Мелодия огня и ветра. Том 1 - Акили

— Мне некогда, — подумал вслух Сюн.

Быстрая мелодия «Скорость ветра». У врага за спиной. Простой удар рукой. Подхваченный с пола меч. И короткое движение по горлу.

— Мне жаль, что до этого дошло, но это вы начали, — сказал уже мёртвому врагу Сюн и поспешил к воротам.

Чем ближе он становился, тем громче раздавались треск, грохот, шипение и вспышки. Когда Сюн добежал до внешнего двора, то увидел, что дверь снесена, а двор заполняло соцветие красного и оранжевого. Огненные ленты и спирали летали в разгорячённом воздухе. Среди них мелькали белые одежды заклинателей ветра.

Шиера лежала в стороне без движения. Старшие ученики — валялись кто где, а на их белых одеждах расплывались алые и чёрные пятна. На глазах Сюна огненная лента обвилась вокруг шеи Леяна, и под его душераздирающий крик запахло палёным мясом. Сумон лавировал меж огненных вспышек и холодной стали как белоснежный вихрь, но он остался один, а через распахнутые ворота прибывали новые солдаты.

Взрывная волна отбросила Сумона назад. Сюн поймал его за плечи не дал упасть. Их взгляды встретились.

— Ученики?

— В безопасности.

— Вам следовало уйти с ними, — вздохнул Сумон. — Берегитесь!

Он развеял ветром огненную дугу и снова вступил в бой.

Разум подсказывал Сюну спасать Сумона и бежать, но их тут же нагонят. Стоит только повернуться спиной — и всё кончено. Нужно что-то…

Сюн вдохнул поглубже. В воздухе раздалась пронзительная мелодия нефритовой флейты, и вскоре все почувствовали, как резко изменился ветер. Даже остановились в удивлении. Воздух похолодел, кто-то поёжился, другому на нос упала снежинка. Мелодия угрожающе нарастала, словно призывала буран.

Сюн сам её сочинил, когда проходил испытание на горе Вейж. Он слышал её в завывании метели и прорезающем воздух свисте. И сейчас словно призывал всю мощь западного ветра — ледяного и сердитого.

Айварс с интересом посмотрел на Сюна. Солдаты опомнились и кинулись к Сюну, чтобы его остановить, но на их пути из последних сил встал Сумон. Сюн продолжал играть. Чтобы получить от ветра так много силы, требовалось «попросить» основательно. Потому столь сложная и длинная мелодия требовала много сил и концентрации. Сюн ещё никогда не пробовал сыграть её всю.

Под свистящие звуки флейты ветер преклонил огонь до земли. Флаги стремились сорваться с шестов. Пыль вздымалась плотным облаком. Занималась метель с острым снегом. Враги прикрывали глаза и лица, их шаги тяжелели, оружие покрывалось инеем и жгло им руки. И в центре этого снежного безумия стояла фигура в белом и играла музыку.

Сюн растворился в ней полностью. Красивая и грозная, как горный рассвет, мелодия наполняла его внутренней силой. Пальцы невесомо порхали над флейтой, будто отверстий касались лапки бабочки. Ровное дыхание и лёгкая улыбка на губах…

Всё это разлетелось осколками от острой боли. Мелодия резко оборвалась. Сюн опустил взгляд и увидел, что из его груди торчит стрела. Сумон стоял к нему спиной на коленях и не шевелился. Из него торчало несколько древков с чёрным оперением. Принц Айварс убирал лук.

— Неплохая попытка. Только момент неудачный, — прокомментировал без всякой издёвки Айварс. — Чтобы завершить такое заклинание, вам понадобилась бы защита по меньшей мере отряда. Схватить его.

Последнюю фразу он бросил солдатам. Они окружили Сюна с мечами, кончилось состязание музыкантов — пришёл черёд стали. Сюн вытащил из-за пояса подобранный меч, в левой руке сжал флейту. Сейчас ему не дадут сыграть ни единой ноты.

— Вам лучше сдаться, молодой князь, — посоветовал Айварс.

— И что будет? — оскалился Сюн и глянул на стрелу.

— Бросьте, я стрелял так, чтобы не убить вас, иначе бы вы уже лежали мёртвым. Сдайтесь и перестаньте себя калечить. Пока в мои планы не входит ваша смерть.

«Если не входит смерть, то меня ждёт что-то похуже?» — подумал Сюн и крепче сжал меч в правой ладони, флейту — в левой.

— Как пожелаете, — пожал плечами Айварс.

По его знаку солдаты начали нападать один за другим. Сюн отбивался от них как дикий зверь, даже флейту использовал для блока. Крутился на месте, перемещался, двигался, пока враги старались выбить у него оружие. Если бы им дали приказ на убийство, всё закончилось бы быстро. Но Сюн был ранен и устал, каждый взмах давался ему тяжелее.

Дважды он свистнул, и один раз ветер отозвался на призыв — противников отбросило воздушной волной, но новые прибывали подобно приливу. И вот тяжёлый удар откинул его назад, и Сюн споткнулся о мертвеца. В этот же миг на него навалилось множество тел. Руки вывернули и заломили за спину. Его ладони выпустили оружие. Стрела в груди сломалась от давления, и Сюн чуть не потерял сознание. В отчаянии он попытался свистнуть снова, но получил удар по губам и кляп. В голове зазвенело.

Айварс медленно подошёл к нему. Перед глазами Сюна оказались чистые сапоги. Принц подобрал с земли нефритовую флейту и осмотрел.

— Хороша, — помахал он ей, словно собирался сломать. — Не смотрите на меня так, князь Сюнлин. Я способен оценить хорошее оружие, будь это меч или музыкальный инструмент. Я отошлю флейту вашей семье и даже не стану ломать — из уважения к вам. Если вам очень повезёт, то вы ещё сможете на ней сыграть. Но вот этого я уже не обещаю.

Сюн промычал что-то неопределённое, и Айварс присел к нему на корточки.

— Возможно, вам кажется, что я поступаю бесчестно, но на моём месте император уже обвил бы вас своим огненным хлыстом и сжёг заживо без церемоний, а потом отправил вашу горелую голову в Ванлинд. А мой второй братец превратил бы ваше пленение в балаган на потеху публике, а потом всё равно бы убил вас втихомолку. Но я не стану. Олар, — обратился он к кому-то позади и указал на Сюна: — Раны — обработать, самого — связать.

Сюн от безысходности прикрыл глаза. Страх, на время отброшенный битвой в дальние закоулки сознания, сжал его сердце ледяной хваткой. И когда из его груди выдернули обломок стрелы, наступила спасительная темнота.

Глава 14. Наказание огнём оставляет шрамы

После пира в Редауте, казалось, наступило спокойствие, и только над Обсидиановым дворцом сгустились никому не заметные тучи. Первый и второй принц куда-то уехали, остальные бродили по округе в задумчивости. Император снова отгородился от своих детей и делал вид, будто их не существует. Только по-прежнему звал к себе Аилань и расспрашивал о её навыках.

Однажды Аилань даже осмелилась