тот, что прикидывается больным, чтобы разжечь алчность искателей наследства? А сколько тот могущественный друг, который держит вас не из-за дружбы, а для внешнего блеска? Говорю тебе, подсчитай и осмысли дни своей жизни: ты увидишь, что для самого себя у тебя оставалось очень мало дней, да и те оказались неиспользованными.

Один, достигнув желаемой должности, жаждет сложить ее с себя и без конца вопрошает: «Когда же кончится этот год?» Второй устраивает игры и, рассчитывая получить должность, придает им большое значение. «Когда, — говорит, — я наконец отделаюсь от них?» А третий, адвокат, на форуме буквально разрывается на части и выступает при огромном стечении народа, заполнившего пространство даже за пределами слышимости его голоса. «Когда же, — спрашивает, — будет перерыв в судебных делах?» Каждый торопит свою жизнь и страдает от тоски по будущему и отвращения к настоящему. Но кто каждое мгновение употребляет с пользой для себя, кто каждый день проживает, словно это целая жизнь, тот не тоскует по завтрашнему дню и не страшится его. В самом деле, какую новую радость может принести еще какой-то час жизни? Все известно, всего достаточно. Об остальном может позаботиться Счастливый Случай: жизнь — уже вне опасности. Что-то может быть добавлено, ничего — отнято, причем добавлено так, как если бы очень сытому человеку было предложено кое-что из еды: он не хочет, но берет.

Следовательно, у тебя нет причины на основании только седых волос и морщин заключать, что какой-то человек прожил долгую жизнь: не жил он долго, а долго существовал. А что, если ты действительно полагаешь, что долгое плавание совершил тот, кого страшная буря, вырвав из гавани, носила сюда и туда и, поскольку ветер менялся и яростно дул с разных сторон, кружила на одном и том же месте? Он не плавание долгое совершил, а долго носился по волнам.

8

Обычно я удивляюсь, когда вижу людей, просящих уделить им какое-то время, и людей, которые с необычайной легкостью уступают этим просьбам; и те и другие обращают внимание, для чего нужно это время, однако