Магия в Средневековье - Табита Стэнмор

дало бы Орлеану возможность захватить Аквитанию, герцогство, которое в то время находилось под английским контролем. Историк А. Л. Браун предположил, что Людовик не ожидал, что миссия Генриха будет успешной, — более того, он, вероятно, рассчитывал на неудачу, но это бы все равно позволило ему завоевать Аквитанию. Но миссия не провалилась. Болингброк подобрал момент, когда Ричард находился в походе в Ирландии. Король взял с собой самых верных лордов, а это значило, что, хотя теоретически Англия все еще была хорошо защищена, страна благоволила прибытию Генриха более, чем обычно. Ричард продолжал терять популярность, и Генрих, опираясь на свою блестящую репутацию и оправдание, что он возвратился в Англию только для того, чтобы (насильно) вернуть себе законный титул герцога Ланкастера, вскоре собрал значительное число сторонников.

Иллюстрация с изображением Людовика I, герцога Орлеанского, из книги «История Пизанского собора — и самые памятные события от этого совета до Констанцского собора»

1731. Lenfant, Jacques; Mathey, Charles Grégoire, d.; Filloeul, Pierre. Histoire du Concile de Pise: et de ce qui s’est passé de plus mémorable depuis ce concile jusqu’au Concile de Constance

Первоначальный переворот был относительно бескровным. Союзников Ричарда застигли врасплох, и им пришлось быстро отступать на запад через всю страну, пока Генрих наступал с востока. Все меньше людей оставалось на стороне Ричарда, и к тому времени, когда король прибыл из Ирландии с подкреплением, уже практически ничего нельзя было сделать. Понимая, что он не в силах противостоять армии Генриха, Ричард согласился, чтобы кузен «помогал» ему управлять страной. Короля схватили в Северном Уэльсе и доставили в Лондон, где 2 сентября 1399 года заключили в Тауэр. К концу месяца он отрекся от короны в пользу Генриха.

До сих пор ситуация включала в себя оружие, соперничество и стратегические союзы. Все это, при всей драматичности, нельзя назвать ни особенно необычным для политики позднего Средневековья, ни уж точно магическим. Так продолжалось до тех пор, пока Ричарда не объявили мертвым в феврале 1400 года. Хотя Генрих никогда бы этого не признал, у населения — да и у историков сегодня — почти не было сомнений в том, что Ричарда убили по приказу его кузена. Однако как именно это случилось, можно только строить догадки. Одна французская запись, сделанная вскоре после тех событий, утверждала, что Ричарда зарубил рыцарь по имени сэр Пирс Экстон. Это почти наверняка не соответствует действительности: тело Ричарда эксгумировали и исследовали в XIX веке — оно оказалось неповрежденным. Английские хроники XV века в основном сходятся во мнении, что он умер от голода: либо по собственной воле, либо потому, что Генрих запретил его кормить[131]. Тело Ричарда выставили на показ в Лондоне, чтобы доказать, что он действительно мертв, и тем самым предотвратить любые попытки сместить Генриха и вернуть его кузена. Если допустить, что Ричард действительно умер от голода, то он должен был выглядеть истощенным. Правда, существовали и другие способы избавиться от человека, чтобы оставить труп в таком виде: поползли слухи, что Ричард был убит либо с помощью яда, либо с помощью магии.

Прецеденты таких злодейств уже случались. Например, в 1320-х годах был раскрыт заговор с целью убийства Эдуарда II и трех его придворных, в ходе которого некроманты делали их восковые куклы. Заговорщиков поймали до того, как они успели навредить королю и его сторонникам, но Ричарду де Соу, местному жителю, использованному магами в качестве подопытного, не повезло — он умер в муках после того, как в голову фигурки, сделанной по его образу и подобию, вбили гвоздь[132]. Яд, в частности, рассматривался как реальная угроза для людей, находящихся у власти, — процветающая торговля рогом единорога и безоарами является достаточным тому подтверждением. Одновременно его связывали с трусливостью, и отравление мизогинически интерпретировалось как женский способ совершения убийства, поскольку в нем полагались на секретность и уловки, а не на силу и храбрость. Скрытность яда, а также тот факт, что он задействовал малоизвестные свойства растений, животных и минералов, означали, что его тесно связывали с колдовством[133].

Женщина, раздающая яд из легенды о Сен-Жермене Парижском, витраж

1245–1247. The Metropolitan Museum of Art

Независимо от того, умер ли Ричард II от этих средств или от заклинания, в итоге возникло сильное подозрение, что Генрих использовал магию, чтобы укрепить свое место на троне. Убийство кого бы то ни было, тем более родственника, осуждалось. Делать это «тайно» — на расстоянии, без предупреждения, не давая жертве возможности защищаться, — считалось полным бесчестием. Письмо герцога Орлеанского, отправленное через два года после загадочной смерти Ричарда, явно опиралось на эти слухи, чтобы посеять смуту в народе Англии. Вряд ли Людовик искренне полагал, что Генрих примет его вызов, но ему того и не требовалось: целью было подпитать домыслы о том, что Генрих бесчестен и труслив, а его право на трон — сомнительно.

Генрих мог бы с легкостью проигнорировать письмо, если бы претензии показались ему достаточно причудливыми, но он этого не сделал. Он резко ответил, что, будучи оскорбленным предложением и дерзостью вызвать на бой его, Генриха, превосходящего Людовика по социальному положению — ведь он король, а не одинокий изгнанник, — он разрывает все узы дружбы между ними. В ответе Людовик отбросил все притязания на сердечность, прямо заявив, что он не одобряет «способ, которым вы получили [свой королевский титул]… …ибо в то время, когда я заключил вышеупомянутый союз, я никогда не мог подумать, что вы совершите против своего короля то, что очевидно и всем известно… Что же касается соображений, которые вы питаете к занимаемому вами положению, то не думаю, что на ваше место вас поставила божественная добродетель».

Эти слова можно истолковать как прямое неодобрение убийства Ричарда и убежденность Людовика в том, что Бог того не простит. Но Людовик явно намекал на нечто большее, о чем свидетельствует последний ответ Генриха. В нем Генрих открыто назвал преступление, в котором обвинял его Людовик: «Конечно, многие люди говорят устами, а в сердце своем считают и судят других по своему подобию, поэтому я верю, что Бог всемогущ, чтобы обратить твой приговор против тебя самого… Ему угодно было дать нам то, чего, конечно, не могли дать любые колдуны и демоны, а также все те, кто занимается их искусством, и, как бы вы ни сомневались в этом, мы не сомневаемся, но знаем и уповаем на Бога, что мы получили это благодаря Ему и Его провидению»[134], [135].

Из него становится ясно, что