Люди на карте. Россия: от края до крайности - Владимир Дмитриевич Севриновский

• • •

Пчелы – тоже люди. Если со взятками, можно без дыма и маски мед воровать. Без них – съедят заживо. Когда пчела вкалывает, у нее крылья быстро изнашиваются. Хрупкие они. А зимой пчелы не работают, не гадят и не стареют. Иногда я думаю: не в этом ли секрет бессмертия?

• • •

Ловушки для птиц орнитологи делают из рыбачьих сетей. За хороший день иногда попадается почти столько же, сколько за плохой год. Однажды сюда, на Куршскую косу, занесло даже гостью из Северной Америки. Ночью в ловушки залетают совы. Их приманивают разноцветными игрушечными мышками. Несмотря на имидж, это глупые птицы. Их ловят часто, в отличие от умных ворон. А поскольку они даже не понимают, что их поймали, сова не прочь отобедать другими пленниками, пока остальные хищники сидят голодными и боятся. С другой стороны, Афина с вороной на плече смотрелась бы менее эффектно, так что особое положение сов – отличный пример того, как красота с успехом заменяет ум, а глупость ничуть не хуже храбрости.

• • •

Поспорили как-то у нас в тюрьме два сокамерника. Один утверждал, что полонез Огинского назван так потому, что его написал Огинский. Другой – потому, что он посвящен Огинскому. Кончилась перепалка тем, что один спорщик зарезал другого.

Так я и не узнал, что победило – правда или заблуждение.

• • •

К министрам и олигархам надо относиться как к чудищу из «Аленького цветочка». Ничего, что страшные. Ты их полюбишь – и они в долгу не останутся. Наш министр – нормальный парень. На все инициативы деньги дает. А сколько при этом себе оставляет, нас не касается. И выборы делает как надо. Ни для кого ведь не секрет: если нашим людям задать простой вопрос, ну хотя бы «Стоит ли бить собаку?», они тут же поделятся на два лагеря и передерутся. Одни с пеной у рта будут доказывать, что собаку и пальцем трогать нельзя, другие – что надо лупить как Сидорову козу. И воевать будут, пока все собаки не сдохнут от голода. Разве таким можно выборы доверять?

Наблюдатели

1

– Знаешь, что самое тяжелое в работе наблюдателя на выборах? Музыка. Как врубят «Русское радио», так и терпи до вечера.

Ярославская активистка Лена просматривает сообщения на компьютере. Тонкие пальцы бегают по клавиатуре, при этом она успевает слушать, как дочка зубрит английский. По всей комнате громоздятся книги. На толстом томе Прилепина – наклейка с лукавым личиком Винке. Проследив за моим взглядом, хозяйка смущается:

– Это я почитать взяла. А вообще, мне больше всего нравится Жозе Сарамагу.

О выборах я мечтал написать давно. Поэтому, когда моя давняя подруга решила отправиться наблюдательницей в Ярославль, я, не задумываясь, напросился за компанию. Уже в поезде я узнал, что она заболела и придется ехать одному, зато вечером прибудет знаменитый Борис, который все знает, все умеет и даже из такого чайника, как я, мигом сделает грозу нарушителей.

– Удачно понаблюдать! – сказала она напоследок. – Желаю, чтоб было скучно.

«Не дождетесь!» – мысленно ответил я, твердо намереваясь извлечь из сего процесса максимум интересного. И вот, чудом не утопнув вместе с такси на улице, больше напоминавшей венецианский канал, я оказался в квартире Лены и держал в руках одну из шестнадцати тысяч изъятых газет «Ярославский позор». Сей шедевр черного пиара нещадно бичевал все партии, кроме «Единой России», используя богатейшую палитру запрещенных приемов, хоть в учебники включай: и фотографию фальшивого объявления о том, что некоей партии срочно требуются кандидаты (с подлинным телефоном руководителя местного отделения), и вбросы типа «по городу в открытую обсуждается слух, что почти половина кандидатов от КПРФ ранее судимы». Рядом с причесанным фото с плаката одного кандидата красовался его «подлинный лик» – бородатый толстый мужик с банкой пива, на поверку оказавшийся другим известным городским политиком. Про кандидата – популярного фотографа было сказано, что «по мнению знатоков, лучше всего автору удаются фотографии красоток в древнерусских нарядах на голое тело». Сами же знатоки изображались в виде грозящего пальчиком милиционера без лица. Подпись обещала в следующем номере раскрыть инкогнито «возмущенных ветеранов правоохранительных органов».

– Ой, а я, оказывается, главный координатор выборов в Ярославле! – удивленно говорит Лена, глядя в монитор. Я всматриваюсь вместе с ней в список на экране. Все предельно серьезно, только в графе «Юридическая помощь» вместо фамилии значится некий «ответственный представитель клуба заводчиков чеширских котов».

В ряды наблюдателей Лена попала случайно. Зарегистрировалась в фейсбуке, чтобы найти новых друзей. Поискала в Ярославле, и тут же наткнулась на группу москвичей, готовившихся к выборам, которым был нужен представитель в городе. Не успела она оглянуться, как уже встречалась с депутатами, арендовала квартиры, а порой и уходила от погонь. Венцом детективной эпопеи стала история с автобусом, на котором Лена пыталась отправить товарищей в Москву на «Марш миллионов». Из города его не выпустили, шины прокололи, а водителя загребли в вытрезвитель. Самой Лене милиционеры при проверке документов совсем по-детски склеили страницы паспорта, а неизвестные в тот же день залили клеем дверной замок. Сейчас большинство друзей Лены – такие же наблюдатели и активисты.

Обо всем этом она рассказывает с нескрываемой гордостью, пока мы шагаем по городу.

– У нас – особый Ленин, – говорит моя спутница, когда мы проходим обычный на вид памятник с указующей десницей. – Если случается что-то важное, жители города всегда бегут к Ильичу. Когда упал самолет с хоккейной командой, весь памятник был в цветах и свечках…

В крохотной каморке конторы по продаже билетов, осененной ликом Киркорова, встречаемся с наблюдателями. Девятнадцатилетний будущий юрист гордо отказывается от готовых бланков. Все форматы он знает наизусть и предпочитает писать жалобы от руки. Нарушители его особенно боятся: юношеский максимализм на страже закона – это серьезно. Жизнелюбие изменяет Лене, лишь когда мы проходим мимо свадьбы.

– И зачем только женятся люди? Все равно через три года разводиться, – говорит она с неожиданной горечью.

В кафе нас ожидает вальяжно развалившийся в кресле помощник кандидата.

– Представляешь, вышла вчера чернушная газета про нашего конкурента. Гляжу, профессионал делал. Бумага премиум-класса, стиль – ну просто вышивает. Мне из его предвыборного штаба звонят: не твоя ли работа? Нет, отвечаю. А они – да ты не отпирайся, дело серьезное. Мы тут поспорили на бутылку коньяка, что это твоих рук