Пути России от Ельцина до Батыя: история наоборот - Дмитрий Яковлевич Травин

было даже не это, а обретение личного опыта в ходе заграничных поездок и при чтении книг выдающихся мыслителей. То, что полвека назад знала в России чуть ли не одна Екатерина, теперь стало базой для формирования мировоззрения целого поколения дворян. Вернувшись в Россию после победы над Наполеоном, участники похода говорили о том, что принимали участие в важнейших исторических событиях и что им невыносимо бессмысленное существование в Петербурге, наполненное пустой болтовней стариков о преимуществах прошлого. Но были не только военные походы, а еще и целенаправленное изучение Запада. Когда у арестованных после восстания декабристов спрашивали, откуда они заимствовали свой свободолюбивый образ мыслей, Николай Бестужев отвечал, что на него оказало значительное воздействие пребывание в Голландии в течение нескольких месяцев, двукратное посещение Франции, вояж в Англию и Испанию. Именно зарубежные поездки в первую очередь сформировали у него представления о важности свободы. Не меньшее значение имели книги. Желание создать конституцию для России появилось после прочтения книги о своде законов, заменяющих конституцию в Англии. Иностранные журналы, разнообразные истории, записки и в известной мере даже русские издания давали читателю необходимые знания о необходимых переменах. Примерно о том же говорил Петр Каховский, отмечавший значение книг, размышлений и поездок за границу. Сергей Волконский рассказывал, как важно для него было пребывание в Париже, Лондоне и княжествах Германии. Павел Пестель объяснял на примерах из истории Англии, Испании, Франции и Португалии, как сформировался его взгляд на будущее России. Михаил Фонвизин и Владимир Штейнгель связывали формирование своего мировоззрения с чтением книг по истории. Александр Тургенев так внимательно изучал парижскую жизнь, что его приняли за шпиона, и он вынужден был оправдываться:

Одна любовь к изящному, к пользе России влечет нас всюду, где надеемся найти или наставлений для себя, или обогащение идей, или указание общественных открытий, заведений.

Парадоксально, что именно воздействие полученного за рубежом опыта оказалось определяющим не только для реформаторов, но даже для такого консерватора, как Александр Бенкендорф, который во время пребывания во Франции узнал, сколь эффективной может быть жандармерия для поддержания политического режима.

Отмена крепостного права представляла собой важнейший элемент разных программ, составленных декабристами. В них имелись существенные отличия (освобождать ли крестьян с землей, без земли или оставить решение данного вопроса до созыва Учредительного собрания), но так или иначе рабство должно было уйти, поскольку в цивилизованной стране ему не оставалось места. При этом вновь вставал в полный рост вопрос о форме государственного устройства, которая обеспечит экономические преобразования. Декабристов условно можно разделить на демократов и автократов. Если в тексте, найденном после восстания у князя Сергея Трубецкого, говорилось об организации выборов в Учредительное собрание, то в «Русской правде» Павла Пестеля шла речь о формировании Временного верховного правления, в обязанности которого входило бы уничтожение рабства. Поскольку среди дворян могли быть противники освобождения крестьян, Пестель предполагал использовать твердую власть для наказания несогласных. Он расценивал врагов свободы как врагов отечества и «изменников естественному гражданскому праву». Подобная диктатура должна была длиться, по Пестелю, 10–15 лет, но, скорее всего, она задержалась бы на более долгий срок из-за понятной нам сегодня сложности решения проблемы. Поскольку Пестель предполагал освобождать крестьян с землей (причем давал им больше, чем затем дали Великие реформы Александра II), требовалось отнимать ее у помещиков, и это сформировало бы мощные группы интересов, противостоящих реформам. Острый конфликт становился неизбежен.

Великий подвиг бюрократов

Длительность процесса расставания с крепостничеством определялась медленным вызреванием идей и изменением соотношения сил. Примерно сто лет заняло в России продвижение от появления первых мыслей о необходимости разрыва с рабством до отмены крепостного права. За это время в России сменились четыре поколения, причем каждое следующее оказывалось немножко ближе к реализации великих идей. Вряд ли сами реформаторы замечали это приближение. Многие из них умирали с чувством бесполезности усилий и представлением о том, что Россию никогда не сдвинуть с мертвой точки. Некоторые — отправлялись на каторгу. Но, глядя в прошлое из нашего времени, мы видим, что каждое следующее поколение было восприимчивее, сильнее, образованнее. И готовность очередных «детей» к борьбе каждый раз была выше, несмотря на поражение очередных «отцов».

Вольнодумцев екатерининских времен еще очень мало. Они читают иностранные книги и размышляют о судьбах России, сидя в тиши кабинетов или прогуливаясь в тенистых приусадебных парках. И лишь в исключительных случаях решаются заявить публично о драме российской жизни, обнаруженной на перепутье между Петербургом и Москвой. Можно сказать, что они почти затерялись со своими импортированными мыслями в помещичьей массе и внешне от нее почти не отличаются. Это люди, радующиеся дворянской вольности и не слишком, как правило, грустящие из-за сохраняющегося рабства. Но детям своим они нанимают французских учителей, с которыми в Россию проникают новые знания и даже порой опасные революционные идеи.

Младореформаторы «дней Александровых прекрасного начала» делают рывок от вольности дворянской и тайного вольнодумства к выражению своих мыслей и даже попытке влиять на ход событий. Это не только члены кружка молодых друзей императора. Это те молодые люди, что обладают знаниями гораздо более обширными, чем были у их отцов. Это люди, считающие, что позитивные перемены реальны. Это люди, которые по мере своих сил стремятся реформировать страну, а не только потреблять книги наряду с игрой в карты, выпивкой и охотой, как делали отцы. Они видят, что преобразования происходят за рубежом, что рушатся старые режимы, казавшиеся непоколебимыми людям предшествующего поколения. Они, по сути дела, являются первым российским поколением, ощущающим ход истории и задумывающимся о ее динамике. Но влияние этой группы основано лишь на том, что небольшая ее часть близка к императору. Отказ царя от реформ, распространение аракчеевских военных поселений и ощущение бессмысленности усилий превращают младореформаторов в потерянное поколение. Кажется, что порой они действительно мечтали обернуться старцем Федором Кузьмичом, расставшимся с беспощадной к мыслящим людям жизнью высшего света и затерявшимся на бескрайних сибирских просторах.

Декабристы представляли собой первое самостоятельно действующее поколение, готовое бороться за преобразование общества против государя и государственной машины. К нему относились намного больше людей, чем та группа, что вывела солдат на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 года. Это поколение людей, немало читавших и немало путешествовавших. Поколение свободомыслящих людей, которое способно не запираться в кабинетах, но создавать тайные общества, ставящие перед собой задачи преобразования России без согласия императора и даже вопреки ему. Это поколение людей, изучивших не только противоречивые последствия Французской революции, но и преобразования Наполеоновской эпохи, видевшее, как быстро может меняться мир, когда у руля встают