6-я батарея. 1914-1917 гг. Повесть о времени великого служения Родине - Болеслав Вильгельмович Веверн

По совершенно открытой местности, галопом, скачут передки к замолкнувшим орудиям, но напрасно: германцы зашли уже далеко вперед, и под их перекрестным пулеметным огнем передки гибнут, покрывая все поле громадными кучами металла и барахтающихся тел людей и животных.

Оставшись без передков, а стало быть, и без всякой надежды на спасение орудий, некоторой части уцелевших людей 5-й батареи удастся уйти и унести с собой несколько орудийных замков. Командир 5-й батареи подполковник А. В. Васильев взят в плен австрийцами.

Личный состав 2-й батареи в большинстве погиб, отстреливаясь от наседающих немцев из вытянутых из кобур револьверов. Командир 2-й батареи капитан Н. Н. Волков, видя, что его батарею наводнила неприятельская пехота, бежит с наблюдательного пункта, по дороге поворачивает небольшую кучку пехотных солдат и в отчаянии ведет их в контратаку на свою батарею. Встреченная с батареи ружейным огнем и сознавая всю нелепость настоящего предприятия, эта случайная команда повернула обратно и насильно увела с собой обезумевшего от горя Н. Н. Волкова.

* * *

Укрытая цветущим садом 6-я батарея беглым огнем сбивает атаку германцев. Снаряды противника, минуя сад, бьют по усадьбе Высоцкое. Громадный осколок тяжелого снаряда пролетает вертикально сзади меня, жаром раскаленной стали утюжит мне спину и вонзается в землю.

Около меня стоит командующий бригадой и смотрит в бинокль.

– Господин полковник, вы видите? Наша артиллерия гибнет, остатки пехоты отходят. Бой проигран окончательно. Пора принимать меры к спасению того, что осталось: разрешите снять батарею с позиции.

– Нет, нельзя: нас могут упрекнуть в трусости.

Через три минуты ему спешно подают лошадь. Он садится на нее и исчезает. Я бегу на батарею. Ко мне навстречу скачет разведчик Лапшин, посланный мною в числе других для наблюдения за боем на правом фланге.

– Ваше высокоблагородие, германцы подходят к саду!.. Скорее!..

– Передки на батарею!..

Бешено скачут передки на позицию по тенистой аллее, единственному скрытому от взоров противника пути, и вдруг, высоко взмахнув задними ногами в воздухе, сунувшись головой на землю, падает коренной жеребец первого орудия Чингис. Передки налетают друг на друга, все перепуталось и сразу остановилось.

– Прикрытие, в цепь перед батареей!..

Нет прикрытия: кавказские стрелки-грузины разбежались. Остался лишь один взволнованный, смущенный офицер – командир взвода.

Т. М. Галущук уже у передков. Постромки обрублены, убитый жеребец выкинут из упряжки. Передки вмиг распутаны, вновь скачут. Не уменьшая аллюра, берут орудия и ящики и, уже с посаженной прислугой, скачут обратно и скрываются в аллее.

Только в момент смертельной опасности возможна такая быстрота и такая ловкость.

Я мчусь за батареей, поворачиваю голову назад и через ветки деревьев смотрю на покинутое только что место: германская пехота входит на позицию 6-й батареи.

У деревни Михаловка 6-я батарея переходит в шаг. На перекрестке дорог стоит командующий бригадой и делает мне знак рукой подъехать к нему.

– Все, что осталось от бригады, я передаю в ваше командование. Я сейчас уезжаю в тыл для нового формирования погибших частей. До свиданья.

Я отвел батарею за строения и остановил:

– Ездовые, слезай!

Сзади еще слышна редкая канонада. По единственной гати через обширное болото, идущее от деревни Михаловка назад к горизонту, небольшими группами отходят остатки нашей пехоты.

Что делать дальше?

Я вывожу батарею к гати, и в этот момент две германские шрапнели рвутся перед батареей. Три человека ранены. Я поворачиваю батарею опять за строения.

Наступают сумерки. По гати в Михаловку движется колонна пехоты. Это подходят свежие пластунские части. Их шесть батальонов, взятых из состава 5-го Кавказского корпуса48.

Я вывожу батарею из-за строений и ставлю укрыто на позицию за деревню. У меня сборная девятиорудийная батарея. Командующий 4-й батареей капитан Л. Н. Карабанов становится старшим офицером этой сводной батареи.

Наступает холодная ночь. Опять, как в ту памятную ночь перед боем у города Санок, мы лежим в небольшой лощинке и от холода стучим зубами. С утра мы ничего не ели, и сейчас голод дает себя чувствовать. Настроение скверное, подавленное. Что же будет дальше? Когда же наконец настанет какой-нибудь просвет в нашей неудачной боевой жизни?

Усталость делает свое дело: понемногу все засыпают нервным, мучительным сном. Это даже не сон – это какое-то забвение, беспокойное, тяжелое. Измученной душе, измученному телу такой сон не дает отдыха.

На рассвете меня будят:

– Ваше высокоблагородие, приказание.

«Подготовьте огнем своей батареи атаку пластунам на селение Радымно».

Подъезжает подполковник Г., командир 3-й батареи 33-й бригады, когда-то в Карпатах смененной нами.

– Генерал С. приказал вам поставить батарею на берег Сана.

Это что же? Опять хочет устроить какой-нибудь тет-де-пон? Пусть сам туда едет, если желает, а нам здесь хорошо.

– Спросите его, где его батарея? – шепчет мне на ухо кто-то из офицеров.

* * *

Рядом с Н. А. Тиличеевым я лежу на животе у изгороди на окраине деревни Михаловка и смотрю в бинокль, как между строениями селения Радымно прыгают белые дымки разрывов шрапнели моей сводной батареи.

Противник молчит – выжидает. Ах, вот и он заговорил: цепь появилась. Заколыхались мохнатые черные папахи по чистому открытому полю. Черные свернутые бурки через плечо, серебро кинжалов. Много их, очень много. Быстро движутся мохнатые цепи в черкесках, черными пятнами убитых и раненых запестрело все поле. Пластуны не сдадут: не повернут обратно, не залягут.

Бешено рвутся снаряды противника; черным, белым дымом заволакивают поле. Все быстрей и быстрей катятся пластунские цени, уже докатились…

– Ура!..

Селение Радымно взято.

Пластунам приказано отступать. Пластуны идут обратно через то же поле. Тесным кольцом окружили несколько сотен пленных, несут на руках своих раненых, выносят оружие убитых. Опять их бьет артиллерия противника, выхватывает новые жертвы своих и чужих. Падают черные мохнатые шапки, падают пленные.

Из шести батальонов вернулось около двух.

* * *

– Командир корпуса приказал вам прикрыть отступление наших частей. Вы должны отойти последними.

6-я батарея стоит на позиции и с завистью наблюдает, как по широкой гати проходят одна за другой наши части. Прошли пластуны, прошла гаубичная батарея, затем легкая. Небольшими группами проходят остатки наших полков.

6-я сводная батарея молчит: противник нигде не показывается, и только изредка его тяжелые бомбы бухают в болото, выкидывая вверх большие фонтаны черной грязи.

Но вот удары снарядов противника начинают приобретать некоторую систему: снаряды ложатся ближе к гати.

– В передки, скорее!..

* * *

6-я батарея отрезана. Часть гати взлетела на воздух и целым градом земляных комьев и камня