Экология внимания - Citton, Yves;

В самом деле, что такое ученичество, воспитание, обучение, если не процесс привыкания, способный автоматизировать связь определенного восприятия с определенной двигательной реакцией? С самого раннего возраста наша индивидуация развивается благодаря труду ИНКОРПОРАЦИИ, который переводит усилия внимания, первоначально необходимые для выполнения определенных жестов, на автоматический уровень. Тест Струпа (рис. 13) иллюстрирует силу захватов, которые мы включили в себя в процессе нашего развития: если бы значение слов не навязывалось мне непреодолимо - мешая в этом случае цветам, в которых их напечатал извращенный психолог, - нам потребовались бы часы, чтобы прочитать хотя бы одну страницу. Автоматическое внимание, мобилизуемое чтением, должно было быть включено усилиями ученика. Когда сегодня буквы g-r-e-y "навязываются" мне извне, обрекая мою личность на пассивность, согласно рассуждениям Кондильяка, мы можем в равной степени перевернуть аргумент и сказать, что "причина произведенного эффекта" исходит от "меня", поскольку именно я научился читать (или играть в пинг-понг, или чувствовать, когда крошечное напряжение на лице моего собеседника сигнализирует о том, что он обиделся на слово, которое я только что использовал).

Точно так же, как труднее, чем мы думали, определить, на что мы обращаем внимание, а на что нет (как в случае с сюрпризами эффекта коктейль-парти), мы не можем исключить автоматическое внимание из поля внимания, говоря правильно (под тем предлогом, что оно не требует намерения, сознания или усилий), поскольку оно часто представляет собой прошлое, осажденное и воплощенное внимание в форме привычки. Хорошая экология внимания требует, чтобы мы признали его особый вклад в наши процессы индивидуации на каждом из его многочисленных уровней.

Нейронная экономика и добровольное внимание

Реорганизация отношений между активностью и пассивностью, свободой и отчуждением продолжается по мере продвижения ко второму слою многоуровневого внимания (рис. 10) - слою добровольного внимания, который философы-индивидуалисты считают ядром нашего бытия, поскольку "причина производимых эффектов", похоже, находится "в нас": в "свободном выборе" нашей воли. Если мой опыт определяется тем, "на что я согласен обращать внимание", как утверждал Уильям Джеймс, то что говорят нам из глубин своих лабораторий те, кто изучает с помощью МРТ (магнитно-резонансной томографии), как происходит это согласие?

Хотя термины и нюансы варьируются - одни говорят об "управлении приоритетами" или "контроле внимания", другие - о "стратегических" функциях - общепринятые психологические модели подчиняют функционирование нашего внимания "исполнительной системе", которая, благодаря своим балансирующим механизмам, организованным одновременно в конкурирующие стимулы и иерархическую структуру, выполняет функцию выбора между различными возможными вариантами действий. Эти механизмы вступают в действие, "когда необходимо принять решение или разработать проект; когда нужно исправить ошибку; когда необходимо выработать новые реакции; в опасных или трудных ситуациях; или когда речь идет о преодолении привычки или сопротивлении искушению". 14

Впечатляющее развитие нейронаук привело к моделированию, в котором старый гомункулус традиционной психологии приобретает новую форму ХИМИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ ВНИМАНИЯ: действительно, все происходит так, как будто наш "свободный выбор" контролируется уровнем нейротрансмиттеров в мозге, а наше поведение изменяется в зависимости от той или иной нейронной сети . Жан-Филипп Лашо приводит пример нейронов поясной извилины или ядра аккумбенса (NAc), чувствительность которых к дофамину (химическому нейромедиатору) влияет на нашу склонность делать выбор, ориентированный на долгосрочную или краткосрочную перспективу.

НАК подвержен влиянию префронтальной коры и комплекса, образованного миндалиной и гиппокампом. Когда уровень дофамина в NAc снижен, префронтальная доминирует, и поведение в основном направляется долгосрочными соображениями. Когда уровень превышает определенный порог, [. . . .] миндалина и гиппокамп берут контроль над NAc и преимущественно направляют поведение и внимание человека на краткосрочное вознаграждение. [. . . .] Добровольный контроль внимания - это, прежде всего, контроль внимания в соответствии с долгосрочными целями. Орбитофронтальная кора и передняя поясная извилина относятся к тем лобным областям, которые способны учитывать долгосрочную перспективу и противостоять немедленным отвлечениям. Они постоянно вмешиваются, чтобы противостоять власти окружающей среды и наших мыслей захватить нас. 15

Таким образом, внимание, наряду с "силой воли", сводится к количественному фактору в матрице "вход-выход": повышаем уровень дофамина, и человек ориентируется на стереотипные источники удовольствия, не заботясь о более долгосрочных вредных последствиях; снижаем уровень, и он внезапно становится внимательным (снова) к поиску наилучших средств, с помощью которых можно обеспечить свое долгосрочное благополучие. Здесь мы находимся в самом сердце химической экономики внимания, которая, очевидно, оставляет мало места для наших классических категорий намерения, воли, ответственности и свободного выбора.

Экономическая трактовка внимания фактически началась независимо от нейронаучных открытий, когда Дэниел Канеман и его команда посчитали, что могут точно измерить наши усилия по привлечению внимания, наблюдая за уровнем расширения зрачков (и сердцебиением). Будущий лауреат Нобелевской премии по экономике разработал на основе этого модель в начале 1970-х годов - в то самое время, когда Герберт Саймон ставил проблему дефицита внимания в центр наших цивилизационных забот, - которая подчинила вопросы структуры и функциональных путей, ранее занимавшие экспериментальную психологию, "теории ресурсов", зафиксировав подлинную ЭНЕРГЕТИКУ ЭКОНОМИКИ ВНИМАНИЯ в нашем мозге: определяемое как умственные усилия, добровольное внимание должно рассматриваться как дефицитный ресурс, ограниченный как в своем абсолютном количестве, так и в возможностях его распределения. Разумеется, именно экономическая лексика дефицита, распределения ресурсов, спроса и предложения структурирует этот подход:

Различные виды умственной деятельности предъявляют разные требования к ограниченным возможностям. Легкая задача требует небольших усилий, а трудная - больших. Когда объем внимания не соответствует требованиям, работа замедляется или полностью прекращается. Согласно модели, деятельность может потерпеть неудачу либо потому, что для удовлетворения ее потребностей не хватает потенциала, либо потому, что политика распределения направляет имеющийся потенциал на другие виды деятельности. 16

Эта аналитическая схема, которую Канеман сегодня выражает в терминах "бюджета" для учета таких выражений, как "обратить внимание", имеет четыре следствия, которые лежат в основе исследований внимания, проводимых в наших лабораториях нейронаук и экспериментальной психологии. Во-первых, теория ресурсов внимания подтверждает, несмотря на кажущуюся противоположность, ПРИНЦИП СЕКВЕНЦИАЛЬНОСТИ, сформулированный Гербертом Саймоном 17 : наша исполнительная система внимания может в каждый момент времени направлять свое внимание только на один объект одновременно. Даже отмечая, что "внимание делимо", Дэниел Канеман тут же уточняет, что: "при высоком уровне нагрузки на задачу внимание становится почти единым". 18

Хотя сейчас модно говорить о многозадачности (или о разделенном внимании), как будто мы способны выполнять два или три действия параллельно, в лабораториях выявили ПРИНЦИП ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ, благодаря которому мы разделяем свое внимание, очень быстро переходя от одной задачи к другой, занимаясь только одной за раз. У человека может создаться впечатление, что он уделяет внимание