Кино для чайников - Алексей Андреевич Гравицкий

сцену, которая устроила бы обоих, мы потратили полтора дня. Ирония заключается в том, что режиссер отказался от нашего финала и сделал вместо него крохотную однокадровую виньетку с заделом на второй фильм. И зачем мы полтора дня ругались?

Никогда, никогда не тратьте время на критические заметки о вашей работе. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Кто-то сейчас возмутится, скажет: «Как так? Критика полезна, иначе как развиваться?» Критика полезна и позволяет вам развиваться только тогда, когда она, во-первых, именно критика, а во-вторых, когда она высказана человеком, который хоть что-то понимает в том, о чем говорит. Беда в том, что заметных критиков у нас давно уже нет. Есть либо средней руки рецензенты, работающие на конъюнктуру, либо шоумены вроде Жени Баженова, работающие на нее же. Еще есть каста фантазеров, которые ищут в фильмах двойное и тройное дно, но они, как правило, разбирают классику, находя там такое «что хотел сказать автор», что сами авторы от такого, должно быть, очень хорошо вентилируют свои гробы. На этом все.

Остальные идут следом и доедают крошки со стола за упомянутыми выше. Ну и еще вам могут лично рассказать что-то о вас и вашем творчестве. Вот это – настоящие зрители, точнее, очень узкий их срез, потому что не каждый, посмотрев кино, побежит делиться своим мнением о нем с его автором. Скажем прямо – редко кто побежит. Большинство таких зрителей расскажут вам о том, что вы гений. Но такие слова, пусть очень теплые, эмоционально и безусловно радующие любого автора, совершенно для автора бесполезны, а в том случае, если автор решил отнестись к ним слишком серьезно, – просто вредны. Меньшая, но не менее заметная часть пришедших к вам поделиться своим мнением расскажет вам, что вы бездарь и лучший для вас и окружающего мира выход – пойти и отравиться, а заодно отравить всю свою семью. Я сейчас не фантазирую и не утрирую. И такие отзывы для автора столь же бесполезны, если смотреть на них отстраненно, а если принять близко к сердцу, то пользы тоже чуть – только нервы потеряете.

Впрочем, бывают фильмы на резонансные темы, заставляющие автора сомневаться. А автор в массе своей, кто бы что ни говорил, – существо колеблющееся. Когда одолевают сомнения, проще всего поддаться желанию послушать чужое мнение и под его воздействием заняться самобичеванием или, напротив, почувствовать себя великим. Единственный верный способ уяснить для себя правильность выбранной тональности – протестировать историю на людях, у которых есть моральное право вас поблагодарить или предать анафеме. А потом принять к сведению и успокоиться.

В моей фильмографии было несколько фильмов, на которых я серьезно ерзал и искал для себя точку опоры. Все они были основаны на реальных событиях и касались ныне живущих людей. Первым, собственно, был фильм «Землетрясение».

В какой-то день мы с Юдаковым оказались в офисе кинокомпании. Нужно было встретиться с людьми и поговорить. Одна из встреч была с Хабенским, который должен был сыграть Юрия Левитана в сериале по нашему сценарию. Сериал, к сожалению, так и не состоялся. Вторая встреча была с девушкой Мариной, которая в бытность студенткой пережила ленинаканское землетрясение под завалами. Встречи должны были пройти одна за другой, но что-то сбойнуло, и в итоге они наложились одна на другую. Хорошо, что автора было два.

Сергей радостно побежал на встречу с Хабенским – благо у них уже был опыт совместной работы на фильме «Домовой», а я сел говорить с Мариной. Никогда, ни до, ни после, у меня не было такого тяжелого разговора с человеком, консультировавшим меня для работы над фильмом.

Марина не говорила о пережитом в восемьдесят восьмом году ни с кем и никогда за всю свою жизнь. И вот спустя четверть века решила поделиться ради фильма. Она вынимала из памяти образы, истории, мысли и чувства, и ее трясло. Она едва сдерживала слезы. Когда они все-таки прорывались, просила прощения, брала себя в руки и продолжала, пока хватало сил. Потом все повторялось снова.

Я примерно представлял, что делать и как себя вести в этой ситуации с точки зрения психологии, но беда была в том, что пришла она не к психологу, а к сценаристу. И сидел перед ней именно сценарист, которому требовалось решать совсем другие задачи. Разговор длился полтора часа. Мы выдержали. Оба. Потом было еще несколько таких разговоров, тоже сложных, но уже не настолько.

Прощаясь с Мариной, я обещал пригласить ее на премьеру, но объявился значительно раньше.

После всех переделок сценария, о которых было сказано выше, мне нужна была точка опоры. Мне было очень нужно, чтобы кто-то, кто имел на это моральное право, либо успокоил меня, либо крепко приложил, вернув на землю. У Марины, как у человека, пережившего то землетрясение, попавшего под завал, выжившего и прожившего еще какое-то время на улице в разрушенном Ленинакане, где из-под земли, откуда ей посчастливилось спастись, продолжали доставать мертвых, иногда знакомых ей людей, такое право было.

После очередной переделки я позвонил Марине, извинился и спросил, не хочет ли она прочесть сценарий. Ей было интересно. Я скинул файл и подумал, что через пару дней я, наверное, дождусь каких-то комментариев. Марина позвонила через два часа. Комментариев не было, просто тихо плачущий женский голос в трубке сказал одно слово:

– Спасибо.

В этот момент с плеч у меня, должно быть, рухнул целый Эверест.

На «Непрощенном» напряжение спало, когда пришло письмо с благодарностью за фильм от дочери одного из погибших пилотов. Главным критиком здесь, конечно, был бы сам Виталий Калоев, но он после фильма «Последствия» со Шварценеггером в главной роли, основанном якобы на его истории, больше кино на эту тему смотреть не хотел. Только попросил, чтобы мы не врали и рассказывали историю честно.

Мы постарались. На показ приехали родственники Калоева, которые потом, насколько я понимаю, уговорили его посмотреть наш фильм. Калоев был по-кавказски сдержан, писем с благодарностями он не писал. Но через год пригласил режиссера на день рождения своих детей.

Хлеще всего нас полоскали, должно быть, после выхода сериала “Чикатило”. Люди, которые сами сериал не смотрели, на радио, в телевизоре, в интернете рассказывали, какие мы негодяи и как выкопали из нафталина и воскресили ублюдка, которого надо было навсегда забыть. Попытки объяснить в инфополе, что у нас кино не про ублюдка, а про хороших советских людей, которые его ловят, что такие вещи нельзя забывать, потому что ублюдки никуда не делись и, если не знать об их