Человек читающий. Значение книги для нашего существования - Рюд Хисген

The heart-ache and the thousand natural shocks

That flesh is heir to, ’tis a consummation

Devoutly to be wish’d. To die, to sleep;

To sleep: perchance to dream: ay, there’s the rub;

For in that sleep of death what dreams may come

When we have shuffled off this mortal coil,

Must give us pause.

ГАМЛЕТ

Быть или не быть — таков вопрос;

Что благородней духом — покоряться

Пращам и стрелам яростной судьбы

Иль, ополчась на море смут, сразить их

Противоборством? Умереть, уснуть —

И только; и сказать, что сном кончаешь

Тоску и тысячу природных мук,

Наследье плоти, — как такой развязки

Не жаждать? Умереть, уснуть. — Уснуть!

И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность;

Какие сны приснятся в смертном сне,

Когда мы сбросим этот бренный шум, —

Вот что сбивает нас…[122]{38}

Шопенгауэр, досконально изучивший сочинения Спинозы, был первым, кто подробнейшим образом изложил мысли о наиболее действенном инструменте для усовершенствования мышления: о чтении. В своей знаменитой книге «Мир как воля и представление» он рассказывает о возможности тренировать ум и формировать собственную систему представлений путем штудирования книг, ибо книги и учение суть ступеньки лестницы, по которой мыслитель поднимается к вершине знания. Поднявшись на очередную ступеньку, он может снять ногу с предыдущей. Вот это и есть вдумчивое чтение: подъем по лестнице, шаг за шагом, ступенька за ступенькой.

Twitter

Благодаря Декарту и его девизу «Я мыслю, следовательно я существую» мы, пожалуй, слишком быстро, а может, и преждевременно взобрались на самую высокую ступеньку искусства чтения. Так что давайте немного спустимся на ступеньки пониже. «Ниже» не означает «хуже»: напротив, вдумчивое чтение возможно и необходимо на любом уровне и даже на любой лестнице. Заговорив о философии, мы оказались всего лишь в одной из множества областей, на которые делится мир букв.

Но, пожалуйста, не спешите перенестись в область литературы — хотя, говоря о чтении, мы обычно подразумеваем именно ее. На самом деле любой текст следует читать вдумчиво. Даже в Twitter.

Возьмем датированный 2021 годом твит ультраправого нидерландского политика Тьерри Боде:

Thierry Baudet@thierrybaudet April 27 2021

Друзья, пора разработать стратегию переселения. На Мадагаскар или что-то в этом роде.

Этим твитом Боде отреагировал на твит Камилии Мелон:

Camille Melon@CamilleMelon April 27 2021

В Брюсселе более 80 % жителей имеют иностранный бэкграунд. Причем это лишь первое или второе поколение иммигрантов. А взглянув на молодежь, наверное, увидим, что среди них местных всего 10 %.

На первый взгляд, можно подумать, что Боде предлагает своим друзьям убежать подальше от проблем Северной Европы с ее миграционными процессами и поселиться на каком-нибудь солнечном тропическом острове. Но тот, кто помнит прежние весьма сомнительные высказывания этого лидера партии «Форум за демократию», не ограничится таким поверхностным прочтением, мол, «я примерно понимаю, что здесь сказано, как-нибудь все уладится». От Дональда Трампа, его образца для подражания, Боде научился пользоваться соцсетями чрезвычайно ловко. Вдумчивому читателю должно показаться странным, что Боде говорит о переезде именно на этот остров. Ведь на Мадагаскаре его ждут те же неприятности, от которых он пытается убежать: он будет принадлежать к белому меньшинству среди черного большинства и не сможет чувствовать себя дома, ибо это «не его страна». Вероятно, в написанных им двенадцати словах кроется что-то большее.

Возможно, для «друзей» высказывание Боде ясно как божий день. Но для вдумчивого читателя оно поначалу кажется смутным, как темная ночь. При чем тут Мадагаскар? Если мы заставим себя задуматься и нырнем в историю идей, чтобы найти контексты, в которых фигурирует Мадагаскар, мы прочитаем в твите Боде совсем другой призыв. В контексте «стратегии переселения» для множества иммигрантов, на которых жалуется Камилия Мелон, мы имеем все основания предположить, что Боде намекает на печально известный «Мадагаскарский план» Третьего рейха. Так назывался план по депортации евреев из Европы на Мадагаскар. Этот остров у юго-восточного берега Африки принадлежал тогда Франции. В 1940 году, когда Германия оккупировала Францию, Гитлер и его друзья стали всерьез разрабатывать данный «план переселения». В итоге он все же не был осуществлен, так как правительство Виши не захотело уступать немцам свою колонию, к тому же существовала опасность, что Англия помешает транспортировке такого количества людей по морю. Так что в 1941 году нацисты отказались от «Мадагаскарского плана» и разработали еще более радикальный способ «очищения» Европы: уничтожение евреев. Этот план был выработан на Ванзейской конференции 20 января 1942 года. Что было дальше — изучайте историю!

Твит такого одиозного политика, как Тьери Боде, учит нас, читателей, помнить, что высказывания часто допускают неоднозначную интерпретацию. И только некритически мыслящий читатель Twitter удовлетворится первым поверхностным прочтением. Давайте еще раз прочитаем текст Боде:

Друзья, пора разработать стратегию переселения. На Мадагаскар или что-то в этом роде.

Теперь слова стали тяжелыми, как свинец, обрели отвратительный расистский смысл. Внимательный читатель больше не может не видеть этой двусмысленности. Уловка Боде состоит в том, что обе интерпретации вполне возможны. Он создал хитрую лазейку, чтобы быть неуязвимым с юридической точки зрения.

Пропаганда и введение в заблуждение

Виктор Клемперер (1881–1960), немецкий филолог еврейского происхождения, в период с 1933 по 1945 год регулярно записывал в дневнике особенности языка нацистов как в устных речах, так и в письменных материалах. Это документальные свидетельства того, насколько изощренные языковые приемы применяли сторонники Гитлера в ведении пропаганды и в построении тоталитарной идеологии, приведшей к ужаснейшим последствиям, в частности к уничтожению евреев и других групп населения. На основе собранного материала Клемперер написал после войны книгу «LTI» (сокращение от лат. «Lingua Tertii Imperii», то есть «Язык Третьего рейха», 1947). Это был первый глубокий анализ языка нацистов. И сегодня, 75 лет спустя, книга продолжает вдохновлять нас на то, чтобы вдумчиво и критически относиться ко всему, что мы читаем и слышим. Клемперер показывает, как Геббельс (1897–1945) и его клика наделяли Гитлера (1889–1945) почти божественными чертами и изображали фюрера как нового Христа, «Спасителя Германии»:

Ведь «Моя борьба» сплошь и рядом величалась «Библией» национал-социализма. <…> Так же очевидно, что война за сохранение не только гитлеровского рейха в узком смысле, но и вообще пространства, где господствовало религиозное поклонение Гитлеру, превратилась в «крестовый поход», «священную войну», «священную народную