Бармен отеля «Ритц» - Филипп Коллен

себя подготовку вечера, а взамен мы предлагаем вам десять процентов от оборота. Что составит вполне приличную сумму. Заряжайте на полную катушку. Банда его головорезов явится в полном составе, и вы…

– Ганс! – вмешивается Вдова. – Попрошу вас говорить уважительнее об окружении господина Лафона.

– Прошу простить меня, сударыня. Вы правы. Значит, подытожим: речь идет об организации роскошного приема для Анри Лафона и «его драгоценных друзей». Вам предстоит также принять у себя нескольких офицеров СС, в том числе Гельмута Кнохена, штандартенфюрера гестапо во Франции. Это очень большая шишка. Он должен чувствовать себя здесь как дома, понимаете?

«Ритц» капитулирует, полностью и целиком. Это не вечеринка, это нашествие. Но если Бланш в руках у гестапо, есть ли другой выход?

– Лафон назвал вам дату? – спрашивает он.

– Суббота, 15 мая.

Через четыре года после решающего прорыва немецких танков в 1940 г.

Франк вздыхает.

– Я согласен.

– Мы не сомневались в этом, Франк. Тем более что предложение более чем достойное. В наше время все нуждаются в деньгах…

– Совершенно верно. И кстати, я хотел бы пятнадцать процентов.

Вдова чуть не поперхнулась.

– Что?!

– Мои ребята тоже должны получить свою долю. Думаю, они будут обслуживать сотрудников гестапо охотнее, если пообещать им немного масла к шпинату.

– Вы совсем обнаглели, Мейер! – не слишком активно протестует Вдова.

– Думаю, Франк прав, сударыня, – поддерживает Элмигер. – нам лучше подстраховаться со всех сторон. Подарим Лафону незабываемый вечер.

– Ну, если вы так считаете! – огрызается Вдова.

– Договорились, Франк?

– Договорились, господин Элмигер.

Вдова Ритц бросает взгляд на настенные часы.

Знала бы ты, Старушка, что творится под крышей твоего отеля!

Франк наблюдает за Элмигером. Что тот знает о происходящем? Весь этот цирк длится уже много месяцев. Может, и ничего. А может – все. Но Франку лучше об этом не думать.

6

5 мая 1943 г.

Уже несколько дней Франк с удивлением замечает в кладовой возле парикмахерского салона кучу старых велосипедов, стоящих на стопоре. Один из посыльных объясняет: Элмигер нанял команду велосипедистов: те крутят педали и через динамо-машину дают ток на парикмахерские колпаки для завивки волос. Гениально! Перебои с электричеством в Париже все чаще, а наши клиентки все равно ходят с идеальными укладками. Снаружи – облавы на евреев, расстрелы совсем юных ребят за участие в Сопротивлении, люди умирают от голода, – а наш палас-отель стойко держит позиции… по части бигуди.

«Ритц» – страна иллюзий.

Идущий впереди Зюсс все глубже погружается в темноту. Едва не наступая ему на пятки, Франк с трудом ориентируется в подвалах «Ритца». Почему Виконт назначил встречу в подвале для хранения багажа? Во время вчерашнего телефонного разговора голос Зюсса звучал обеспокоенно, но тот не сообщил ему никаких деталей – разве что сказал вести себя с максимальной осторожностью.

– Месье Зюсс? – окликает он Виконта, прикрыв рот ладонью. – Я вас не вижу! Вы здесь?

Какое все же странное место. Зловещая тишина. Ни звука не доносится снаружи, только сухой воздух, сумрак и толстые стены. Словно погребальный склеп. Кофры и железные сундуки, поставленные друг на друга, напоминают гробы. Реликвии вчерашнего мира стоят в алфавитном порядке вдоль стен и снабжены этикетками. Кладбище воспоминаний. Эти чемоданы не открывались много лет. Что стало с их владельцами? Где они сегодня? В Нью-Йорке, Рио или Лондоне? Умерли или еще живы? Весной 1940 г. множество завсегдатаев «Ритца» спешно покидало Париж, оставляя вещи на хранение. Заберут ли их когда-нибудь? Как бы то ни было, а немцы пока что не сунули свой нос в эти сокровища прошлого.

Хотя бы здесь войны не существует. И никогда не было. Какой мир… наверху грабят, хватают, убивают; а в подвалах «Ритца» мирно спит прошлое.

Зюсс ведет его к потайной двери – входу в подземелье. В свете фонарика Франк мельком замечает, что Виконт еще бледнее, чем на прошлой неделе. Дойдя до места, он тут же вываливает правду:

– Я в полном дерьме, Франк. Из достоверного источника я знаю, что гестапо уже три недели ведет против меня расследование.

Теперь понятно.

– В связи с чем?

– СС подозревает, что я тайно шпионю в пользу британцев.

– Но… это ведь не так?

– Они думают, что моя близость к Герингу скрывает двойную игру. А ведь сколько я сделал для этой свиньи…

– Может, это окружение Геринга решило вас устранить?

– Мне приходила в голову эта мысль. На самом деле понятия не имею.

– Почему они вас не арестовали?

– Выжидают, хотят загрести пошире. В СС убеждены, что «Ритц» скрывает целую сеть.

Мысли со страшной скоростью носятся в голове у Франка. Ничего хорошего это не предвещает.

– Как вы все это узнали? – спрашивает он.

– Через Бедо.

– Шарля Бедо?!

– Он в Алжире, выторговывает у союзников свое освобождение. Пошел на сделку со следствием, коллаборационизм у него просто в крови.

– И вы доверяете такому человеку?

На лице у Зюсса появляется какой-то призрак улыбки. Это намек: Франку еще предстоит многое узнать о том, что происходит за пределами бара.

– Мы в контакте с прошлого лета. Он купил у евреев с десяток произведений искусства, причем по рыночной цене, не торговался. Мне это было очень выгодно. Платил сразу, не скупился. Его арест – настоящая катастрофа.

– Но Бедо же евреев на дух не выносит!

– Скажем так, он подстраховался на случай отступления. И, как оказалось, не зря.

– Какая мерзость…

Жалкая улыбка Зюсса становится чуть шире.

– Неужели вас еще ранит несправедливость этого мира, Франк? В общем, как бы то ни было, а Бедо предупредил меня, что за нами следит гестапо.

Конца-края нет этой войне, вот уж точно.

– Мейер?

– Что?

– Вы меня слушаете?

– Конечно.

– Подойдите ближе к колонне. Нагнитесь влево.

Франк проклинает свои суставы: сгибаться с каждым годом все труднее.

– Видите там, внизу, вмурованную в стену каменную плиту?

– Да.

– Откройте дверцу.

Франк не заметил, что в колонну из песчаника встроена дверь. Правда, свет в подвале тусклый и сама колонна почти не просматривается. Дверца выполнена из бронзы и позолоченной латуни. В центре – рельефный образ Христа Вседержителя, и, кажется, он здесь с незапамятных времен.

– Ну, что вы видите?

– Шелковый платок.

– В случае побега я этот платок заберу. Если я исчезну, Франк, придите сюда и проверьте, есть ли платок. Если его не будет, знайте, что я жив и сумел уйти через подземелье. И еще это будет знак, что вам тоже нужно быть очень осторожным.

– Куда вы пойдете?

– Для нас обоих будет лучше, если я ничего вам не скажу. И еще одно, Франк. Это точно Бланш Озелло оставила