Бармен отеля «Ритц» - Филипп Коллен

зону вернет ему потерянного сына. А Полина будет как буфер между, сглаживать углы. Непонятно почему, но это женское присутствие заранее успокаивает его, и он принимается быстро писать строчку за строчкой на приготовленном листе бумаги.

2

1 марта 1943 г.

Вермахт увяз в русских снегах и морозе так же, как когда-то Великая армия Наполеона. В Сталинграде тевтонской спеси нанесен такой удар, что он отдается и в «Ритце». Напряжение растет – растет и агрессивность. Штюльпнагель-младший, когда спускается в бар, – сама любезность, но и он вынужден выполнять приказы Гитлера, у него нет выбора. Все евреи, задержанные в Париже в июле, депортированы в Польшу. Вместе с детьми до двенадцати лет – по приказу Пьера Лаваля. Этот чурбан, видите ли, не хочет разделять малышей с их матерями – бесстыдное вранье! В баре отеля «Ритц» всем все известно, но никто не смеет упоминать о судьбе изгоев. Что вообще думает об этом Штюльпнагель? Франк догадывается, что тот не в восторге; но генерал ни словом не выдает своих чувств. Повсюду есть уши, особенно в «Ритце», малейшая оплошность влечет неминуемую кару.

Гитлеру нужны свежие войска на востоке. Уже месяц, как Рейх непрерывным потоком перебрасывает на советский фронт офицеров, служивших в Париже. Вчера собрал свои вещи «капитанчик» Мари Сенешаль. Он отправился в Харьков, где войска Манштейна переходят в контрнаступление. Несчастная горничная горько плакала в корпусе на улице Камбон, прижимая к носу то белый носовой платок, то кулончик с духами. Ее Карл, наверно, налил туда немного «Герлена».

Все длиннее очереди на тротуарах перед пустыми витринами магазинов. Теперь не найти ни масла, ни сыра, ни яиц. Матери семейства берут в поход за провизией табуретки – так долго приходится стоять за куском хлеба или ломтиком сала. Зато театры и кафе-варьете всегда полны. Каждый вечер в «Казино де Пари» Мистенгетт[16] исполняет свой довоенный шлягер «Ищу миллионера». А в середине, между куплетами, шепчет в микрофон, что не откажется и от бараньей ноги! И сообщает свой адрес в 9-м округе. Зал хохочет! Но вчера Франк узнал от Саши Гитри, что находятся поклонники, которые тайком привозят ей мясо.

Жан-Жак и Полина поселились в пустой квартире Биренбаумов над Франком. Девочка мила и умеет себя подать, ее взяли продавщицей в Vuitton. Сына устроить на работу оказалось сложнее, но Франк ищет.

В баре тоже меняется расстановка сил. С введением для французов обязательной трудовой повинности в Германии у Жоржа как-то убавилось любви к маршалу и к Пьеру Лавалю. Лучано, стоя за барной стойкой, научился не выдавать свои эмоции, но в душе все равно клокочет гневом.

– Сучка.

– Господи, Лучано! Ты что?

– Да все эта сучка, Мари Сенешаль…

– А ну-ка потише! – сухо приказывает Франк. – Что произошло?

– Встречаю ее сейчас у входа в гардероб. Ревет в три ручья! И приговаривает, что во всем виноваты жиды и коммунисты, надо было их раньше всех перебить. Этой бы только вернуть в койку своего фрица! Она же спала с адъютантом Штюльпнагеля, я видел их возле Трокадеро на Новый год. Оттого и хнычет с самого утра. Немецкая подстилка! Я ей так в лоб и сказал.

– Ты с ума сошел?!

– Взял и сказал!

– Да ты просто кретин! – орет Франк так яростно, что ученик подпрыгивает. – Нельзя никого против себя восстанавливать! Мы не можем себе позволить такую роскошь! Ты меня слышишь?

Лучано упрямо сопит.

– Завтра же пойдешь и извинишься! Сделаешь, как я сказал, и держи рот на замке. Контролируй себя, черт возьми, это непременное правило. Давай, за работу!

Обругать Мари Сенешаль, что за глупость! А вдруг она ему отомстит?

Франк знает, что малыш быстро одумается. Происходящее злит его, и вдобавок он общается с парнями постарше из кухонного персонала, иногда ему хочется казаться взрослым, крутым, но, по сути, он добряк.

Лучано встал у двери и дуется. Но тут же его лицо вспыхивает радостью.

– Месье Мейер! Капитан Юнгер на подходе, – объявляет он.

Прошло почти шесть месяцев с тех пор, как писатель уехал в Россию; Франк даже стал беспокоиться: а вдруг он погиб на фронте или замерз в степях.

– Guten Abend, господин Мейер!

– Добрый вечер, герр Юнгер. Добро пожаловать, располагайтесь.

Юнгер сияет, глаза горят, на губах улыбка – так выглядят те, кто вернулся, выжил, побывав на волосок от гибели.

– Большое спасибо за присланную бутылку, Франк. Очень тонкий знак внимания.

– Я рад.

– С вашей помощью я покорил всех фронтовых генералов. Иногда после ужина я выдавал им по капельке кальвадоса. Толика «Ритца» на окраине Ворошиловска – поверьте, это бесценно.

– Расскажите, как там? – спрашивает Франк, ловко откупоривая бутылку «Перье-Жуэ».

Юнгер глубоко вздыхает.

– Мы были на грани уничтожения. Выжимали из солдат последние силы, физически они вымотаны до предела. Одна царапина от пули, и это смерть.

– Хуже, чем в Вердене или в Перонне?

– Гораздо хуже, рядовой Мейер. Сегодня войну ведут военные специалисты! А для них собратья – червяки. Мы перешли в разряд насекомых. Герр Мейер, теперь человеческая жизнь не стоит ни гроша.

На миг вокруг повисает грозная тишина.

– А в «Ритце», Франк, что слышно на местном фронте?

– Последние месяцы все довольно спокойно. Вот разве что Шарля Бедо арестовали…

Глаза Юнгера вспыхивают.

– Бедо? Арестовали?..

– Да-да, – подтверждает Франк, довольный достигнутым эффектом. – Сначала его направили в Алжир. Правительство поручило ему построить там нефтепровод, но в Северной Африке высадились англичане и американцы, и Бедо оказался в ловушке. Забавно, что из-за того, что при нем был американский паспорт, его обвинили в государственной измене. По-моему, дело пахнет керосином.

– Жестокая ирония судьбы. Остается лишь пожалеть несчастного Бедо. Столько усилий, чтобы проникнуть в руководство Виши и так быстро вляпаться в такие неприятности…

Франку нравится, как писатель смотрит на мир. Он напоминает ему Фицджеральда.

Подобно ему, Эрнст Юнгер видит людей насквозь, но не судит их, ему всегда любопытно узнать скрытые пружины, которые движут теми, кто перед ним, независимо от их ранга. Подумать только, еще вчера, устав жить в бесконечном страхе, Франк мечтал о тихом месте в какой-нибудь забегаловке в Батиньоле.

Но если иногда в дверь бара заходит Эрнст Юнгер, как можно отказаться от «Ритца»?

3

1 апреля 1943 г.

Наконец-то свободный вечер! Франк пригласил Жан-Жака и Полину на ужин. Приготовил баранью ногу с грибами и фасолью флажоле. К тому же от шеф-повара ему совершенно бесплатно достался камамбер и чуть початая бутылка жевре-шамбертена. Добру – не пропадать! Каждому достанется по бокалу